Она любит плохих парней (СИ) - Хилл Алекс. Страница 15

«Катапультируемся! Сейчас рванет!» — объявляет внутренний редактор. 

Приказываю мышцам ожить, ноги несут к пропускному пункту, а студенческий билет обеспечивает беспрепятственное проникновение на территорию учебного корпуса. Бросаюсь к левому коридору, скрываясь от любопытной толпы, а яркий сигнал интуиции заставляет обернуться. Ловлю Дария, остановившегося у противоположной лестницы, и беззвучно произношу всего три буквы, выражающие все мои чувства: «WTF!». Он беспечно пожимает плечами, а его улыбка, приправленная дьявольским азартом, дезориентирует лишь сильнее. В недоумении качаю головой и уже собираюсь сделать шаг вперед, чтобы подойти ближе и во всем разобраться, но из-за поворота слышу приближающийся голос Ромы. Нет уж, нервы дороже!

Круто разворачиваюсь и взлетаю по ступеням на третий этаж, петляю по коридорам и добираюсь до дальнего крыла. Останавливаюсь перед высокой двустворчатой дверью, покрытой бесчисленными слоями белой краски, и облегченно выдыхаю, открывая ее.

— Здравствуй, Катенька, — ласково говорит заведующая художественного отдела университетской библиотеки.

— Здравствуйте, Мирослава Яковлевна.

— У тебя лицо красное! Заболела? — взволнованно спрашивает она и надевает круглые очки. — Может, тебе в медпункт?

Прижимаю ледяные ладони к горящим щекам и бормочу:

— Нет-нет, все хорошо. Это, наверное, от ветра. 

— Осень в этом году злостная, тут не поспоришь, — отвечает она, поправляя высокий ворот красного свитера. — Ты за чем-то конкретным? Помощь нужна?

— Нет, спасибо. Я сама справлюсь.

— Хорошо, — кивает заведующая и опускает нос в раскрытую книгу.

Брожу между набитых до отказа стеллажей и снимаю с полок пару книг, даже не глядя на корешки. Дышу полной грудью, запах старых страниц и сладкой пыли действует, как десять шоколадок. Подхожу к пустому столу у окна, сажусь на скамейку и облизываю губы. Зачем Дарий это сделал? Снова захотел помочь или… Каков мотив? Что он получает? Не понимаю, не могу связать все нити. Стоит признать, Дарий не похож на импульсивного глупца. Наоборот, все, что он делает, напоминает… Меня? Мои шаги? Да ну, бред какой-то, он же взрослый мужик. Значит, это все-таки рыцарский жест. Точно! Дарий знает о моем разбитом сердце, а когда увидел меня с Ромой, то сложил два плюс два. Все логично. Получается, мы с ним… Кто? Друзья? Напарники? Соседние балконы и вино так сближают? Сомнительно, но все происходящее не так плохо. Я продвигаюсь вперед, хоть и сама для этого почти ничего не делаю.

Прижимаю тыльную сторону ладони ко рту, вспоминая поцелуй. Не сказала бы я, что он был дружеский или спасительный. В нем чувствовалась страсть и желание, как тягучая горячая карамель, которую ты хочешь попробовать, но боишься обжечься. Короткий сигнал выдергивает из раздумий, достаю из сумки телефон и удивленно таращусь на новое сообщение. Это было бы даже смешно, если бы я не пребывала сейчас в таком замешательстве.

*белое сердце*: «апладирую стоя»

Закатываю глаза, заметив ошибку. Как много недостатков мы прощаем, когда влюблены. 

*белое сердце*: «не ожидал что ты так быстро найдешь себе кого-то»

*белое сердце*: «отвечать не собираешься?»

*белое сердце*: «че за игнор кис?»

*белое сердце*: «я просто хочу тебя поздравить»

Беззвучно хмыкаю. Поздравить? Как же! Рома хочет подлатать уязвленное эго, услышав мои оправдания. А вот и не угадал!

Катя: «Во-первых, правильно пишется “аплодирую”, а во-вторых, моя личная жизнь больше не твое дело, но спасибо за поздравления» 

*белое сердце*: «мы так и не поговорили»

 Катя: «Думаю, мы оба это переживем» 

*белое сердце*: «какая ты дерзкая)»

Катя: «У тебя научилась» 

*белое сердце*: «и не только этому*подмигивающий смайлик* ну как? новенькому понравилось то чему еще я тебя научил? или ты пока что не все фишки продемонстрировала?»

