Поразительное на каждом шагу. Алые сердца - Хуа Тун. Страница 7

– Как жаль растрачивать попусту такую красоту! Благородная быстроногая лошадь, а сидит на ней полная тупица!

Мое непроизнесенное спасибо застряло в горле. Убедившись, что он держит поводья в руке, я внезапно выхватила хлыст и огрела его лошадь по крупу. Конь тут же рванул с места, и всадник, застигнутый врасплох, не удержался от громкого крика. Его тело болталось в седле, но я за него не беспокоилась: десятый принц был маньчжуром, а значит, вырос на лошадиной спине, как и весь его народ, поэтому такой мелочью его было не напугать.

И в самом деле, он умудрялся одновременно управлять конем и, то и дело оборачиваясь, осыпать меня ругательствами. Я держалась за живот, еле живая от хохота, и корчила ему рожи. Поглядите-ка на него, он еще осмеливается передо мной выпендриваться!

Восьмой принц, издалека услышав смех и ругань, обернулся: что за веселый хаос мы устроили? Конь под ним, впрочем, продолжал мчаться, не снижая скорости. Выражение лица восьмого принца было не разобрать; было видно лишь, как его чанпао вздымается и опадает под потоком встречного ветра.

Возвращалась домой я в приподнятом настроении. Пусть мне и не удалось покататься верхом по-настоящему, я все же смогла выбраться из поместья и немного развеяться и теперь чувствовала себя настолько прекрасно, что мое хорошее настроение было заметно невооруженным глазом. Всю обратную дорогу мы с десятым принцем провели в шутливых перебранках, тогда как восьмой, судя по всему из-за усталости, сидел опустив веки. Порой лучи заходящего солнца, проникая сквозь тонкую ткань занавески, падали на его лицо, и в эти моменты его кожа сияла, будто самоцвет. Воистину, подумала я, в этом мире всегда найдется кто-то, кто лучше тебя во всем. Взять восьмого принца: он из хорошей семьи, богат и красив – идеальный пример человека, у которого в жизни все прекрасно.

Дома я восторженно рассказала сестре о нашей конной прогулке. Выведав у нее, что настоящая Жоси действительно не умела ездить верхом, я почувствовала, что у меня с души свалился камень.

Восьмой принц заблаговременно отправил к Жолань слугу с сообщением о том, куда мы направляемся, поэтому сестра меня не упрекнула. Однако выглядела она неважно, словно потеряла часть былой красоты; но я решила, что, раз мне было весело, эта поездка определенно того стоила. Хотя на самом деле волнение сестры выглядело странно. Двое принцев взяли меня с собой на прогулку – какая беда могла со мной случиться? Похоже, Жолань была не против, чтобы я съездила развлечься, но при слове «верхом» она тут же изменилась в лице. Неужели она считает, что езда верхом – недостойное занятие для девушки? Или же боялась, что я могу упасть с лошади и покалечиться?

После той конной прогулки десятый принц стал постоянно навещать меня.

Долой неграмотность, решила я и начала упражняться в каллиграфии. Эх! Ничто не доставляло мне столько мучений, и лучше бы написанные мной иероглифы никто никогда не видел. Невозможно сосчитать, сколько раз десятый принц насмехался надо мной; но если поначалу у меня от смущения краснели даже уши, то сейчас я с невозмутимым лицом сносила все подколки. Впрочем, в основу наших отношений мы положили принцип «не забуду и не прощу».

Как-то я спросила у него, как пишутся иероглифы «дальний угол» [13], и он затруднился с ответом. Мы немного подшутили друг над другом и перестали. И если я и добилась каких-то успехов, то только в том, что наша с десятым принцем дружба, шумная и полная перебранок, крепла день ото дня. Цяохуэй даже говорила: «Если молодая госпожа перестанет колоть десятого господина острым словцом, ему станет ужасно скучно».

