Мой (не)выносимый сосед - Сакру Ана. Страница 35

Сашка подтягивает меня чуть пониже и наши губы встречаются. Легко и так естественно, что у меня и в мыслях нет попытаться увернуться. Это кажется продолжением сна. Я снова закрываю глаза, чувствуя, как он мягко давит, углубляя поцелуй. Обнимаю его за шею, когда проникает в мой рот языком. Тело выгибается навстречу, вжимаясь в его. Дыхание сбивается. Мне так хорошо, что хочется плакать. Все мысли разом вылетают из головы, оставляя лишь инстинкты и ощущения. И я обмякаю, не особо осознавая, что уже перекатилась на спину, а Сашка нависает сверху, упираясь одним локтем в матрас и задирая свободной рукой мою ночнушку до самой талии. Мы просто сонные, разомлевшие и это все так естественно…

Нежно сосу его язык, обхватываю бедра ногами и вжимаюсь промежностью в твердую горячую эрекцию в штанах. От этого ощущения между ног моментально закипает. Дергает пульсацией приливающей крови. Сашка шипит мне в губы, отодвигая полоску моих трусиков в сторону. Толкается пальцами внутрь. Немного больно, саднит. Сжимаюсь вокруг фаланг, и сама ощущаю, как у меня мокро все. Я бы покраснела, но лицо итак горит.

Сашка дышит чаще мне в губы, углубляя поцелуй и продолжая пальцами растягивать под себя. Наши тела бесконтрольно выгибаются, то и дело примагничиваясь друг к другу. Я приподнимаю напрягающиеся бедра навстречу его руке, глотая стон. Сама оттягиваю вниз резинку его штанов непослушными пальцами. И дергаюсь, испугавшись звонка второго будильника.

Застываем, смотря друг в другу в глаза.

– Это мой, – откашливается Сашка и отстраняется от меня, чтобы дотянуться до телефона.

Тут же становится зябко и неловко. Быстро одергиваю подол ночнушки, поправляю белье…

– Лиз…– вырубив будильник, Саша возвращается и упирается рукой в матрас над моей головой. Скользит внимательным взглядом по моему раскрасневшемуся лицу. Качает головой, ухмыльнувшись каким-то своим мыслям, и целомудренно целует меня в лоб.

– Все, давай вставать. На зачет опоздаем.

Я только глазами растерянно хлопаю, смотря, как он, не особо стесняясь, кривится, поправляя эрекцию в штанах, и небрежным движением завязывает волосы в хвостик.

– Но…

– Но это в последний раз, Лизавета, – грозит Сашка мне пальцем, а потом признается, вздохнув, – И все равно пришлось бы еще за презервативами в свою комнату топать, а это опять же время. А я хочу сдать.

– Да ну тебя! – возмущенно рычу и запускаю в него подушкой. Смеётся, ловя на лету, – Какой еще раз?! Не дождешься!

– Ну да – ну да! Сразу после зачета домой – поняла?! Постельный режим, Лизавета Тиграновна, – угорает с меня.

Запускаю вторую подушку. Ретируется из комнаты, громко захлопнув дверь. Падаю на спину, прикрываю лицо руками и стучу пятками по смятой простыне. А-а-а…Вот это утро! Как же хорошо…

***

Когда выхожу из комнаты, Сашка чистит зубы в ванной, открытой нараспашку. Подхожу и опираюсь плечом о дверной косяк, разглядывая его. Лютик присаживается на край ванны и кивает мне на раковину.

– Пьисоеняйс, – невнятно предлагает, энергично орудуя щеткой во рту.

Прохожу. Беру свою, выдавливаю пасту и встаю напротив. Что может быть более дурацким, чем чистить зубы смотря друг на друга, когда изо рта у вас начинает валить пена. Наверно, только начать при этом разговаривать.

– У тепйа пен лозова, – констатирует Сашка, улыбаясь мне глазами.

– Хлубнишнаа, – сообщаю я, тоже начиная улыбаться, хоть это и не просто в данный момент.

– Вхуснаа? – выгибает бровь Лютик.

– Аха, – киваю.

– Дай поплобыват…

И, прежде, чем я среагирую, притягивает меня к себе одной рукой, заставляя встать между его расставленных ног, и целует прямо в открытый рот. Я едва успеваю убрать щетку. Язык тут же начинает щипать от чужой слишком мятной, термоядерной пасты, рот заполняется пеной и слюной. И не только моей… И это и смешно, и чувственно, и…

– Фу…– бормочу Сашке в губы, обнимая за шею.

