Проблема для некроманта – 2 . Часть вторая (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка". Страница 21

Винсент, как-то оказавшийся с этим типом за одним столом в чьем-то доме, предложил коллеге потолковать с капитаном стражи, тот частенько обращался к нему самому. Молодой человек только фыркнул, дескать, ради тех медяков, что предлагают стражники, он и зад от кресла не оторвет. Винсент не стал говорить, что профессор некромантии не гнушался отрывать зад от кресла, когда к нему обращалась стража. Его самого интересовали не деньги, а необычные случаи и возможность показать их студентам. И… впрочем, неважно.

…Боль не чувствуется, только вздрагивает тело от очередного удара. Шевелиться уже, кажется, тоже не получается, но руки еще прикрывают голову. Вкус крови во рту.

– Шухер!

Скрип снега под чужими ногами.

– Эй, пацан, ты живой?

Кто-то поднимает, ставит на ноги, но колени снова подгибаются, уронив на четвереньки. Желудок подкатывает к горлу, но на снег выплескивается лишь горькая слизь, мешаясь с кровавыми каплями из разбитого носа. Как-то удается поднять голову и, хотя один глаз не открывается, сосредоточить взгляд на том, кто спугнул Рябого с прихвостнями.

Стражник. Хана. Работный дом – это смерть, хуже смерти. Но мысль словно вовсе не касается души, которой уже все равно. Каждый вздох рвет на части легкие, свет режет глаза. Подкашиваются и руки, заваливая на бок.

Тело словно ошпаривает кипятком, вырывая крик, а потом боль вдруг исчезает.

– Вставай, сдыхоть, не то в самом деле околеешь. Холод собачий…

Его снова вздергивают на ноги. Голова по-прежнему кружится, но уже привычно, от голода. Ноги держат. В самом деле холодно, зуб на зуб не попадает. Глаза распахиваются сами. Все тот же стражник. Молодой совсем.

– Возьми.

Он переводит взгляд с лица стражника на тканевый сверток в руках, от которого нестерпимо, невозможно пахнет хлебом. Снова на лицо. Стражник смотрит серьезно и спокойно.

– Бери-бери.

Он хватает сверток, разворачивается и бежит, бежит со всех ног, пока хватает сил и дыхания…

Я медленно разжала сцепленные на коленях руки. Видение было ярким, пожалуй, даже ярче, чем утром в постели. Словно это меня только что выворачивало желчью, словно у меня перед глазами стояло молодое лицо с едва пробившейся растительностью, на которое наложилось другое. Нет, то же, только на пару десятков лет старше. Морщины у глаз, усы с висячими концами… Капитан стражи. Я видела его у кладбища той ночью, когда появилась в этом мире. И снова увидела сейчас – не своими глазами.

Я сосредоточилась на дыхании, пытаясь унять заколотившееся сердце. Винсент бросил на меня встревоженный взгляд и снова перевел внимание на наставника, продолжая рассказывать. Тот слушал, время от времени кивая. Я заставила себя разобрать слова.

– …никто не удивился, когда однажды его нашли повесившимся. Инквизицию позвали, само собой…

Что это было? Снова эмпатия Винсента сработала в обе стороны? Но тогда Стерри отреагировал бы. Или нет? Я исподтишка глянула на профессора. Сидит как ни в чем не бывало. Прямая спина не касается спинки стула, в руках чашка с чаем. На лице – лишь вежливое внимание.

Ничего не почувствовал или делает вид, что ничего не почувствовал? С него станется. Или видение накрыло только меня, потому что мы с мужем стали очень близки? Никогда раньше я так быстро не сходилась с мужчиной. Может, в этом замешана магия? Какие-то особенности дара, который у нас одинаков?

– Инга? – спросил вдруг профессор.

– Да? – Я изобразила сосредоточенность. – Я очень внимательно слушаю.

– В самом деле?

– Хоронить пришлось за счет города, при себе у него оставалось лишь три серебряных осьмушки да пяток медяков, – повторила я последнюю фразу, произнесенную Винсентом. Студенческая привычка фиксировать краем сознания слова преподавателя, думая о своем. Надо же, не выветрилась.

– Мне показалось, что ты размышляешь о чем-то постороннем, – не унимался Стерри.

Я подавила раздражение. Вот ведь, все умудряется заметить и из всего сделать выводы.

