Молчи (ЛП) - Малком Энн. Страница 50

Она уставилась на него, склонила голову набок и улыбнулась в ответ.

Он выглядел смущенным, но только на мгновение. Замешательство сменилось неистовыми мольбами, когда она расстегнула и сняла его брюки.

— Ч-что ты делаешь? — пробормотал он хриплым голосом, кровь собралась у него во рту.

Она вытащила его вялый член из штанов и одним быстрым движением отсекла его ножом.

Он издал булькающий крик, но она заставила его замолчать, засунув оторванный отросток ему в рот, а затем вонзив лезвие ножа ему в шею.

Когда жизнь покинула его глаза, она удержала рвоту, ползущую по ее горлу, потому что не могла оставить улики на месте преступления, и она не могла позволить смерти этого подонка так повлиять на нее.

Орион планировала сказать ему так много всего. Она не хотела торопиться. Она планировала, что он увидит в ней монстра. Но на это не было времени. Ее рот был плотно закрыт, она не могла произнести ни одного гребаного слова. Поэтому она просто тупо смотрела на него, пока он подыхает с окровавленный обрубком пениса между губ.

Затем она вытерла складной нож о джинсы, закрыла его и положила в карман. Она медленно подошла к выходу из переулка, заглядывая за угол. Никого не видно. С другой стороны тоже.

И с ощущением, что ее тело весит сто лишних фунтов, она побежала так быстро, как только могла, на улицу, где припарковала свой внедорожник, пытаясь сдержать рвоту, которая грозила сорваться с ее губ.

По дороге домой у нее дрожали руки.

На них не было никакой крови. Помогли кожаные перчатки. Зима в Миссури была единственным, что мешало ей повсюду оставлять отпечатки пальцев. Остальная часть ее тела была так же укутана, волосы туго заплетены в косу и заправлены в черную шапочку.

Орион много думала об этом, даже о преследовании. Она все спланировала до мелочей. Спасение пленниц было повсюду, как пожар в новостях, так и в социальных сетях. Доктор знал, что они живы, что они в его больнице, но все равно бродил по коридорам без страха и стыда. Это кое-что говорило о его высокомерии. О его силе. Это сказало Орион то, что она уже тогда подозревала. Если бы она пошла в полицию без каких-либо доказательств, кроме воспоминаний, ничего бы не произошло. И она бы упустила свой шанс убить его, потому что связала бы себя с ним. Им не потребовалось бы много времени, чтобы взглянуть на Орион как на главного подозреваемого. Она поступила правильно.

Сегодня вечером она приняла одно из самых глупых решений с тех пор, как десять лет назад решила поехать домой на велосипеде одна.

Кто-нибудь найдет тело, это очевидно. Будет огласка, и не только из-за ужасного, грязного способа, которым она убила его. Этот доктор был важной шишкой. Она поняла это, наблюдая за ним, изучая его. Он был хорошо известен, пользовался большим уважением. Деловые встречи и игры в гольф. Сигарные комнаты и счастливые деньки. Но была и другая сторона. Сторона, которая регулярно посещала стрип-клубы, оставаясь там часами напролет. Это, безусловно, пошло бы ей на пользу и вызвало бы вопросы о его характере и о том, с какими людьми он общался.

Как бы то ни было, его семья, его друзья и коллеги: все хотели, чтобы убийца предстал перед судом. Они будут сражаться, чтобы поймать монстра, который отнял жизнь у любимого доктора, отца и примерного семьянина.

Они никогда не узнают, каким чудовищем он был на самом деле.

Но это не было целью Орион. У нее не было грандиозных планов выставить его на всеобщее обозрение. Ей не нужно было, чтобы мир осудил его, и она знала, что это было бы слишком трудно, даже невозможно. Она провела свое исследование — знала, как легко богатым белым мужчинам сходило с рук сексуальное насилие, и сколько жертв превращали в лгунишек. Джеффри Эпштейн [32] получил тринадцать месяцев. Она все об этом читала. Все обвинения, все отчеты. Улики были просто убийственными. И все же он провел тринадцать месяцев в окружной тюрьме, освобожденный от работы на тринадцать часов шесть дней в неделю. Это не справедливо. Но это привилегия белых мужчин. Богачи, живущие по совершенно другим стандартам. И это неприемлемо. Орион не собиралась оставлять это на усмотрение судьи и присяжных. Она хотела, чтобы он заплатил. Она хотела, чтобы он умер. И хотя убийство наполнило ее сильным, внутренним страхом, оно также вызвало у нее прилив адреналина, прилив, не похожий ни на что, что она чувствовала с тех пор, как убила Вторую тварь в клетке.

