Нам не страшен Хуливуд - Кемпбелл Роберт. Страница 61

– Им нет числа, – ответил он. – Моим подружкам нет числа.

Он вышел из машины и хотел было помочь сделать то же самое Шиле, но она уже выбралась сама. Он отправился к входной двери, пристально осматриваясь по сторонам. Тропка, растущие вдоль нее азалии, плющ над дверью, стекла на окнах, черепица на крыше. Но что-то было не так или, по меньшей мере, не совсем так. Хотя бояться теней ему не хотелось. И не хотелось заставлять Шилу бояться их. Он вставил ключ в замок. Шила стояла рядом, ее тело прикасалось к его телу. Он распахнул дверь и собрался было войти.

– Ах ты, черт, – пробормотал он. – Свет включен.

Он полуобернулся, отталкивая Шилу, которой не терпелось войти. Лезвие мачете, зашуршав, как шелк, блеснуло в воздухе где-то совсем рядом. Чудом разминулось с вытянутой вперед рукой Свистуна и врезалось в деревянную дверь.

Свистун что было силы отпихнул Шилу – и она отлетела от него, споткнулась на неровно вымощенной дорожке и рухнула в кусты азалий. Свистун подсел под руку, пытающуюся извлечь из двери мачете, отпихнул навалившееся всей тяжестью тело – и мачете высвободилось, а Свистун, захлопнув за собой дверь, помчался к окну, где стоял горшок с фикусом. В несколько секунд перед тем, как с силой захлопнутая дверь вырубила свет, который он никогда не оставлял включенным, если не собирался вернуться домой к вечеру, Свистун увидел Джикки Роджо, который в некоторой растерянности возился с мачете.

А теперь в доме наступила полная тьма. Стоя на коленях, Свистун разгребал в горшке влажный мох в поисках пластикового пакета с пушкой.

– Сукин ты сын, – сказал Роджо. – Идиот! Да там я поглядел первым делом.

Свистун приподнялся с колен, правой рукой обхватив крепкий ствол фикуса.

– Какого хера ты сюда явился?

Роджо не ответил. Он наступал на Свистуна, держа мачете чуть на отлете с тем, чтобы тот не смог блокировать удар, не потеряв при этом, как минимум, кисти.

Сперва рука, а потом моя забубенная головушка, подумал Свистун. И со всей силы въехал Роджо тяжелым цветочным горшком по коленям.

Роджо чудовищно взревел, он зашатался, чуть было не упал, однако удержался на ногах, утратив при этом, правда, ориентацию. Как обезумевший дервиш, рванулся, размахивая мачете, на обидчика, прошел мимо цели, врезался в стеклянную стену, выходящую на склон, разбил ее, прошел через нее насквозь.

У Свистуна не хватило реакции увидеть, как он падает. Зато он увидел Роджо, распростертого на асфальте. Прямо на него мчалась машина. Водитель отчаянно нажал на тормоза, и их скрип оказался похож на женский вой.

Глава тридцать восьмая

Канаан и лейтенант Манки задержали Баркало в гостиничном холле, когда он вернулся со свидания с Кейпом.

Беллерозе и Канаан уже потолковали с Манки, объяснили ему суть дела и предоставили возможность исправить ошибку, допущенную им той ночью, когда он оказал кому-то услугу (они не стали допытываться, кому), – той самой ночью, когда обезглавленное женское тело вышвырнуло на мостовую из пикапа Вилли Забадно. Они обратили его внимание на то, что гангстер по имени Джикки Роджо, прибыв сюда из Нового Орлеана и будучи соответственно «подопечным» лейтенанта Беллерозе, совершил покушение на убийство одного из резидентов Лос-Анджелеса, закончившееся, правда, его же собственным падением с балкона на Ирландскую террасу как раз над бульваром Кахуэнго. Расследование этого дела было напрямую связано с расследованием пропажи обезглавленного тела из окружного морга, откуда его забрал Вилли Забадно, по причинам, которые он, судя по всему, унес с собой в могилу.

Однако одно было ясно с самого начала: услуга и впрямь была оказана. Что могло повлечь за собой служебное расследование. И, конечно, Манки мог и впрямь выгораживать человека, которому оказал услугу, вопрос об этом был оставлен на его усмотрение, но, естественно, в этом случае самому Манки пришлось бы худо.

