Песнь нефилимы (СИ) - Тартикон Мансатар. Страница 1

Тысячеликий. Часть первая: Песнь нефилимы

Глава 1

На границе Пустынных Земель

Полуденное солнце ярко светило, но уже не давало тепла, предвещая скорое наступление холодов. Вороной схиаб шел спокойным неторопливым аллюром. Его всадник сосредоточено выковыривал кунаем засохшую грязь из-под длинного когтя, что-то недовольно бормоча себе под нос о качестве дардского элирда. Благородный напиток горного народа, купленный за два золотых десять полных дней назад в "Сытом Вепре", оказался низкопробным пойлом, не тянувшим даже на пару серебряников.

"То ли в моем носу свили гнездо навозные мухи и я перестал разбираться в хорошей выпивке, то ли кормчий совсем из ума выжил, подсовывая мне, Великому, мать его, Отшельнику, такую дрянь! Неужели он и вправду думает, что я при случае ему не припомню? Он бы еще в кашу мне насрал приговаривая, что это такой мед особенный! Или может он решил, что я уже не вернусь из Пустошей? Да я при первой же возможности в пыль сотру его жалкую кормчую! Еще и помочусь сверху! Было бы время, я бы не посмотрел на проделанный путь! Заларк бы его побрал!"

Сероглазый отборно выругался на родном урднотском языке и глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Ему стоило не малых усилий чтобы преодолеть сиюминутный порыв и не зашвырнуть флягу с недо-элирдом в ближайшие заросли. Массивная лапа уже было дернулась, но в последний момент замерла. Налетевший порыв холодного северного ветра принес отчетливый запах свежей крови, заставив моментально напрячься: "Заларк мне зад! Ну, что еще!?"

Мельком осмотрев лезвие, урднотец убрал метательный нож в наручь и натянул поводья, останавливая жеребца. Схиаб недовольно громко фыркнул словно подхватил раздражение хозяина и повернув рогатую голову, уставился в ожидании команды. Сероглазый похлопал животное по шее и облизав шершавым языком мохнатый нос, принюхался: "Кровь людей. Слишком много крови людей для такой глуши."

Запах шел от редкого леска, скорее даже рощицы, в трехстах-четырехстах шагах в стороне от дороги. Сероглазый рассеянно попытался погладить отсутствующую кисточку на своем лысом, обожженном ухе и мягко тронул схиаба пятками, направляя его к низкорослым деревьям. Магомеханический браслет, связанный с гримуаром Просветленного Гратанга, молчал. "Значит ранговых тварей или иных поблизости нет. Жаль. Я бы с удовольствием отрезал парочку лишних голов!"

Вибриссы Сероглазого, обладающие высокой механочувствительностью, улавливали небольшие колебания. Такие исходят лишь от небольших лесных обитателей или птиц. Тем не менее урднотец подобрался, превратившись в сжатую пружину, готовый в любой момент среагировать на опасность. Хоть и крохотная, но все же вероятность была, что он натолкнется на тварей, которые еще не занесены в гримуар.

Долгие эры странствий по землям Калирада и тысячи проведенных схваток, заставляли Сероглазого с троекратной осторожностью относиться к даже на первый взгляд безобидным зверушкам. И с десятикратной, если они не были описаны на страницах гримуара Гратанга. Однажды, в самом начале своего обучения в Бакар-Инте — урднотской школе мантар, он чуть не лишился жизни приняв лесного обертала за обычного кота. Оказалась, что эта чрезвычайно редкая и малоизученная тварь может принимать любую форму и размер. Попытка погладить безобидного полосатого кота обернулась тем, что Сероглазый со всех ног улепетывал от пятиметрового восьмилапого чудовища. И если бы не случайно оказавшийся рядом наставник Великий Отшельник Шестикрылый, он бы превратился для обертала в очередной ужин.

Еще раз принюхавшись Сероглазый медленно выехал на край поляны, спугнув с мертвых человеческих тел стаю крылатых падальщиков, и вздрогнул от накатившей на него эмпатической волны. Земля и воздух опушки были буквально пропитаны болью и безумным страхом. Разумных живых поблизости не было. Воины, женщины, старики и даже дети — все были зверски убиты. Обостренное чутье Сероглазого улавливало лишь единственный гаснущий огонек жизни невдалеке. Там рядом с мёртвой молодой женщиной, застывшей в последнем отчаянном движении, лежала маленькая девочка с широко раскрытыми карими глазами. Скрюченные судорогой пальцы матери почти касались ещё дышащей девочки: та боролась за жизнь, но торчащая из груди стрела с черным оперением не давала малышке ни малейшего шанса.