Она чувствовала себя живой.

Но все было неправильно. Слишком быстро. Слишком грязно.

Она смыла кровь с лица салфетками для макияжа в машине, перчатки бросила под сиденье. Если бы по какой-то причине ее остановили, на первый взгляд, не похоже, будто она только что жестоко убила кого-то.

Если бы у копа было хоть малейшее подозрение, он бы всё нашел. Доказательства. Кровь. Орудие убийства было у нее в ботинках.

И тогда с ней будет покончено.

Она не спала.

Даже не моргнула.

Весь остаток ночи был потрачен на уничтожение улик. Она стирала свою одежду. Ей хотелось сжечь всё и выбросить в мусорный контейнер. Убрать из дома, из ее жизни. Уничтожить. Но это было слишком подозрительно. Большинство людей, которые совершали преступления на почве страсти и пытались выйти сухими из воды, думали, что избавиться от всего — правильная идея. Это не так. Во всяком случае, для полиции это была огромная неоновая вывеска, черт побери.

Поэтому Орион оставила одежду себе. И перчатки тоже. Она постирала их отбеливателем, хотя это испортило материал. Может быть, она будет хранить их как трофей. Как напоминание о глупости. Потом помыла машину. Ботинки. Все, к чему она прикасалась после убийства. Нож. Теперь это орудие убийства. Она не могла избавиться от него. Нужно его спрятать и надеяться, что она не оставила след, ведущий прямо к ней.

Когда все практические дела были сделаны, она мучила себя разными способами. Страдала от бессонницы, смотря в окно, представляя, как она выбегает из переулка. Камеры. Волосы. Следы. Она узнавала, как избежать наказания за убийство, так что была хорошо осведомлена о том, как быть пойманной.

Стук в дверь заставил ее содрогнуться. Ее желудок скрутило, тело чуть не подвело ее. Это они. Полиция. Она провела все исследования о том, как быть умнее преступников. Один момент потери контроля, и она почти сразу же сломается.

Она может убежать. Но куда? В окно третьего этажа? Если она не сломает ноги при падении, а еще у нее не хватит времени взять денег. Ее поддельные паспорта еще предстояло забрать — их нельзя отправить по электронной почте.

Она не могла убежать.

Нет, она должна была смириться с этим.

На деревянных ногах она подошла к двери, открыла ее.

И она была права. Полиция. Но только один из них. Пистолет пристегнут к поясу и не направлен на нее. Глаза, полные мягкости вместо холодной ненависти. В руках только кофе и бумажный пакет. Исходящий от него запах вызвал у нее тошноту.

— Мэддокс, что ты здесь делаешь? — прохрипела она, слабая попытка звучать нормально.

Он приобнял ее. Быстро, вероятно, так его учили в полиции, но она знала, что он увидел запавший, пустой взгляд в ее глазах. Она приняла душ. Три раза. Вымыла руки разбавленным отбеливателем. Волосы тоже помыла три раза, они были заплетены во влажную косу, спускающуюся по спине.

На ней были чистые спортивные штаны.

Но она все равно была убийцей. Она все еще была тем человеком, которого Мэддокс был обучен ловить, а она пряталась прямо у него на глазах.

— Я принес завтрак, — сказал он, поднимая кофе и пакет. — Чтобы поздравить тебя. Нам не удалось по-настоящему отпраздновать твою сдачу экзамена по вождению, — тяжелая пауза, воспоминание о том, что произошло в этом самом дверном проеме. — С тех пор я не мог до тебя дозвониться. Тебя трудно прижать к стенке, — он улыбнулся, показав ей свои зубы.