Катя: «Ооо, он в восторге, не волнуйся. Хочешь, напишу тебе рекомендательное письмо? Будешь его малолеткам своим показывать, прежде чем в койку тащить!» 

*белое сердце*: «я правда скучаю по тебе кис... даже по нашим разборкам»

Переворачиваю мобильный и вжимаю его экраном в стол. Я не хочу этого знать! Телефон жужжит один раз, второй. Зажмуриваюсь, уговаривая себя не вышвыривать мобильник в окно. Я не собиралась втягивать в эту заварушку Рому, моя броня еще слишком тонкая, чтобы вступать с ним в открытый бой, и все же… его реакция льстит. Да, она собственническая, но вместе с этим подтверждающая, что ему не все равно. Что он любил меня, а может и до сих пор любит. Открываю диалог, грусть давит на затылок, растекаясь тяжестью по плечам.

*белое сердце*: «я тебя никому не отдам»

*белое сердце*: «*белое сердце*»

Этот дурацкий смайлик стал символом наших чувств, первым признанием, которое я получила. Таким, казалось бы, несерьезным, но большим и значимым для меня. Блокирую телефон и смотрю на книги. Здравствуйте, Федор Михайлович. Провожу пальцами по старым твердым обложкам, обводя названия: «Горе от ума» и «Отцы и дети». Простите, но сегодня нам с вами не по пути. Беру книги и возвращаю их на полки, дохожу до стеллажа с зарубежными писателями и замираю в раздумьях. На первую пару я уже все равно опоздала, настроения обдумывать дальнейшие шаги нет, а значит, самое время прикоснуться к прекрасному. К чему-то мягкому и возвышенному, трогательному и вечному. Взгляд падает на знакомое имя, пальцы тянутся к книге — Эрих Мария Ремарк «Приют Грез».  

— Она пряталась в библиотеке от злых взглядов, скрывала душу за желтыми страницами старой классики и мечтала о любви-и-и… — разносится рядом кривляющийся истонченный голос.

Тоша кружится на месте возле стола, сложив руки лодочкой, будто балерина. 

— Она боялась лжи, но лгала всем вокруг. Она любила читать и презирала подруг.

— Хорош! — усмехаюсь я, закрывая книгу.

— Она была всех милей, но ночами точила ножи. Она сожрет всех коней, а принцев запустит в полет над пропастью во ржи-и-и!

— Хватит, — умоляю я, опуская ладонь на напряженный живот. — Здесь нельзя шуметь.

Тоша широко улыбается и падает на соседний стул, легким взмахом головы поправляет пышные рыжие кудри и наклоняется вперед, вглядываясь мне в глаза.

— Что? — недовольно спрашиваю. — Я не прячусь, просто зашла почитать.

— Да, да, да, — насмешливо отвечает Тоша и подпирает щеку ладонью.

— Все очень плохо? — вздыхаю я.

— С чего ты взяла?

— С того, что ты пришел сюда.

— Я вообще-то писал тебе.

Спохватившись, снимаю блокировку с телефона, и приоткрываю рот. 

— И звонил, — добавляет Тоша. — Раз двадцать.

— Да, я вижу, — отвечаю монотонно.

— Как ты заставила Дария это сделать?

— В том-то и дело. Это была не моя идея.

Тоша прищуривается на мгновение, а после удивленно поднимает брови:

— Он сам тебя поцеловал?!

Рассказываю другу о сегодняшнем утре и, чем больше говорю, тем крепче убеждаюсь, что все происходящее выглядит как сценарий. Не мой сценарий. Тоша в недоумении трясет головой, а я беспомощно развожу руками:

— Ну вот, как-то так.

— Зачем он это сделал? 

— Иди и спроси у него!

— А вот и спрошу! — смело заявляет Тоша. — А лучше мы вместе. Устроим допрос с пристрастием! 

Сдавленно усмехаюсь и смотрю в потолок, тяжело вздыхая.

— Новость уже разлетелась? 

— Она не такая громкая, как недавно найденная плесень в бассейне, но…

— Хорошо.

— Хорошо? Хорошо?! Что здесь хорошего, Катя?!

— Все идет по плану. Неля и Таня наверняка уже в курсе, а значит… продержусь еще пару недель, и победа за мной.

— А как же Рома? Он ведь не отстанет, и ты это понимаешь.

— Постараюсь больше не попадаться ему. Мой новый адрес он не знает, так что…

— Кать, я волнуюсь за тебя, — со всей серьезностью заявляет Тоша. — Дарий Викторович, кажется, не так прост, как ты думаешь. Все это странно. Очень странно!

— И эти странности играют мне на руку.