Молчи (ЛП) - Малком Энн. Страница 43

Слова гудели между ними, долбили, как живое существо.

— Приятно познакомиться, Мэддокс, — сказала она, ее слова были тихими.

Они смотрели друг на друга дольше, чем это было уместно, дольше, чем это было безопасно.

— Полагаю, отсутствие прав означает, что тебя нужно подвезти? — спросил Мэддокс с легкостью в голосе, которая, как они оба знали, была ложью.

Орион хотелось упасть в обморок от облегчения. Перед могилой ее лучшей подруги ей больше не нужна правда.

— Да, я бы хотела прокатиться, — тихо сказала она. — Спасибо.

По дороге домой они не разговаривали.

Мэддокс включил знакомую ей музыку, и она успокоилась. «Radiohead», «Queens of the Stone Age», «Green Day». Орион задумалась, не нарочно ли он создал этот плейлист.

Он не давил на нее. Вел машину легко, одна рука на руле, другая лениво покоилась на бедре. Она долго притворялась, что не смотрит на его руку. Странное притяжение удерживало ее взгляд от того, чтобы смотреть на нее. Она совсем не понимала свое очарование этой рукой.

Нет, это была ложь.

Она понимала.

Она представляла, каково это было бы, если бы эта рука лежала на ее бедре. Возможно, реалистичнее представить, как отрастить крылья и улететь. Она никогда не будет ездить в машине с мужской рукой, лениво лежащей на ее бедре, Мэддокс это будет или нет.

Такое возможное будущее у нее украли.

Легкое прикосновение мужчины было нчем иным, как фантазией. Даже если бы она набралась достаточно смелости, чтобы позволить мужчине прикоснуться к ней, это никогда не будет легко. Его кончики пальцев и его руки будут касаться мест, уже покрытых синяками и побоями от людей, которые были до него. Это будет подобно железу, обжигающему ее плоть.

Остаток пути она провела, злясь на себя за то, что думала о руке Мэддокса на своем бедре через несколько минут после похорон своей лучшей подруги. Ей следовало сосредоточиться на других вещах. Более важных. Например, на мести.

— Я могу научить тебя, — сказал Мэддокс.

Они остановились, Орион только что поняла это. Они припарковались перед ее жилым комплексом. Она даже не заметила, как он въехал в ворота. Тут тоже была хорошая охрана. Ей пришлось бы залезть в сумочку, чтобы показать свое новенькое удостоверение личности. Должно быть, она это сделала, хотя и не помнила об этом.

— Научить меня? — повторила она.

— Водить, — сказал он. — И прежде чем ты сразу скажешь «нет», я хороший учитель. Я учил Эйприл. Она накричала на меня только один раз, — он пожал плечами. — Но еще ни разу не разбилась.

Мэддокс был прав. Она сразу же хотела сказать «нет». И сесть с ним сегодня в машину было исключительным обстоятельством.

Временное помешательство.

Орион уже дала себе обещание относительно Мэддокса. Обещание никогда не оставаться с ним наедине, и как можно больше избегать его.

Но она сделала паузу, прежде чем произнести свой отказ, потому что, кто еще будет учить ее? Единственным человеком на земле, с которым она чувствовала себя комфортно, была Шелби, но она тоже не умела водить. Сейчас ее учит папа. А у Орион нет отца. Она подумала, что к тому времени, как Шелби сможет сесть за руль, она измениться еще больше. Она станет не более чем незнакомкой, с которой у них было общее прошлое.

Орион подумала, что брат мог бы научить ее.

Укол острой и невыносимой боли неожиданно пронзил ее сердце. Она чуть не вскрикнула, но проглотила этот звук. Она скучала по своему брату с очень сильной болью.

Она ненавидела эту гребаную жизнь.

Мэддокс наблюдал за ней. Она знала это. И она также знала, что он изучал ее этим взглядом. Этим полицейским пристальным взглядом.

Скорее всего, он ожидал, что она откажется. Или надеялся, что она согласится по какой причине? И тогда он сможет еще больше заглушить чувство вины перед выжившей девушкой? Или даст себе какую-то власть над ней? Или будет таким образом присматривать за ней на предмет признаков зависимости? Безумия?

