Последнее прощение - Келлс Сюзанна. Страница 56

— Девочка!

Она вошла, на лице было написано жалкое стремление угодить.

Эбенизер захромал к кровати и лег.

— Запри двери.

Он закрыл глаза. Он их не откроет и не заговорит, пока они не закончат. Мозг его был заполнен слепящим великолепием мечты. В это время на Лэзенскую долину мягко опускалась темнота.

Глава 17

Милдред, кошечка Кэмпион, обычно будила свою хозяйку еще до зари, принимаясь разгуливать взад-вперед по одеялу, лизать ей лицо своим шершавым язычком, громко мурлыкать в ухо или тереться о шею мягким теплым мехом.

— Брысь, Милдред, уходи.

Любые слова котенок считал лаской и с удвоенной силой стремился растормошить Кэмпион.

— Уходи, Милдред. Еще слишком рано.

Но, проснувшись, Кэмпион поняла, что уже не ночь. Она услышала топот ног во дворе замка и поняла, что, как и каждое утро, гарнизон становится под ружье. Каждый солдат выходил на позиции по крайней мере за час до восхода солнца. Именно в это время Кэмпион нравилось вставать. Она погладила котенка по рыжей шерстке и прижала к себе.

— Может быть, я тебя больше не увижу. Да! Я должна уйти отсюда, Милдред.

Котенок замурлыкал еще громче.

— Тебе ведь безразлично, правда?

Она быстро оделась, нацепив на подколотые кверху волосы чепец. Она оденется как следует и уложит волосы попозже. Милдред сновала между ногами, терлась о Кэмпион, требуя, чтобы ее покормили.

— Ты бы должна ловить мышей, Милдред, вот что ты бы должна делать.

Она надела простенькое серое платье. Ей было слышно, как в соседней комнате леди Маргарет приказывает Инид открыть шторы, и это распоряжение побудило Кэмпион проделать то же самое. Небо было все еще темное, и она не могла сообразить, были ли там тучи. Милдред выгнула спину, и Кэмпион остановилась ее погладить.

— Тебе ведь на самом деле все равно, правда?

Она открыла дверь спальни и выпустила кошку, которая понеслась по коридору к маленькой кухоньке внизу, где вместе с полдюжинои прочих кошек ее напоят и покормят. Котам теперь молока не хватало. Кэмпион тоже последовала за ней, только помедленнее.

Она любила рассвет. Ей нравилось прогуливаться по влажным от росы лужайкам и приветствовать солдат, вглядывавшихся в темноту по ту сторону рва. Иногда она заглядывала в церковь и молилась о безопасности гарнизона и отдельно за Тоби, преклонив колено рядом со скамьей Лэзендеров под каменными памятниками его предкам. Это было спокойное время, когда большие пушки еще не выплевывали на луга свой грязный дым, когда в Лэзене царила иллюзия мира.

— Мисс Кэмпион!

Это капитан Тагвелл выступил из темноты.

— Да, капитан?

— Как вы хорошо сегодня выглядите, мисс Кэмпион. — Низкорослый Тагвелл говорил с напускной веселостью. — Хорошо провели ночь?

— Да. А вы?

— Ничего особенного не происходит. Всю ночь они сидели тихо.

Неясно вырисовывавшаяся голова Тагвелла склонилась в сторону огней деревни.

— С утра зашевелились, но это все наверняка их новый командир Фуллер. Новая метла, мисс Кэмпион.

— Знаю. Спасибо. Я в церковь.

— Помолитесь за меня!

— Хорошо, — сказала она.

Она заметила, что на востоке горизонт едва заметно окрасился в жемчужно-серые тона. На фоне разгорающейся зари проступали силуэты деревьев в огромных лесах.

Она помедлила у входа в церковь, ей не хотелось променять первые признаки нового дня на мрак алтаря.

— Вы рано поднялись!

Это был голос мистера Перилли, лэзенского викария.

Он как раз выходил из церкви. Внутри горела свеча, осветившая его фигуру, когда он поравнялся с Кэмпион. Голос у него был подавленный.

— Еще одного окна нет.

— Грустно.

Круглоголовые все с большим остервенением пытались выбить мушкетной стрельбой оконные витражи. Их оскорбляло все красивое, что посвящалось Богу. Очередной ущерб, нанесенный церкви, повергал мистера Перилли во все большее уныние.