Улыбается. Целует еще. Покачиваемся в такт какому- то своему общему ритму. А потом он просто отпускает меня.

– Душ принимать будешь? – интересуется как ни в чем не бывало, сплевывая пасту и умываясь.

– Хотелось бы…

– Ок, давай быстрей, – ловит мой взгляд в отражении зеркала, подмигивает и оставляет одну.

Вчерашний легкий морозец к утру сменился плюсовой температурой и мелким, противным дождем. Чугунное небо повисло так близко к земле, что, казалось, цепляло черные голые ветки деревьев. И весь наш двор превратился в одно сплошное серое озеро с ледяным дном и грязными сиротливыми островками сугробов.

– Вот чёрт! – взвизгиваю я, когда левая нога резко скользит вперед на тротуаре, и только Сашкина рука, больно схватившая меня за локоть, не дает упасть.

– Аккуратней, – бурчит Лютик и обратно натягивает мне на самый нос съехавший капюшон, – Погодка прям новогодняя, да?

Согласно фыркаю, и мы, практически обнявшись, чтобы не рухнуть, и обходя особо глубокие лужи, вместе крадемся к моей припаркованной машине.

– Вот чё-ё-ёрт, – тяну трагически второй раз за минуту, увидев, что какой-то гандо… нехороший человек практически закрыл меня у стены, оставив свой джип прямо за моей малышкой.

Обхожу свою девочку слева и справа, визуально примиряюсь к зазору между машинами. Нет, мне никак не вырулить. Стоит только это мысленно признать, как ледяной дождь перестает тоскливо моросить и начинает вполне так бодро капать. Сашка пинает по колесам джип, заблокировавший меня. Сигналка молчит. Переглядываемся. Пешком? На улице слякотный ад… Такси вызывать смысла нет – прождем дольше…

– Так, давай я, – решает Саша, хмуро косясь на черный джип, прижавшийся к моей машине. Протягивает руку за ключами.

– Мне кажется, тут без вариантов…

– Лиз, давай! – повторяет с нажимом.

Отдаю ключи, закатывая глаза. Ну, точно опоздаем. Сашка пикает сигналкой, забираемся вместе в салон. Он на водительское, я – на пассажирское. Наблюдаю за ним, пока Лютик с сосредоточенным видом осматривает место для маневра изнутри автомобиля. Он в нем такой огромный кажется, что это даже мило. Колени почти до ушей достают, пока Сашка не дергает кресло назад и не подстраивает руль под себя.

– Какая низкая, – бормочет, поджимая губы и заводя машину.

– У тебя выше?

– Выше, – рассеянно кивает, медленно выкручивая руль и, не мигая, смотря то по сторонам, то на камеру.

– «Нива» какая-нибудь? – подначиваю его.

– Что-то имеешь против «Нивы»? – выгибает бровь, не смотря на меня, а потом совершенно другим деловым тоном, – Лиз, как зеркала убрать? Заденем.

Убираю. Сашка начинает по миллиметру сдавать назад. У меня адреналин невольно подскакивает. Там совсем места нет! Нервно…

– Нет, просто думала ты кинешься меня переубеждать и хвастаться. Но «Нива» так «Нива», – театрально вздыхаю, испытывая потребность пошутить и немного разрядить обстановку.

– Не кинусь переубеждать, – качает головой Сашка отстраненно, снова до предела выкручивая руль и почти впечатываясь в соседнею машину с моей стороны.

– Что? Реально «Нива»? – охаю я уже без шуток.

– А тебе это, оказывается, важно, да, Лиз? – холодно улыбается, смотря на экран приборной панели.

– Кхм… – смущенно кашляю я и замолкаю, задумавшись.

Действительно, мне это важно?

Я всегда думала, что нет, но, если честно, у меня и знакомых с условными "Нивами" никогда не было. Я училась в частной школе, все мои друзья в универе достаточно обеспечены. Нет, это не специально так выходит…Просто выходит и всё. Такое окружение. Я не сноб!

Кошусь на Сашку, который как раз сейчас делает самый ответственный маневр. Он такой сосредоточенный в это мгновение. Руки с выступающими венами крепко сжимают руль, губы поджаты, линия подбородка кажется тверже, чем обычно, в серых глазах светится собранность. Я подмечаю это всё, испытывая странное желание прижаться к его сильному плечу, уткнуться носом в рукав пуховика и не отпускать. И понимаю, что даже сидя рядом с ним в гужевой повозке, не то, что в "Ниве", чувствовала бы примерно тоже самое.