Шанс Гидеона (Шанс для влюбленных) (др.перевод) - Кент Памела. Страница 24

— Мы с мисс Ловатт старые друзья, — надменно произнес доктор. — И я воспользовался возможностью, чтобы поговорить с ней.

— Насколько я понимаю, это должно быть приятно для мисс Ловатт, — прокомментировал мистер Фейбер без тени улыбки.

— В первую очередь для меня, — заверил его доктор Малтраверз, а затем заговорил о причине своего приезда. — Я уже осмотрел вашу мать и нахожу, что состояние ее значительно улучшилось. Я даже думаю, дело теперь совсем хорошо пойдет при условии, что ей не позволят перенапрягаться. В этой связи я считаю — мисс Ловатт прекрасно подойдет ей для компании. Она сможет быть своего рода сторожем, не раздражающим больную.

Гидеон кивнул, однако для простого согласия выражение его лица было чересчур суровым.

— Полагаю, именно этот вопрос вы и обсуждали? — сказал он. — Выздоровление моей матери и роль мисс Ловатт в улучшении ее самочувствия?

Доктор Малтраверз ответил не сразу, а когда заговорил, то голос его звучал очень тихо.

— Мисс Ловатт была в комнате, когда я осматривал миссис Фейбер. Естественно, мы обсуждали больную. Миссис Фейбер ведь очень привязалась к своему секретарю. Она даже пожелала, чтобы мисс Ловатт не покидала комнаты, когда я появился.

— Ничего удивительного, — заметил Гидеон. — У всех, у кого служила мисс Ловатт, появляется какая-то привязанность к ней, или так, по крайней мере, мне показалось. Должно быть, она обладает исключительными качествами.

— Полагаю, ваша мать такого же мнения. — Доктор Малтраверз был краток.

Гидеон бросил небрежный взгляд в сторону Ким.

— Я увожу доктора в библиотеку, чтобы выпить чего-нибудь, — сказал он. — Думаю, вы присоединитесь к нам за вторым завтраком. Как обычно.

— Если только вы не предпочтете, чтобы я осталась здесь, — ответила Ким, почувствовав в горле какой-то ком, который не смогла проглотить.

Гидеон пожал плечами.

— Поступайте, как сочтете нужным. Думаю, этот вопрос мы с вами выяснили при вашем приезде. Вы можете обедать одна или со всей семьей… это абсолютно неважно. То есть для меня это не имеет никакого значения, вы вольны поступать, как пожелаете.

Доктору Малтраверзу сказанное, видимо, не пришлось по вкусу, но Ким быстро ответила:

— В таком случае, я принесу завтрак сюда. В столовой и так соберется большое общество, если доктор Давенпорт останется на ленч, да и слугам будет легче.

Гидеон вновь пожал плечами.

— Как хотите.

Когда мужчины вышли из комнаты, Ким подошла к окну, чтобы остудить разгоряченное лицо. Она прижалась лбом к стеклу, пытаясь разглядеть сквозь туман террасу и задавая себе вопрос: действительно ли Гидеон старался унизить ее в присутствии Ральфа Малтраверза… Или ему просто не пришло в голову, что он унижает ее?

Она еще раз повидалась с кардиологом перед его отъездом, когда он специально поднялся к ней в гостиную, чтобы попрощаться. От утренней живости в нем не осталось и следа, и ленч ему вряд ли понравился. Он энергично высказался по поводу Гидеона Фейбера, который, по его мнению, не очень далеко ушел от законченного хама. Только хам мог сказать молодой женщине, служившей в его доме, что ее не очень ждут за семейным столом, и Малтраверз не мог понять, как Ким мирится с этим.

— Если он так обращается с тобой в моем присутствии, то как же он ведет себя, если рядом нет никого из гостей?

Ким смотрела на ковер, рисуя носком туфельки узор.

— Мне не на что жаловаться, — ответила она.

Малтраверз удивился.

— В таком случае, я тебя не понимаю… будь у меня хоть малейшее представление, что здесь с тобой так обращаются, мы бы отправились поесть в какую-нибудь ближайшую гостиницу и прекрасно провели бы время.

— Сомневаюсь, что получила бы разрешение отлучиться, — сказала Ким, чувствуя уверенность в обратном. Он еще больше удивился.

