Закон Мерфи в СССР (СИ) - Капба Евгений Адгурович. Страница 6

Когда проводница прошлась по вагонам и собрала билеты, я принялся за дело. Пользуясь своим ростом достал матрац, подушки, и принялся заправлять постели. Это лучше было сделать сразу — проверено! Я надевал наволочки и расправлял углы "конвертика" из простыни машинально, особенно не задумываясь. В будущей жизни на поездах приходилось ездить очень, очень часто, так что работа эта была привычная.

— Так ловко у тебя получается! — прокомментировала Тася. — Этому где-то учат?

— Папа научил. Мы с ним как-то вместе... Хм! — это ведь был МОЙ папа, а не белозоровский.

Таисия подумала, что я вспомнил покойного отца и мне взгрустнулось, а потому — обняла за талию и прижалась к спине: она сидела на нижней полке, а я нависал над купе и топтался в проходе. Но мой-то отец был жив! Поступил в МГУ, учится там уже второй год, ругается с преподавателями, всё сдает на пятёрки, а потом курит, ржёт и Гашека читает. И Битлов слушает. Интересно, они с мамой уже познакомились или еще нет? Вообще — это было бы забавно: посмотреть как сей гигант мысли и исполин духа проводил молодые годы! Я то помнил его уже ого-го: взрослым мужчиной, правильным и строгим. Но он ведь не всегда был таким, верно?

Эх, доберусь я до Москвы!

— Гея, а циво так поезд говоит: пити-пити-питу-биду-бидах? — спросила Ася.

— Потому что колеса стучат о стыки рельс. Там есть маленький зазор, где две длинные железяки крепятся друг к другу, и вот когда он попадает под колесо — то стучит.

— А-а-а-а! — с понимающим видом закивала Ася. — Тепей ясно!

— А если бы этого зазора не было — то не стучало бы? — уточнила Вася.

— Именно! — и я рассказал историю — про Америку, где рельсы были безстыковые, но народу это не понравилось, ибо романтики никакой, и правление железнодорожной компании приказало напилить пазов, чтобы колеса снова стучали.

И стук вернулся, и пассажиры были довольны. А вообще — стыки нужны, потому что летом металл от жары расширяется, зимой — сужается. Разница между максимальной и минимальной длиной рельсы на километр составляет около 12 сантиметров — вот зачем стыки! А безстыковые нужно делать из какой-то жутко сложной стали, а потому...

— А потому садись пить чай, — сказала Тася, и развернула бумажный пакет с выпечкой от Пантелеевны.

Это был очень сильный аргумент, потому как запахло просто одуряюще. И рельсы тут же отошли на второй план.

* * *

Оно и в мое время границы между Беларусью и Россией особо не существовало, а в СССР и вовсе деление на республики было скорее где-то на уровне документов и флагов, ну и местного колорита, понятное дело. Но найти местный колорит по разные стороны границ Брянской и Гомельской областей — это было дело гиблое.

Народ выходил покурить на каждой мало-мальски продолжительной станции, и я тоже решил размять ноги. Городок назывался Понеча, и тут между железнодорожниками шли очень оживленные переговоры. Отойдя подальше от курильщиков — как раз к окну нашей секции, откуда выглядывали взволнованные мордашки девчоночек, я помахал им, мол — не уедет без меня поезд, и прислушался:

— С четырнадцатого перегнали? — спросил женский веселый голос.

— Всё нормально с четырнадцатым. Света, поставь чайник! — откликнулся хриплый мужской.

Беседа при этом транслировалась сквозь динамики, по громкой связи, на весь вокзал и все перроны.

— Закипел твой чай, пить не с чем!

— Передай Васе чтоб ватрушки принес... — заскрипело из рупоров громкоговорителей.

— Передам. Гриша, у тебя на двенадцатом товарный, займись!

Мне кажется, или очень-важные-переговоры на очень-важном-железнодорожном-узле должны вестись как-то по другому? Конечно, эхо и шипение из динамиков добавляли этому трёпу официальности, но если прислушаться...

— Пассажирский с третьего выпусти, Вась!

— Сейчас выпущу, на меня тоже чашку найди, Света, ладно? — этот ватрушечный Вася был явно помоложе Гриши.

