Цена мира, или Леди для варвара (СИ) - Вереск Мия. Страница 18
- Почему ты не ешь? – спросила женщина, споро собирая грязную посуду.
- Я не голодна, - ровно ответила гритка, обернувшись.
- Ты уже светишься, - неодобрительно сказала Сейла и непререкаемо добавила. – Я сварю взвар и сама напою тебя.
- Нет! – коротко и испуганно воскликнула девушка.
- Да что с тобой? – сердито спросила женщина. – Ты что, боишься, что я тебя отравлю? Очень надо, - фыркнула она. – Мой сын быстро вспыхивает, но и остывает быстро. Ты здесь ненадолго, слава богам!
- А потом? – вдруг спросила девчонка и потому, как дрогнул её голос, Сейла поняла, как ей страшно. – Он отдаст меня в бордель?
- Да что ты говоришь, глупая!
Девушка не ответила, только между глаз пролегла горестная складка.
- Мой сын сказал, что кроме него у тебя не было мужчин? – осторожно спросила Сейла.
Гритка только вздёрнула подбородок. Скулы её порозовели и Сейле даже показалось, что на глазах девушки блеснули слёзы.
Женщина вздохнула. Она понимала, что нельзя лезть напролом в отношения двоих, но ей нужно было знать, кого она приютила в своём доме.
- Как тебя зовут? – решила она зайти с другой стороны.
- Никак, - равнодушно ответила гритка.
Эта любопытная ринка рано или поздно узнает, кто она такая, но Илис не собиралась ей объяснять, что в тот день, когда варвар бросил её поперёк седла и увёз из родного дома, она решила, что никогда больше не назовётся своим именем. Она не могла отстоять свою честь, но могла хотя бы отделить своё бесчестие от родовой чести Гритов.
Мать Таура Керта всё равно не поймёт, что значит боковой ветви потомка королевского рода Аргритов стать рабом. Что значит женщине из реанских Гритов потерять честь. Может быть, для варваров подобное положение вещей и было нормальным, сейчас они живут, следуя убеждению, что победителей не судят. Но Илис понимала – рано или поздно война закончится, и её имя вымарают из родовой книги, чтобы даже упоминание об этих чёрных днях не тревожило потомков.
- Твой отец богат? – не отставала Сейла. – Я видела твои серьги. Они не по карману простой гритке.
- Мой отец мёртв, - коротко ответила Илис.
- А мать?
- И мать, - сухо ответила девушка.
Сейла изучающе посмотрела на гостью своего сына. Непохоже было, чтобы девушка лгала. Но и голос при упоминании родителей не дрогнул. Или она лишилась их так давно, что не помнит, как любила?
Женщина посмотрела на гритку с невольной жалостью. Значит, за эту рыжую гритку даже некому поплакать на родине, некому помолиться богам за её душу.
Девушка вдруг качнулась, и Сейла шагнула к ней, поддержала за локоть. Косточки у гритки были хрупкие, как у птички.
- А ну-ка ложись! – приказала она. – Смотри, до чего себя довела!
Гритка не стала спорить – видно, ей было совсем плохо.
Оглянувшись на оставшуюся еду, Сейла забраковала её. Слишком тяжёлая для девчонки, которая непонятно почему объявила голодовку. Надо и правда сварить ей взвар, который дают выздоравливающим. Он подстегнёт аппетит, который и так должен быть отменным в её-то годы, да ещё после ночей с таким темпераментным мужчиной, как её сын.
Она поглядела на девушку, но та лежала тихо, плотно закрыв глаза. Вот ведь свалилась же на её голову! Но несмотря на мысленное ворчание, Сейла была довольна: впервые за последние месяцы ей было о ком заботиться.
Когда Таур Керт вернулся домой, Илис спала. Мать постаралась – понял он, наклонившись к лицу девушки. От гритки слабо пахло ягодами и сон-травой.
Варвар криво усмехнулся. Чего ты хотел, если оставил Сейлу с полуживой девчонкой?
В свете свечи волосы гритки отсвечивали старым золотом. Таур Керт лёг рядом, обнял тёплое нежное тело. Она словно была создана для него – так идеально поместилась её попка напротив его бёдер. От одного этого прикосновения он возбудился так, что девушка беспокойно зашевелилась, почувствовав упирающуюся в неё мужскую плоть. Варвар шумно перевёл дыхание и отстранился. Он не хотел торопиться. Эта ночь была его – первая ночь на берегу, в чистой кровати.
