Все лгут (СИ) - "Daykiry". Страница 8

— Давайте я провожу вас в спальню, хорошо? Вам нужно выспаться. А завтра вы мне расскажете всё. Если захотите, конечно.

Ларсон сначала было согласился, но уже возле самой двери снова остановил Тео, хватая его за ладони.

— Ты правда в меня влюблён? — спросил он, глядя на него мутным взглядом. Тео едва не поперхнулся воздухом, медленно кивая. А Ларсон сильнее сжал его руки в своих, притягивая вплотную к себе. — И я тебе не противен? Даже с учётом того, что ты знаешь, чем я занимаюсь и каков на самом деле?

— Я знаю, что вы жёсткий человек. Что иногда вы не можете держать себя в руках, но если бы было по-другому, то это уже были бы не вы, — почти прошептал Тео. У него перехватило дыхание. Раньше Ларсон никогда не был так близок. Теперь же он мог ощутить его дыхание, его запах — густой и сочный, горьковатый и острый, — у Тео просто кружилась голова, а дышать становилось всё труднее. После их вчерашнего разговора он и мечтать не смел о любой, даже такой невинной, близости с Ларсоном.

— А если бы узнал что-то совершенно дикое обо мне, например, что я изнасиловал другого омегу? — хрипло спросил Ларсон, скользя ладонями уже по его плечам, чтобы после обхватить его лицо и заставить посмотреть на себя. — Ты бы остался обо мне прежнего мнения? — взгляд Ларсона был таким же пронзительным, хотя в его глазах плескался один коньяк. Но Тео не замечал сейчас этого — он видел лишь то, что хотел видеть. И тонул в этом взгляде, что есть силы цепляясь за мужчину.

— Мне всё равно. Все совершают ошибки. Мы с вами знаем это лучше всех, ведь работаем совсем не в легальном бизнесе, — продолжал шептать Тео, не в силах отвести взгляда от Ларсона. Он невольно потянулся к нему, набравшись смелости, и дотронулся до губ, пробуя их горечь на вкус. Тео ожидал чего угодно: что ему ответят на его просьбу, что его оттолкнут и засмеют, но совсем не ожидал, что его подхватят под бёдра и опрокинут на небольшой диванчик, стоящий в кабинете.

Это было как во сне. По крайней мере, для Тео. Он поддавался на любое движение, с удовольствием откликался на чужие, прогибаясь под ними, отдаваясь им полностью. Его совершенно не смущало, что Ларсон пьян и, скорее всего, не понимает, что делает. В голове билась только одна счастливая мысль: на него наконец обратили внимание.

Секс оказался быстрым и немного болезненным для Тео, половая жизнь которого в последние месяцы была не слишком насыщенной. Но он ни разу не пожаловался, даже радовался, что в постели Ларсон остаётся Ларсоном, не меняя своей натуры.

Они переместились в кровать вместе. Ларсон не приглашал с собой, но и не стал прогонять, а Тео воспользовался. И ещё долго лежал на плече альфы, вслушиваясь в его сердцебиение, когда тот уже давно уснул.

Тео засыпал счастливым и совершенно несчастливым проснулся, когда утром его, не церемонясь, стряхнули с кровати. Ларсон был хмур и мрачен, у него раскалывалась голова, а настроение от воспоминаний вчерашней несдержанности с подчинённым скатывалось к нулю. Он никогда не позволял себе таких вольностей, держа всех на расстоянии от себя, не смешивая личное с работой — эта позиция была принципиальной ещё с самого начала его «карьеры». И когда Тео признался ему в симпатии, он не планировал менять своих приоритетов. Да и не влекло его к Тео. Вчерашнее помутнение рассудка можно было лишь списать на шоковое состояние и алкоголь. И это казалось таким глупым. Но другого варианта Ларсон не находил.

Он мрачно глянул на растрёпанного после неожиданного пробуждения Тео, качнул головой и поморщился:

— Закажи завтрак. А потом займись поиском информации про Вилли Гилмора. Ищи всё, что его касается. Вплоть до того, какого цвета носки он любит.

Тео несколько секунд молча на него смотрел, ощущая, как сердце, ещё вчера так радостно трепещущее от радости, медленно усыхает и словно заворачивается в кокон. Ларсон отдавал указания таким тоном, словно не просыпался с ним в одной кровати. Это мешало даже дышать, не то что осмысленно ответить. Тео только судорожно кивнул, натягивая на себя одежду, и поспешил скрыться от тяжёлого взгляда альфы. Было не по себе, он не знал, как реагировать. Не сделать же вид, что для него произошедшее ничего не значило? Ведь значило! И очень много.

Ларсон с тихим стоном опустился на кровать. От количества проблем голова взрывалась, выпитый накануне алкоголь только способствовал этому. Но мозг уже работал в другом направлении.

С чего он вообще решил, что Вилли не солгал? С чего он вдруг так быстро ему поверил? Вряд ли бывший стриптизёр признается в том, что он работал стриптизёром, тому, с кем планирует отношения. Это казалось таким очевидным, что сейчас на Ларсона навалился невероятный стыд за то, что он повёлся. Словно наивный юнец, заглядывавший в рот смазливому омеге.

Стиснув пальцами виски, Ларсон вновь поморщился. За дверью послышался топот, означающий, что Тео, скорее всего, возвращается. И его видеть совершенно не хотелось. Ларсон понимал, что наломал дров. Что не следовало поддаваться порыву только из-за того, что захотелось поверить и проверить, что его кто-то может любить любым. Конечно, Тео не мог ему отказать, но теперь от него следовало избавиться, чтобы тот не напоминал о слабости, которую Ларсон имел неосторожность совершить.

Но на удивление, в его комнату ворвался — именно ворвался, а не вошёл, предварительно постучав, как привык Ларсон, — не Тео, а Натан, моментально запрыгнувший на его кровать. Мальчишка был одет в футболку, висевшую на нём мешком и явно принадлежащую Тео, всклочен и удивительно возбуждён.

— Здесь так круто! — заявил он с горящим взглядом. — Я впервые оказался на таком высоком этаже. Вчера я видел, что красиво — много огней. Но сегодня! Можно рассмотреть всё-всё-всё!

Ларсон не сдержал улыбки и потрепал Натана по волосам, растрёпывая их ещё больше:

— Я рад, что тебе нравится. Умывайся, скоро будем завтракать. Если хочешь, можем поесть на балконе. Там ты можешь всё рассмотреть детальнее. А потом поедем к твоему папе.

Натан кивнул, подпрыгнул от перевозбуждения, и его как ветром сдуло из комнаты. Ларсон усмехнулся — этот мальчик был активен. Даже слишком. И совершенно не приучен ни к какой дисциплине. Следовало это исправить. Самого Ларсона никогда не держали в ежовых рукавицах, но он знал, что детям это приносит лишь пользу. Когда их воспитываешь и прививаешь понимание позволенного и непозволенного — это только хорошо. А врываться в спальню ко взрослому, определённо, не стоит разрешать.