— Я постарался все подмести, но на полу все равно полно осколков. — Он вздохнул. — И дождь заливает.

— Знаю.

Он стоял подле нее, удрученно глядя на мерцание света, отражавшегося во рву.

— Я слышал, вы покидаете нас, Кэмпион?

— Боюсь, что так. Джеймс проведет меня, если будет достаточно темно.

Мистер Перилли покачал головой:

— И так достаточно темно. Темень над всей страной, Кэмпион. Я этого не понимаю, правда, не понимаю. Бог испытывает своих слуг, но мне иногда хочется, чтобы мы чувствовали большую уверенность в исходе.

На конюшне прокукарекал петух. При этом звуке мистер Перилли будто очнулся от своей депрессии.

— Вы придете к заутрене? — спросил он.

— Конечно.

— Будьте осторожны в южном проходе! Пострадало окно с изображением воскресения Лазаря. Совсем уничтожено! Совсем! Сегодня уже нет таких мастеров! Похоже, мы умеем только разрушать, только разрушать.

Он снова впал в меланхолию.

Раздался взрыв.

Сначала Кэмпион не поняла, что происходит. Показалось, будто задрожала земля — легкий толчок, испугавший ее, — а потом она увидела, как по воде во рву, которая только что была серебристо-спокойной, вдруг побежали волны, ярко поблескивая в предрассветном полумраке.

Потом раздался гром, грохот камней, заскрежетали пришедшие в движение ломающиеся древние плиты, а потом громадная сторожевая башня, четыреста лет возвышавшаяся над Лэзеном, осветилась взметнувшимся ввысь столбом огня. Встала стена пламени, а потом в полную силу долетел грохот. Он разорвал воздух, понесся дальше в долину, оглушил защитников замка.

— Мистер Перилли!

Она вцепилась ему в руку.

Будто гигантский котел, выплевывавший в сторону долины свое зловонное облако, сторожевая башня теперь изрыгала огонь и дым. Кэмпион вспомнился полыхавший двор Сэмьюэла Скэммелла, только на сей раз дым, казалось, вырывался с большей скоростью. Последовали новые, правда, более слабые взрывы, каждый из которых сопровождался вспышкой, освещавшей падавшие со сторожевой башни камни.

— В дом!

Преподобный Перилли схватил ее за руку и увлек через лужайку.

— Осторожно, смотрите вперед! — крикнул капитан Тагвелл, и из-за рва раздался мушкетный выстрел, потом послышались крики, и все находившиеся на лужайке защитники положили мушкеты на подставки с развилиной и нажали на крючки. Одновременно с севера до Кэмпион донеслось громкое, раскатистое «ура». Она бежала, ее подгонял страх. В свете объятой пламенем сторожевой башни она увидела, что выброшенные взрывом камни выбили окна в Старом и Новом доме.

Два дезертировавших из лагеря круглоголовых стрелка в расчете на обещанные Эбенизером Слайзом двадцать фунтов каждому выполнили свою задачу. Они отправились за порохом, подождали, пока остальные солдаты наполнят маленькие бочонки, а потом просто насыпали дорожку из пороха. Их обнаружил старый сержант, заведовавший складом, но ему молниеносно перерезали горло. Затем они подожгли пороховой след и помчались прочь к конюшне. Взрыв, грянувший раньше, чем они ожидали, швырнул обоих на землю, но ни один из них не пострадал. Они двинулись в направлении конюшни, посмеиваясь над суматохой у них за спиной и выбирая место, где получше спрятаться на те несколько минут, что оставались до взятия замка.

У развалин караульного помещения Тоби увидел огромный столб огня, выхвативший из темноты высокие стены Старого дома. Его люди в оцепенении смотрели на происходящее, а потом раздался топот подков, смешавшийся с шумом взрывающегося пороха, и Тоби обернулся.

— Спереди! Целься!

Выскочившие красномундирники, стреляя из пистолетов, направили на защитников своих лошадей. С запада появлялись новые солдаты. С той стороны рва их мушкеты изрыгали смертоносный огонь. Главные силы противника двигались в направлении огорода и сторожевой башни.

Тоби понимал, что и там и там значительная часть защитников замка либо оглушена, либо погибла.

— Сержант!

— Да, сэр?

— Оставайтесь здесь со своими людьми. Остальные за мной!