Таур Керт поднялся, прошёл по комнате, зажигая одну за другой длинные свечи на стенах, пока в спальне не стало светло, как днём. Не беда, что гритка спит. Варвар усмехнулся, подумав, что, может быть, это единственная ночь, когда он сможет целовать её, не опасаясь, что она укусит в ответ.
Он собирался не спеша насладиться этим великолепным телом, изучить его во всех интимных подробностях.
Под чистой рубашкой, что дала гритке Сейла, девушка была нагой, но варвар не стал сдёргивать рубашку сразу. Он спустился вниз, к тонким щиколоткам, медленно обвёл пальцем почти сошедшие, бледные синяки от кандалов, коснулся их губами. Ничего, скоро они совсем заживут, а чтобы никто в поселении не смел напоминать гритке о ритуале, он позаботится сам.
Рубашка поползла выше, обнажила красивые колени. Ссадины на них подсохли, но ещё не сошли. Мать права, это нежное женское тело несло на себе столько меток!
Он вжался лицом в колени девушки, жадно вдыхая её запах, поглаживая пальцами шелковистую внутреннюю поверхности бедер, поднимаясь всё выше, пока подол рубашки не открыл его жадному взгляду яркий холмик лобка.
Варвар задышал шумно и часто, положил тяжёлую ладонь на мягкий холмик и потянул податливую кожу вверх, так, чтобы влажные лепестки женской плоти явились его взгляду.
- Какая ты…красивая! – хрипло сказал Таур Керт, целуя её нижние губки.
Гритка слабо застонала и уперлась рукой в его плечо, словно хотела оттолкнуть, но рука тут же безвольно упала.
Варвар с улыбкой посмотрел в её лицо:
- Не стесняйся, милая. Лучше раздвинь ножки, чтобы мне было удобнее…
Он широко развёл колени пленницы, и некоторое время просто жадно рассматривал её, оглаживая вздыбленный член и чувствуя, что не вытерпит долго. Его план не торопиться потерпел полное фиаско. Слишком желанно было её тело. Ну ничего, решительно подумал он, сводя брови. Уже завтра, когда она не будет спать, он будет ласкать её мучительно долго, медленно, наслаждаясь её трепетом и смущением, а сейчас…
Варвар хрипло перевёл дыхание и выпрямился, торопливо освобождаясь от одежды. Рывком подтянул девушку к себе, отчего рубашка на ней задралась до самых подмышек, открывая полные крепкие груди.
- Я ещё до вас доберусь… - пообещал мужчина, вправляя крупную головку между влажных створок женской плоти. Зарычал от того, как туго она его охватила, и, подхватив девушку под ягодицы, вошёл в неё на всю длину.
Гритка беспокойно дёрнулась, заёрзала, заметалась под ним, силясь высвободиться.
Он остановился, глядя на неё с ласковой насмешкой.
- Не можешь проснуться?
Сдерживая себя, он переждал несколько секунд, пока она успокоилась, задышала ровнее. Однако скоро ему стало не до смеха. Спящая гритка выглядела так бесстыдно со своим безмятежным лицом и его немаленьким членом, торчавшим между её ног, что сдерживаться дальше он просто не смог. Варвар зарычал сквозь зубы и, сминая бёдра девушки, мощно задвигался в ней, входя в гритку так глубоко, что девушка снова беспомощно заметалась.
- Потерпи, милая, - хрипло попросил варвар. Уже скоро!
Он вздёрнул повыше ноги пленницы, застонал, изливаясь в её тесные глубины и хрипло выдохнул, опускаясь на Илис тяжёлым телом:
- Моя!
…Свечи оплыли и, чадя, гасли одна за другой, когда Таур Керт с трудом поднял тяжёлую голову, глядя в лицо лежащей перед ним женщины. Губы гритки припухли от его поцелуев, яркие следы поцелуев расцвели на её нежной шее, на голой груди. Да вряд ли на её теле осталось хоть одно место, которого бы не коснулись сегодня его губы. Он пил её и не мог напиться, всю ночь трогая и разглядывая её тело, целуя и лаская, раз за разом овладевая ею, то страстно и порывисто, то медленно и нежно.
Вот и сейчас, несмотря на то, что он был полностью удовлетворён и обессилел, от одного взгляда на нагое тело гритки желание проснулось вновь. Он потянулся к ней, но остановил себя. Девочка и так сегодня вряд ли сможет ходить. Пусть отлежится и отдохнёт, а он пока съездит в город и купит ей самые красивые платья из тех, что сможет найти.