Сероглазый спрыгнул со схиаба и склонился над ребенком, еще надеясь, что ошибается, но понимал, что лишь обманывает себя. Тяжелая толстая стрела пробила легкое и, возможно, задела артерию: "До ближайшей Цитадели или каптона (поселение в котором проживают люди исключительно одного знака Зодиака) не менее пятнадцати дней пути. Даже на зельях малышка столько не протянет. В "Сытом Вепре" с такой раной точно не помогут. Ну что ж за день такой гадкий!"

Сероглазый нахмурился и плотно сжал челюсти, наткнувшись на взгляд человеческого детеныша полный отчаянной мольбы. Присев рядом он одним решительным движением доделал работу налетчиков, предотвратив предстоящие многочасовые страдания. Тонкая шея противно хрустнула. Маленькое тельце удивленно вздрогнуло и затихло.

Прикрыв малышке глаза и наспех прочитав очищающую мантру Сероглазый медленно встал, скрипнув зубами в попытке сдержать закипающую внутри ярость. Впервые за многие эры в нем проснулось давно забытое и подавленное многочасовыми ежедневными практиками чувство, — он хотел не просто убить напавших на караван, а насладиться каждым мгновением их предсмертных мучений.

Усилием воли поглотив нахлынувшие эмоции, Сероглазый двинулся по кромке лагеря, внимательно всматриваясь в землю и в трупы убитых. Схиаб, которому он еще пятнадцать эр назад дал имя Камал, остался у края поляны. Картинка произошедшего сложилась быстро: караван из пяти женщин, тринадцати мужчин и трех детей из каптона Стрельца, остановились на привал. Путники поставили четыре телеги в прямоугольник для защиты временного лагеря от порывистого, холодного ветра. Затем распрягли коней и, стреножив их, отпустили искать скупые остатки зелени. Четверо воинов в простых доспехах из тонкой дешевой стали, видимо нанятых для охраны каравана, заняли наблюдательные посты. Их трупы, пробитые черными стрелами, так и остались лежать на позициях их несостоявшегося караула. Сероглазый задумчиво нахмурился: "Странно. Почему нападавшие не забрали стрелы? Или они очень спешили или хотели чтобы нашедший трупы точно знал, кто это сделал. Ладно. Пока рано делать выводы. Посмотрим, что там дальше."

Отшельник глубоко вдохнул и постарался абстрагироваться. Нужно было чтобы его внутренний Смотритель взглянул на произошедшее абсолютно бесстрастно и расчетливо. Долго ждать не пришлось. Внутреннее Я Сероглазого, натренированное десятилетними упорными практиками, мгновенно пробудилось и вышло вперед, отодвигая его в зрительный зал.

Произошедшее стало оживать, расставляя мертвые фигуры людей по местам и добавляя к событиям темные силуэты нападавших.

Женщины только начинали готовить обед, когда появились разбойники: рядом с погасшим кострищем лежали опрокинутый большой медный котёл, груда хвороста и несколько перевернутых корзин с едой. Остальные путники расположились на отдых у одной из телег на расстеленном ковре, разложив перед собой шестиугольную доску для игры в чаку. Рядом с ней они и лежали теперь вповалку.

Блеклые картины, воссозданные Смотрителем были настолько живые, что Сероглазый слышал даже приглушенный беззаботный смех детей и стук половника о казан.

Нападение произошло стремительно. Охранников убили меткими выстрелами, вероятно, из мощных степных луков, так как броня не смогла уберечь своих владельцев от стрел. Смотритель присел у ближайшего трупа охранника и провел пальцами по жесткому черному оперению, сделанному из хвостового пера ястреба-бородача с Небесных Гор. Сероглазый слышал только об одной банде из тех земель — Проклятых Братьях. Больше практически никто не пользовался подобными стрелами, да и бородачи гнездились лишь в тех местах. "Но, что Проклятые делают в двух неделях пути от своего логова?"