— Есть чашка, выпускай пассажирский!

Я увидел, как проводники у вагонов зашевелились. Вообще, никто особенно не удивлялся таким пустопорожним разговорам, и у меня возникло три мысли: либо никто их не слушает, либо все давно привыкли, либо я сошел с ума.

— С третьего пути отправляется пассажирский поезд номер такой-то сообщением Минск-Адлер... — заголосила официальным голосом Света из громкоговорителя. — С третьего пути...

Все живо засуетились и сунулись в вагон, я зашел последним, услышав на прощание:

— Вася, где ватрушки? Ватрушки возьми в диспетчерскую как пассажирский отправишь!

Дети долго не могли уснуть, перевозбужденные, а потом вырубились валетом на нижней полке, и уснули аки ангелы Божьи. Мы с Тасей сидели на оставшейся полке, пили чай и говорили о пустяках, и смотрели в черноту за окном, где мелькали мерцающие огни далеких деревень.

А в полночь поезд остановился в Брянске и весь вагон синхронно сделал ХР-Р-Р-Р-Р!!! Наверное, стыки между рельсами обладали еще и противохрапным лечебным свойством, иначе этот феномен я объяснить не мог.

* * *

Скучно детям стало уже утром: к людям мы им приставать не давали, играть в Бразилию, где много диких обезьян — тоже. Потому — настало время действовать. Жестом фокусника я извлек из чемодана собственноручно напиленную и отшлифованную "Дженгу" — "Башню" то есть.

— О-о-о-о! — сказали дети.

Башня была значительно меньше, чем стандартная, с плашками по пять сантиметров в длину. Однако, тряска в поезде и некоторая детская неуклюжесть вкупе с необходимостью после обрушения очередной конструкции ползать по всему вагону и собирать кубики — всё это добавляло драматизма игровому процессу. За нами с интересом наблюдали попутчики с боковушек и проходящие мимо пассажиры и работники поезда. Проводницы иногда останавливались и ахали, когда высоченная, балансирующая на одной-двух деталях башня грозила рухнуть.

Маленькие девочки народ такой: даже самая лучшая игра им со временем приедается. Таисия, как опытная мамочка-путешественница, приготовила целый аттракцион для своих миниатюрных миленьких копий. Например — вкладыши из номеров журнала "Веселые картинки", с вырезалками в стиле "наряди меня". Там была девочка в трусах и майке — под заголовком "Если ты идешь в гости", и три мальчика-богатыря, для которых можно было вырезать мечи, панцири и даже бороды с усами, а еще — молдавские и грузинские национальные костюмы, которые ни для богатырей, ни "если ты идешь в гости" — не подходили. Но никого это не смущало — в дело шло всё.

В общем, путешествие с детьми оказалось процессом не менее увлекательным, чем без них. По крайней мере про отсутствие гаджетов и интернета я на время забыл. Но поездка вырисовывалась гораздо более суетливой, чем в одиночку — определенно. Мне даже стало казаться, что так мы и приедем в Адлер, под хихиканья и писки, и копошение — без проблем и переживаний. Ан нет — не получилось.

Нельзя ведь просто так взять — и доехать без приключений.

* * *

На Воронеже в вагон зашли двое: высокий красивый парень в импортной кожаной куртке, джинсах и кроссовках-"кимрах", и суетливый кудрявый черноволосый мужчина неопределенного возраста — в костюме в полосочку. Парень, проходя мимо нашего купе, бросил оценивающий взгляд на Тасю, одобрительно прищурился, перебросил спортивную сумку из руки в руку и пружинистой походкой прошествовал дальше.

А кудрявый мимо не прошел:

— Разрешите, я саквояж поставлю? Это моя верхняя полка, — сказал он.

Зараза! Знал ведь, что нужно все четыре места выкупать, кой хрен не выкупил? Делать нечего — пришлось перекладывать наше имущество и уступать товарищу место. Однако, он располагаться наверху не торопился. Сел прямо на матрас с застеленным бельем и спросил:

— А вы вместе едете?

Дети насторожились, Тася осмотрела его с ног до головы и ответила: