Проблема для некроманта – 2 . Часть вторая (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка". Страница 52

Столичный выскочка Герард принес список людей, написавших завещание под ментальным контролем. И еще один – перечень зажиточных бездарей, здоровье которых предполагало, что они скоро отойдут в мир иной, а аура свидетельствовала об одурманивании. Герард грозился донести, что в городе бесчинствует ведьма, а инквизиция и в ус не дует.

Как довольно он щерился, забирая кошель. Как забавно рыдал, мастеря себе петлю. Все понимал, но не мог сопротивляться.

Изумление на лицах людей, окружавших Клауса, сменилось ужасом. Кто-то попятился, кто-то осенил себя священным знамением, кто-то начал готовить заклинания, и только повелительный жест Освальда удержал их от удара.

На лице дознавателя появилось отвращение, но заткнуться он не приказывал, и Клаус продолжал рассказывать о несчастных случаях, идущих один за другим.

Про заклинание на крови Ивара, перерезавшего себе глотку. Этот боролся изо всех сил, и первый порез его не убил. Про Корси, которую ведьмак «убедил», что разлучница, лишившая ее лучшую подругу любимого мужчины, не должна жить.

Про то, как легко подчинять бездарей, заставляя их забыть одно и поверить в другое, а потом вынудить собственными руками вскрыть себе вены. Как ректорша готова поверить всему, что написано почерком ее дознавателя, позволяя на время избавиться от надоедливого старика, прицепившегося к своему питомцу.

– Довольно, – не выдержал Освальд. – Кто из вас следующий по званию после генерала-инквизитора?

Выступил незнакомый мужчина лет сорока. Вот и славно, Клаусу конец: вряд ли после того, что услышали тридцать с лишним человек, ему удастся отпереться. Я собралась бросать его разум, но в последний момент сообразила – инквизитор понял, что произошло, и отомстит, объявив меня в лучшем случае ведьмой, в худшем – своей сообщницей. Тот, кто займет его место, вынужден будет дать делу ход: слишком много свидетелей, завтра весь город будет гудеть. Освальд тоже не станет меня защищать, опять же, слишком много свидетелей слышали ведьмака. Винсент меня не отдаст, и дело кончится новой бойней в которой мы в этот раз проиграем.

Что же делать? Заставить Клауса кинуться на соратников, чтобы прикончили на месте? Он силен, погибнут люди, а сегодня и без того слишком много полегло тех, кто просто выполнял приказ.

Освальд меж тем продолжал распоряжаться:

– Приставьте к бывшему генералу-инквизитору охрану и сопроводите его…

Меня осенило. Клаус уселся на мостовую, скрестив ноги, и запел:

– Ведьмаку заплатите чеканной монетой…

Повисло гробовое молчание. Где-то совсем рядом взвыл генерал-инквизитор – настоящий генерал-инквизитор, понявший, к чему все идет. Отчаянно рванулся, пытаясь вернуть контроль. Тело меж тем продолжало распевать:

– Чеканной монетой, о-оу-оу.

Отчаяние и ненависть придали Клаусу сил, и меня едва не вынесло из его разума. Но я по-прежнему знала, кто стоит за моей спиной, и все же получилось удержаться. Тот, кто безжалостно убивал других, не заслуживал жалости сам.

– Ведьмаку заплатите за все, за все э-э-то…

Я успела убраться из его разума за миг до того, как чей-то меч проткнул Клаусу горло.

Пошатнулась, возвращая ориентацию. Огляделась. И едва не закричала, обнаружив, что профессор сидит на полу, привалившись спиной к стене, губы его отливают синевой, а по руке стекает темно-вишневая струйка. Теперь, когда заклинание перестало забирать силу крови, капли устремились к полу, пачкая его и одежду

Я рванула подол платья: искать, где там край сорочки, уже пострадавшей ради вязок для Винсента, было некогда. Плотно перемотала руку свекра, согнула ее в локте, чтобы пережать вену, остановив кровотечение. Ногти старика тоже посинели, и пальцы казались ледяными, но рука выше локтя осталась теплой. Хоть бы он был жив! Я потянулась к шее проверить пульс, но тут веки Стерри дрогнули. Он открыл глаза – даже на пороге смерти взгляд оставался осмысленным и острым.

– Как там? – прошептал он.

– Клаус мертв.

Он улыбнулся и снова опустил веки. Голова упала на грудь. Я поддержала свекра под лопатки, помогая лечь, и схватилась за вестника, но прежде, чем успела что-то сделать, появился серебристый ворон.

– Освальд просит поговорить. Утверждает, что его люди останутся за забором.

Да подождет Освальд! Я отправила своего вестника и выпалила.

– Твоему наставнику плохо.

– Что…

– Кровопотеря.

– Сейчас буду.

Я снова склонилась над свекром. По-хорошему, нужно было переливать растворы, чтобы восполнить объем жидкости в сосудистом русле, и эритроцитарную массу, чтобы кровь продолжала переносить кислород в ткани. По-хорошему, нужно было вводить лекарства, поднимающие давление, чтобы мозгу и почкам хватило кровоснабжения. По-хорошему… Да много чего нужно сделать, но сейчас не было ничего, кроме меня самой.

Вчера, когда Стерри пытался меня провоцировать, я неосознанно ощутила, сколь неустойчив в нем баланс между жизнью и смертью и едва подавила соблазн подтолкнуть его в сторону смерти. Он бы просто заснул и не проснулся.

Сейчас смерть подошла к старику вплотную, и жизнь едва теплилась в одряхлевшем теле. Кровопотеря была не столь уж велика – окажись на месте Стерри молодая женщина, или даже если бы тот же объем он потерял постепенно, скажем, из кровоточащей язвы, все было бы иначе. Но получилось так, как получилось.

Профессор говорил, из ведьм получаются отличные целители. Может быть. Все, что я смогла сейчас, все, на что хватило моих умений – вытянуть силу из пары ложек крови, успевших натечь на пол, и, взявшись за ледяные запястья, вернуть ему силу, силу крови и жизни, удерживая на этом свете.

Незримые весы качнулись, пульс под моими пальцами перестал безумно частить. Хлопнула дверь – влетел Винсент, рухнул на колени рядом. Потянулся даром к наставнику. Но прежде, чем он успел хоть что-то сделать, Стерри открыл глаза и ухмыльнулся.

– Да не дождетесь!

Он все еще был бледен, но синева с губ и ногтей исчезла. А после того, как Винсент коснулся его магией – само собой, разглядеть заклинание я не успела – стал выглядеть измученным, но не умирающим.

– Впусти Освальда, – сказал Стерри. – Нечего давать ему возможность придумать всякие гадости. И помоги мне добраться до малой гостиной. Вряд ли Освальд скажет что-то особо умное, но я хочу послушать.

– Но…

– Мне стало плохо от истощения, держал охранные заклинания дома.

Винсент хмыкнул, кровавое пятно с камзола профессора исчезло.

– Я впущу Освальда, – сказала я.

По лестнице я сбегала не чуя ног. Неужели все? Неужели все кончилось?

Войдя в малую гостиную, Освальд поклонился.

– Профессор Оркан, я приношу извинения за то, что подозревал вас. Мы нашли настоящего убийцу. Исполняющий обязанности генерала инквизитора тоже просит передать вам извинения за случившееся сегодня и надеется, что завтра принесет их лично, явившись с визитом.

Винсент кивнул.

– Я не держу зла и буду рад видеть завтра исполняющего обязанности генерала-инквизитора. – Он извлек из воздуха глиняную бутыль и стопки. – Такую новость грех не отпраздновать. Садись и рассказывай.

Эпилог

– Деда пришел! – Мартин соскочил с качелей и понесся к калитке. Алина соскользнула с моих коленей и бросилась за ним, высоко подпрыгивая, как бегают двухлетки.

Я помедлила, вслушиваясь в себя.

– Все хорошо? – спросил Винсент. Он уже успел убрать книгу, встать и теперь протягивал мне руку.

– Более чем. – Я коснулась его разума, чтобы поделиться первым шевелением малыша, которое я только что почувствовала. Ответная волна счастья согрела меня.

Мальчик. Еще один мальчик. И после него я, пожалуй, остановлюсь. А, может, и нет – родив Алину, я тоже решила, что пока хватит, но потом передумала.

Очень полезный побочный эффект дара – возможность самой решать, стоит ли зачинать ребенка в этот цикл.

Нет, этой информации не было в том сундуке, что свекор откопал в подвале, как и обещал. Но кровавый дар позволял контролировать не только чужое, но и собственное тело, а мои медицинские познания – использовать этот контроль гораздо тоньше и эффективней, чем смог бы кто-то из местных.