Всего этого оказалось вполне достаточно, чтобы лейтенант Манки задумался о жене, о детях и о пенсии. Не говоря уж о том, что вообще-то Манки был честным полицейским, а услуга, оказанная им Буркхарду, не казалась на тот момент таким уж серьезным отступлением от буквы закона.

Баркало при задержании повел себя на удивление кротко. Сам он объяснил это уважением, которое испытывает к полицейским в форме и к детективам с мешками под глазами.

– Покажите, откуда у вас можно позвонить, – сказал Баркало.

– А мне казалось, что вы иногородний, мистер Баркало, – ответил Канаан. – Только не говорите мне, что уже успели обзавестись местным адвокатом.

– Не прибыл бы я в ваш сраный городишко, не будь у меня тут друзей.

– Влиятельных друзей, – как бы невзначай бросил Манки.

– Достаточно влиятельных, чтобы открутить вам яйца!

Беседуя на этой дружеской ноте, они поехали на Темпл-стрит в район тюрьмы Пампарт, которая была нынче пуста, как распаханная могила, потому что признавшегося в своих преступлениях культового убийцы Карла Корвалиса там больше не было. Баркало провели в пустое здание. Манки зажег свет, и Баркало увидел Беллерозе, сидящего на стуле с прямой спинкой посередине комнаты. У ног Беллерозе лежал алюминиевый туб.

– А это за херня?

– Да вот, Нонни, решил тебя проведать. Хочу рассказать тебе о том, что ты попал в полосу невезения. Про то, что у тебя студия сгорела, ты, наверное, еще не слышал?

– Да ладно, она застрахована.

– Да нет, не та, что на реке. Другая – в Устье.

– У меня нет…

– Не хера со мной дурака валять, Баркало. Тут тебе ничего не обломится.

Манки принес еще один стул – точно такой же, на каком сидел Беллерозе.

– Дайте ногам отдохнуть, мистер Баркало, – сказал он.

– Видишь, Нонни, какие вежливые копы в Лос-Анджелесе? А мне это ни к чему. Здесь не моя юрисдикция. И начальства тут надо мной нет. Я частное лицо. Могу, например, переломать тебе руки и ноги, а ты даже не сумеешь обвинить меня в превышении полномочий.

Баркало сел, оскалился.

– Ну, спасибо, что рассказали про пожар. А как это случилось.

– Взорвался бензин, на котором работал генератор. Уничтожил автомобиль «линкольн». И в клочья разнес какого-то злосчастного мудака.

– Интересно, кого бы это?

– Твоего дружка и помощника Дома Пиноле.

Баркало, чмокнув, послал Пиноле прощальный поцелуй.

– Не больно-то ты удивлен.

– Ну хорошо, я не больно удивлен. Дом, бедняга, был глуповат. Я всегда говорил ему, что когда-нибудь он убьется.

– И тела в шкафу, Нонни. Баркало и ухом не повел.

– Мужчина по имени Честер Бухерлейдер. Молодая женщина, которую звали Лоретта Оскановски.

– Никогда не слышал. Это что, взломщики?

– Чиппи Берд и Лейси Огайо. А это тебе что-нибудь говорит?

Баркало покачал головой.

– Попали в пожар и сгорели, да? Но что же они делали в чужом доме?

– Они умерли задолго до пожара. Раздеты догола и мертвы. Интересно, не твои ли поганцы отобрали у них одежду?

– А что? Вполне!

– А может, ты сам?

– Нет! Нет! Меня там не было.

– А мой друг по фамилии Уистлер утверждает, что ты там был. Строго говоря, он стоял на мертвых телах в шкафу, пока ты уговаривал дамочку по имени Шила Эндс потрахаться перед кинокамерой.

– Не знаю никого по фамилии Уистлер.

– Черта с два, – выйдя из затемненной части комнаты, сказал Свистун.

Если сыщики рассчитывали на то, что внезапное появление Свистуна повергнет Баркало в замешательство, то они ошиблись. Он уставился на Свистуна как на постороннего, с которым столкнулся на автобусной остановке.

– Нет, ни хера я его не знаю. И знать не хочу!

– Мы столкнулись в Новом Орлеане около "Бобровой струи".

– Ага. То-то я смотрю: лицо знакомое.

– А эта встреча вас не удивляет?

– А с какой стати она должна меня удивить?

– А разве не ты велел Джикки Роджо замочить меня?

– Да я и не, знал, что Джикки решил тебя грохнуть. – Баркало, крутанув голову, уставился на Манки. – Офицер, арестуйте этого человека. Я думаю, это он убил Дома Пиноле.