Адские гнезда: Дуэт Гильденстерна и Родригеса (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич. Страница 65

И уж если Бенито мессия, а не жалкий смешной предтеча, то тогда наделяется высшим смыслом всякая странность. И победа над Адской Собачиной, и здешний стальной приют — не случайны, а закономерны, будто тайные знаки, материал легенд.

Что сказать о Собачине? Вроде, было не так давно, но уже забывается, будто бы не про Бенито. Ну а стальной приют, битком набитый ресурсами, ты, мессия, должен принять как подарок богов из машины (мол, держи, тебе ведь положено!).

…А положено-то куда? Под воровской Джерихон!

5

Нет, любопытно, что джерихонцы в шарфиках — ушлые воры — просто сюда не добрались! Видимо, не могли уяснить, что такое удастся стянуть? В этом смурном цилиндрическом здании чересчур уж толстые стены. И раз так, то вряд ли какой трофей сможет окупить адский труд по его взлому.

А могли бы стянуть — ну хотя бы скафандры. Это, конечно, не космоскафандры полной защиты и жизнеобеспечения, а всего лишь тяжёлые водолазные гидрокостюмы, но смотрелись они внушительно.

И к тому же, Новый-то Джерихон — портовый посёлок. Мало ли что где потонет, надо поднять со дна — так что, не пригодятся скафандры?

Так Родригесу (пусть непонятно, зачем) — и тому пригодятся. Он их мерял, проверил ресурс, выбрал самый надёжный. Так регенерация воздуха делает этот костюм почти вечным. Ну и водные опреснители будут очень на месте, если в таком скафандре уходить по дну моря.

И ушёл бы. Ушёл далеко. Как-никак, море большое и изобильное рыбой. В море есть даже то, чем не брезгует Кай Гильденстерн — морская капуста. В море ты точно с голоду не пропадёшь. Это не то что маленькая стальная станция, в которой нечего жрать!

Есть одна небольшая проблемка. В море не выпустят. Дверь на станции только одна. И открывается медленно, в сторону суши. Кстати, Бенито её под обстрелом уже открывал. Чудом спрятался. Ну а главное чудо — закрыл, не отстреливаясь.

6

И что, у ребят-ассасинов только и проблем, что Бенито вдесятером сторожить? Ничуть не бывало! И другое они успевают. Не все ведь в дюнах торчат. Кто-то и в Джерихоне — другие дела делает.

А здесь у них типа отдых. Просто песчаный пляж, ну заодно и Родригеса попасти, чтобы в море не высунулся. Ведь, коли высунется — ищи ветра в море.

На четвёртый (или то пятый?) день — артефакты они грузили. Прямо при свете дня. Ясное дело, краденые. Расширяется поле задач убийц-ассасинов. Видно, всех, кого надо, убили, а делать-то что-то надо. Вот и решили — груз артефактов они подломят. Всё не простаивать.

Да, среди бела дня. Подогнали сюда вездеход, получается, третий. И в те два, что и так стояли — носят оттуда контейнеры. А контейнеры-то прозрачные. В каждом какая-то ксенохреновина — или две. Перегрузили под двадцать штук — третий вездеход уехал.

А ведь третий — особый вездеход. Весь расписан, как шарфик — на заглядение всем, кто увидел. Между прочим, это машина личной охраны Эрнандеса. Потому-то и цацки оттуда сгружали — слишком она заметна.

Ну а здесь, рядом с могилкой Бенито — никто не заметит. Никто не придёт, не поплачет. Не принесёт цветочков. Ну так и ассасинам стесняться нечего.

Загляденье ребята. Чётко организованы. Вот теперь они у Эрнандеса увели артефакты, ну а дальше, глядишь, и у Флореса будут угонять. Да конечно же, лучше у Флореса — у него их больше. Ну а складывать можно и здесь, рядом с Бенито. Да, всё вместе и покараулят — какие проблемы?

Хорошо бы теперь и ему прихватить с собой их артефакты — ну, когда будет сбегать. Только жаль — вездеходы-то не бесхозные. Так что лучше Бенито такого крюка не делать. Мигом в море — и поминай как звали.

Да, не забыть обрядиться в водолазный скафандр. Жаль, он, зараза, неповоролив на суше. И от бластера не защитит. Лишь от давления водного.