Он хорошо умел смотреть на нее, и видеть. Орион знала это, потому что ее кожа бунтовала каждый раз, когда его голубые глаза останавливались на ней. Все внутри нее пыталось вырваться, превратиться во что-то не темное и уродливое, и расцвести в кого-то нового.

Если бы она сказала «да», он бы больше наблюдал за ней. Видел. Слишком рискованно держать Мэддокса так близко ко всему, что она делала. Мэддокс больше не был тем мальчиком, которого она поцеловала на заднем крыльце дома его родителей. Он был полицейским.

Он был полицейским, который арестовывал монстров и спасал жертв.

Она не жертва. Уже нет.

Ее цель — стать монстром.

— Хорошо, — сказала она, не понимая, кто это сказал за нее.

Это сказала жертва, монстр или Ри? Которая была просто еще одним пятном, которое она оставила на полу той клетки?

Глава 14

Месяц спустя

— Ты расскажешь мне, что происходит, или мне придется стать детективом?

Орион оторвала взгляд от миски, в которой месила тесто. Она пекла булочки с голубикой и лавандой, и думала, что лаванду чертовски странно класть в булочку, но она не всезнайка. Она на десять лет отставала от всех остальных.

Эйприл просматривала каналы на новом телевизоре. После пары бокалов вина они решили — Орион теперь была к этому неравнодушна, — что телевизор недостаточно велик. И какой-то причудливый. Ведь Орион по привычке купила самый дешевый на рынке.

В ту же ночь они также решили, что Орион давно пора потратить все деньги, которые прожигали дыру на ее банковском счете.

Судебный процесс прошел успешно. Это была не такая уж долгая, утомительная битва, которую ожидала Орион, поэтому теперь она ждала, когда упадет другая туфля. Когда кто-то выскочит из-за занавески и поймет, что она Дарби, запихнет ее в трейлер, опустошит ее банковский счет, и о ней все забудут.

Но, опять же, другая туфля упала десять лет назад.

Таким образом, юридические вопросы прошли без сучка и задоринки, поскольку огласка дела каким-то образом осталась на первом месте в публике. Штат Миссури и сама страна не могли позволить себе выглядеть так, будто эти девушки — жертвы самого ужасного случая века.

Кто-то слил фотографии, отсюда и ярлык самого ужасного случая века. У них были фотки всех вещей, которыми пользовались Твари, когда девушки себя плохо вели. Коробка, маска и цепи. Частокол и кнуты с рыболовными крючками на концах.

Там были фотографии Клетки. Пятен крови. Потертого матраса и могильной ямы на заднем дворе.

Все это выглядело таким… фальшивым для Орион. Потусторонним, несмотря на то, что это снилось ей каждую ночь, и она вспоминала все, когда закрывала глаза, поэтому она слишком хорошо знала, что всё было реально. Но, увидев это в новостях, использованное как мясо, болтающееся перед бешеной, голодной аудиторией, это показалось каким-то чужим.

Мир коммерциализировал их страдания. Может быть, чем больше это походило на кино, тем меньше люди задумывались о реальности того, что среди них живут монстры и могут похитить их дочерей с улицы. Когда Жаклин умерла, и о похоронах и ее смерти узнали массы, в выгребной яме социальных сетей появились разные статьи, а соц. сети Орион избегала любой ценой. Статьи о прошлом некоторых девушек. «Некоторые из них были проститутками», писали они. Некоторые «тусовщиками», как Жаклин. Некоторые «заслужили это». Орион изо всех сил старалась избежать всего этого, чтобы сосредоточиться на предстоящей миссии. На монстрах, которые использовали ее.

Те же самые монстры, которые испачкали матрас своей грязью, все еще занимались подобными вещами, Орион не сомневалась в этом. Их вечеринка сорвалась, но другая вечеринка всего в нескольких минутах езды.

Нет надежд, что такие мужчины, с такими потребностями, могут просто остановиться. Это бизнес. Орион это поняла, когда одни и те же «клиенты» приходили снова и снова на протяжении многих лет. Те же запахи, насмешки и требования. Это не просто два долбанутых мужика, которые забирали девушек с улицы. Это целая гребаная система.