Я тайком посмеивалась: ну надо же, он вздумал бороться со мной! Однако постепенно он перестал казаться мне таким уж тюфяком. Пусть он был бесхитростным и прямолинейным, недостаточно образованным, неотесанным, импульсивным и порой бесцеремонным, я все же чувствовала, что он похож на моих друзей из современного мира. Мне не приходилось догадываться о том, что у него в голове. Все эмоции были написаны на его лице, и я тоже могла при нем прямо выражать собственные радость и печаль.

Положив локти на стол, я написала еще несколько иероглифов и почувствовала, что больше не могу и лучше отложить кисть. Сквозь занавес из бус смутно виднелся силуэт сестры: она слушала одного из евнухов, затем взмахнула рукой, и евнух тут же удалился.

– Сегодня вечером господин бэйлэ собирается отужинать с нами, – сказала мне сестра, едва я вышла из комнаты и велела служанке подать чай.

– Десятый принц тоже придет? – спросила я, сделав глоток.

– Не знаю, – ответила Жолань. – Трудно сказать.

Она внезапно замолчала, а через некоторое время отослала всех служанок и села рядом со мной. Что-то было не так, но я могла лишь гадать, о чем думает Жолань. Сестра молча смотрела на меня, явно желая что-то сказать и не решаясь. В конце концов я не выдержала:

– Сестрица, неужели между нами есть что-то, о чем мы не можем поговорить друг с другом?

Жолань кивнула, видимо, приняв какое-то решение, и спросила в лоб:

– У тебя есть интерес к десятому принцу?

– А? – Изумленная, я поспешила добавить – Чего? Мы просто веселимся, вот и все.

Сестра внимательно взглянула мне в лицо и, убедившись, что я не притворяюсь, вздохнула с облегчением.

– Не интересуешься им – и славно! – И сразу продолжила, уже строгим тоном: – Хоть у нас, маньчжуров, по сравнению с ханьцами [14] не так много правил, девушки вроде тебя все-таки должны соблюдать меру.

Меня это разозлило и рассмешило одновременно. Разозлилась я потому, что, похоже, тот факт, что я всего лишь перебросилась с кем-то парой фраз и несколько раз встретилась с ним у всех на виду, означал, что я собираюсь сделать что-то постыдное. А смешно мне стало оттого, что сейчас Жолань напомнила мне одну учительницу из средней школы, которая как-то решила обсудить со мной проблемы подростковой любви.

Когда прибыл восьмой принц, мы с Цяохуэй играли в ласточку [15] во дворе. Мне удалось подбросить ногой волан чуть меньше сорока раз, а мой рекорд был как раз сорок.

Мне очень хотелось побить это достижение, поэтому я притворилась, что не заметила принца, и продолжила свое занятие. Цяохуэй и другие служанки хотели поприветствовать гостя, но он приложил палец к губам, и всем пришлось замереть на месте, наблюдая, как я подбрасываю волан.

Сорок пять, сорок шесть, сорок семь…

Эх! В конце концов я не выдержала этой давящей атмосферы и остановилась. Сделав вид, будто только заметила восьмого принца, я поспешно поприветствовала его, и все находившиеся во дворе служанки одна за одной согнулись в поклоне.

– Ты здорово играешь в ласточку! – с улыбкой похвалил меня принц.

Я молча улыбнулась ему в ответ, подумав про себя: ну ты и лицемер! Здешние служанки умеют отбивать волан чуть ли не любой частью своего тела, тогда как я могу делать это лишь правой ногой. Разве можно назвать мои жалкие успехи словом «здорово»?

Служанки откинули занавеску, и восьмой принц первым вошел внутрь. Я последовала за ним, не забыв обернуться к Цяохуэй со словами: «Запомни – сорок семь!» Войдя, я едва не наткнулась на принца. Жолань, опустив голову, помогала ему засучить рукава. Я огляделась по сторонам и, не зная, куда себя деть, застыла, глядя на эту пару.