7

Кстати, открылась теперь у Бенито новенькая способность. «Перемотка», ага. Больно скучно сидеть на месте одном, да и кушать хочется. Вот Бенито и стал убыстрять вокруг себя время. Или в себе замедлять. Как оно получается — иди догадайся. Но получается.

И сам характер его восприятия времени — где-то обратен тому, что случился в логове Адской Собачины. Там он — что? Ускоренно жил. Реагировал так, что мысли едва поспевали. Ну и всех обогнал, включая ещё и Собачину. Ну а здесь почему бы не так? Почему всё иначе?

Нет, ну здорово было бы: выскакивает Бенито! По голове тому, у дверей — шарах с ноги! С очень нелёгкой ноги, там грузила в ногах, в водолазном то костюме. Ну и забрал сразу бластер, чтобы не всех только с ноги, а кого-то и цивилизованно, разнообразия ради. А со стволом — ну тогда уже быстро — шарах, шарах, шарах! Не забывая лениво уворачиваться. Но, конечно, можно спортивного интереса ради запинать всех ногами. Трудно ли — при такой-то крутой реакции?

Но выходит наоборот. Хоть по-своему тоже неплохо. Здесь, в гробу металлическом, Родригес живёт замедленно. Делать особенно нечего, может быть, потому. И следить за врагом слишком внимательно — глупость. Ждать, что гады вот-вот ошибутся, а Бенито в тот самый момент как раз… Ну наивно же! Ассасины не ошибаются. Но их можно пересидеть. Всё имеет конец. Конечны и ассасины.

И Бенито включает режим «перемотки». Перемотки времени мира. Как потешно в нём двигаются ассасины. Побежали-побежали — стоп! Побежали обратно!.. Точно то и со слухом: как потешно они лопочут!

Не одни ассасины. Резво бегут облака. День и ночь заметно сменяются: р-р-раз — и произошла перемена. Свет приглушается, вновь усиливается, интенсивность его меняется каждый миг. Освещение, будто в старом синематографе, где заметней перед тобою бежали кадрики. Видел Бенито такое в имперском музее: фильм о прибытии звездолёта — точнее, поезда. Или, уже в технологиях поновей — режим «перемотки»…

Сколько дней он вот так промотал? Надо было считать. Думаешь, где-то десяток, ну а на самом деле? «Перемотка» не позволяет следить за временем, только грамотно его убивать.

Хорошо, что режим избирательно выключается. Ты не сам выключаешь, как-то оно само. Но ведь всякий раз, когда это происходило, это было ко времени, к месту. В куче неважных мигов удавалось удачно выхватить что-нибудь ключевое.

Вот, к примеру, прибытие вездехода с джерихонскими артефактами. Уж его-то Бенито пронаблюдать сумел в самом реальном времени. Без ускорений, без замедлений — как было. Чем поможет ему — бог весть, но ведь значимое событие. Для него-то, начальника (хи-хи-хи!) Службы безопасности колонии.

8

Чем, однако, режим «перемотки» плох — он же тебя не кормит. Хоть ты как ускоряй своё восприятие времени, а желудок с кишечником не обманешь. С каждым выходом вон из транса они просят, причём всё настойчивей. Но Родригесу, к сожалению, нечем порадовать их. Вот разве потом, в новой жизни… А чтобы новая жизнь скорее пришла, надо ускорить эту. То есть — предельно замедлить её осознание.

Чем ещё неудачен режим «перемотки» — хуже врагов понимаешь. Ассасины — они ведь и так приблизительно лишь понятны. А как мечутся по дюнам, будто придурки, даже кажется: ну что же тут понимать? Объяснять их надо — в терминах, скажем, дебильности. Или какие другие диагнозы подсказал бы доктор Гонсалес?

Но понимаешь ты или нет, разница пока не большая. Ведь они же к тебе не ломятся. Только контролируют вход.

Ну а голод — тот ломится. Лезет из всех щелей. Избежать его хочется так настойчиво, что, казалось бы, жил бы в одной «перемотке», не выныривая наружу. Этот путь тупиковый. Это уход навсегда. В «перемотке» от голода сдохнешь и сам же того не заметишь.

В осознании этого Бенито пока возвращается. То есть, насовсем не уходит. Для него покуда не так уж мила категория «насовсем».