— Тогда почему ты не уйдешь отсюда? Ты не раба… Этот человек — мужлан, у которого слишком много денег. Живет как феодал в окружении своих родственников. Давенпорт говорил мне, что их не назовешь дружным семейством. Единственный человек здесь — это старая дама. Она мне понравилась, потому что симпатизирует тебе. Все, кому ты нравишься, моя дорогая Ким, сразу завоевывают мою симпатию.

Ким улыбнулась ему.

— Спасибо, Ральф, — сказала она. — Вы очень добры. — На лице ее промелькнула легкая грусть. — Мне жаль, что между нами все изменилось… то есть мне не хочется, чтобы вы думали, будто я затаила на вас обиду. А что касается Гидеона Фейбера, то он не всегда ведет себя как мужлан. Он умеет быть очень добрым и внимательным. Даже его мать сознает, что он не всегда говорит то, что имеет в виду, а желание подвергать все критике — это только маска.

Доктор Малтраверз взглянул на нее слегка насмешливо.

— Кажется, ты довольно хорошо его изучила, — заметил он. — Ну и как ты находишь этот предмет? Интересным?

— Очень интересным. — Она встретилась с его взглядом и тут же отвела глаза. — Когда я приехала сюда, здесь были только он… и миссис Фейбер, конечно. Поначалу я решила, что он третирует свою мать, но потом поняла, что все это напускное. Когда она заболела, он был очень расстроен… больше всех в этом доме. — Ким вспомнила, как он держал книгу вверх ногами в библиотеке. — Пока его не знаешь, о нем нельзя судить.

— И ты думаешь, что теперь ты его знаешь лучше?

— Немного лучше, чем в первые дни.

Малтраверз вздохнул, затем улыбнулся, и в его улыбке читалась насмешка и сожаление.

— Да, конечно, все люди разные, и некоторое из нас, как открытая книга, а другие — нет. Но я надеюсь, ты не станешь воображать, будто полностью знаешь содержание книги, когда прочитала всего лишь главу. Фейбер — тяжелый человек, и братец его тоже такой. Стоит только взглянуть на портрет их отца в столовой, чтобы сразу понять, какой тот был кремень… отсюда все богатство. Смотри, не разбейся о гранитную глыбу.

— Постараюсь, — сказала Ким.

Когда подошло время отъезда, Малтраверз попросил Ким проводить его до машины. У Гидеона Фейбера были какие-то срочные дела, и она оказалась единственной провожающей. Из-за того, что он сделал ей подарок — правда немного запоздалый, — сказав о намерении жениться на ней, она не побоялась неприятных моментов, которые могли возникнуть при прощании, и помахала вслед уносившейся вдаль машине. Его последние слова все еще звенели у нее в ушах:

— Свяжись со мной, если что-нибудь будет не так. — Интересно, что он имел в виду. — Даже, если ты не выйдешь за меня замуж, мне понадобится секретарша… та, что работает сейчас, выходит замуж через несколько недель!

Когда автомобиль скрылся за воротами, Ким поднялась по ступенькам террасы и вошла в дом. Из кабинета в холл вышел Фейбер, было видно, что он собрался уходить. Он был в толстом твидовом пальто, как всегда, без шляпы и натягивал перчатки. Его волосы красиво блестели.

— Сегодня приезжает моя племянница, она как раз успеет к обеду, — сказал он, проходя мимо. — Я еду в Фэллоу-филд уговорить миссис Флеминг тоже пообедать с нами.

С минуту Ким стояла в нерешительности, а затем сказала ему вслед:

— Это значит, что мне лучше обедать наверху?

Серые глаза смотрели на нее с ледяным безразличием, Ким словно окатило холодной водой.

— Решайте сами, — сказал он. — С отъездом брата у нас не хватает одного мужчины, но сегодня с нами будут обедать доктор Давенпорт и Боб Дункан. Племянница, сестра и миссис Флеминг уравновесят это число, но будет еще и миссис Давенпорт, поэтому равновесие все-таки будет нарушено. В общем, я думаю, вам лучше обедать наверху… А потом вы могли бы посидеть немного с моей матерью. Уверен, она только обрадуется.

— Хорошо, мистер Фейбер, — сказала Ким, надеясь, что он не заметил, как у нее медленно начало подниматься от горла к подбородку алое пятно, заливая лицо до самых бровей. И еще она надеялась, что выглядит так, будто приняла новый порядок, который внезапно завели в Мертон-Холле, и тот факт, что теперь она отстранена твердой рукой на задворки, где и подобает находиться служащим, показался ей вполне естественным.