Может, довериться ему, мелькнула шальная мысль. Я-то точно не разберусь в том безобразии, что творится с моим даром и даром Винсента, и муж, кажется, тоже не слишком понимает, что происходит.

Довериться тому, кто до сих пор в отношении меня действовал по принципу «нет человека – нет проблемы»? Перемещение между мирами явно не пошло на пользу моим умственным способностям.

– Нет-нет, я слушаю, продолжайте, пожалуйста.

Стерри кивнул, снова перевел взгляд на Винсента. Я мысленно выдохнула.

А что, если муж прав, и дело не в нем, а во мне? Вдруг во мне тоже появилось что-то вроде эмпатии? Муж сказал, она связана с даром, а мой дар пробудился совсем недавно. Может, просто сразу не раскрылся до конца?

Да, дело в даре и только в даре. Просто никто толком не знает, что бывает, когда сходятся два некроманта. Даже если такие пары и были, подробных мемуаров они не оставили. Хватит выдумывать невесть что, а если уж исследовательский зуд покоя не дает – можно завести дневник. Да, наверное, так и стоит поступить, тем более это совершенно безопасно: русский здесь точно никто не знает. Успокоившись, я снова прислушалась к разговору.

– …хвастался, что наконец-то нашел способ решить все свои денежные проблемы, – говорил Стерри.

Винсент нахмурился

– Когда вы об этом узнали?

– Неделю назад. Чтобы найти тех, кто мог разговорить кого-то из трактирных слуг, не привлекая внимания, понадобилось время. Мои-то осведомители все… – Он махнул рукой. – Считай пришлось начинать все с начала.

– Тот мальчишка не мог приврать?

– Конечно мог и наверняка приврал. Вопрос, в чем именно. – пожал плечами Стерри. – Но попойка была, это факт. На какие деньги?

– Потратил остатки сбережений? – предположил Винсент.

– Возможно. Но до того напросился погостить у Освальда, дескать, поиздержался. Обещал отблагодарить, когда родичи пришлют денег, но никто ничего ему не передавал.

– В долг? – подала голос я. – Чего бы не назанимать, если возвращать не собираешься?

– Долговых расписок не всплывало, – сказал Стерри.

– Откуда бы им всплыть, если у человека здесь не было ни родни, ни друзей? С кого спрашивать долги? – Я смешалась под недоуменными взглядами. Похоже, опять не понимаю чего-то важного.

Винсент сжалился надо мной.

– Родня была, очень дальняя, но все же. Родня, рекомендации: никто не примет в свой круг человека без рекомендаций, о котором ничего неизвестно. В свете так.

Наверное, не только в свете, а и в те далекие времена, когда уклад жизни был совсем не тот, к которому привыкла я.

– Если сегодня к тебе приехали с визитом, нужно его вернуть не позже чем в две недели. Если тебя позвали на бал, когда ты будешь давать свой, придется позвать тех, кто тебя приглашал. Это значит, что все знают обо всем. Если бы Герард набрал долгов, прежде чем свести счеты с жизнью, зная, что не намерен их отдавать, уже все знали бы и у кого именно он занял, и сколько, а пострадавшие бы искали выходы на его столичных родственников через свои знакомства.

– То есть получается, что этот парень… Герард где-то раздобыл приличную сумму? Шантаж? – предположила я. – Тогда немудрено, что кончил в петле, как и то, что в его вещах этих денег не нашли. Убийца забрал свое.

– Герарда поднимали, как водится, при свидетелях. Он подтвердил, что повесился сам. – задумчиво произнес Винсент.

– А кто поднимал? Не ты? Могла быть ошибка? – Расставаться с идеей мне не хотелось, хотя, кажется, я снова несу чушь. Детективов перечитала, не иначе. В тех, где все жили себе спокойно, пока не приехала мисс Марпл.

– Мертвые не могут лгать, – напомнил Винсент. Я смутилась, точно школьница, сморозившая глупость у доски.

– Это я помню. Но мог некромант что-то не так понять или задать неправильный вопрос?

– Теоретически мог, конечно, ошибаются все, – не стал спорить Винсент. – На практике мне трудно представить, чтобы даже вчерашний студент забыл спросить у мертвяка именно то, ради чего его и подняли. Тем более Эйрик, зануда, каких мало. – Муж помрачнел. – Был.