Малый драконий род - Кернер Элизабет. Страница 69

— Ты ко всему подходишь излишне сурово, Джеми, — покачав головой, ответила она. — Но ты теряешь голову. Подумать только: говорить о таких вещах в общей зале! Нет, право. Стоило тебе спросить — кому надо, услышали.

— Госпожа Релла, — произнес мягко Вариен, не давая Джеми ответить, — яви же нам свою любезность: время приспело — к чему скрывать друг от друга истину?

Речи его застали ее врасплох. Конечно, она знала, кто он такой, но, как мне кажется, все же иногда забывала, что значит прожить на свете столь долгую жизнь. И вот теперь на нее смотрели эти проницательные темно-зеленые глаза, а голос, обращавшийся к ней, звучал столь учтиво... Недаром говорят, что взгляд дракона опасно глубок...

— Да, господин мой дракон, думаю, ты прав, — произнесла она со вздохом. Потом, повернувшись ко мне, улыбнулась: — А знаешь, ты так на нее похожа. Я знаю Маран с тех пор, как она явилась в Бескин, спустя года полтора после твоего рождения. Все это время она была мне доброй подругой, помогала мне в разных делах, хотя и знала, кто я такая и чем занимаюсь. Она для меня — лучший друг на свете, Ланен. Когда я прослышала, что она хочет нанять меня для того, чтобы следить за тобой, я находилась в Илларе. И сейчас же поспешила в Корли, чтобы наняться на этот треклятый корабль, вот и отправилась в плавание. Я думала, что плыву навстречу гибели, — однако я уже говорила, что ради Маран готова была присматривать за тобой. Ты ведь дочь самой дорогой моей подруги. Да, Джеми, она мне заплатила. И сейчас еще платит. Вернее, платит Безмолвной службе. Но сама я ни за какие деньги не согласилась бы отправиться в это плавание, как и не стала бы добиваться, чтобы нам предоставили этих почтовых скакунов.

Она проложила себе путь через загроможденную кроватями комнату и, остановившись перед Джеми, вдруг влепила ему оплеуху.

— Негодяй! — проговорила она негромко, но с внезапным жаром. — Как ты мог, пропутешествовав со мной столь долго, так мало меня узнать? Да, я занимаю сан младшего руководителя Безмолвной службы и сама вольна выбирать себе работу. Да, когда доходит до дела, у меня больше преимуществ, чем у иных прочих. Да, я собиралась попросить вас с Ланен рассмотреть возможность снабжения Службы добрыми скакунами. Но это не значит, что я все делаю лишь за деньги, и не надо думать, будто я только того и жду, чтобы использовать вас в своих целях, а то и вовсе предать. Любого из вас, кого бы то ни было. Я заботилась о Ланен с самого первого дня нашего знакомства, несмотря на то что у нас существуют особые предписания на этот счет, и мне известно, как ей сейчас плохо, хотя ты сам даже ни разу не удосужился поинтересоваться. Я позаботилась и о том, чтобы как можно быстрее добраться до места, и о том, чтобы разыскать Ланен приличного целителя, а все потому, что мне вовсе не наплевать, что ее ожидает, и не только из-за того, что она дочь Маран. — Ярость в ее голосе была почти осязаемой. — Может, я и дура, но с недавнего времени я начала испытывать кое-что и к тебе, Джемет из Аринока, будь я проклята! Но знаешь что, катись-ка ты в Преисподнюю, да не забудь ворота за собой закрыть!

Она проковыляла к двери и обернулась, поглядев на меня. Я прекрасно понимала, что означает выражение ее лица. Взгляд ее словно говорил: «Я скорее изжарюсь в пекле, чем позволю себе разреветься». Я лишь промолчала.

— Когда явится целитель, я отошлю его сюда, девонька. И не ждите меня сегодня.

Я кивнула.

Она вышла, хлопнув дверью.

Джеми не проронил ни сова. Он стоял разинув рот, и на смуглой его щеке хорошо был заметен пунцовый след от пощечины. Вполне заслуженной, по-моему.

— Если ты сейчас же ее не вернешь, Джеми, знать тебя не желаю больше! — проговорила я. Он уставился на меня. Вознеся взгляд к потолку, я коротко взмолилась, чтобы Владычица наделила меня терпимостью. — Болван! Она ведь только что сказала, что любит тебя. Ты что, оглох?

— Чего? — переспросил он с глупым видом. — Но ведь она... она ударила меня, она сказала, что...

— Ступай за ней. Живо. Валяйся у нее в ногах, проси прощения, делай что угодно, но только догони ее, — сказала я. — Во имя Шиа, не заставляй меня вставать с постели и понукать тебя, иди же!

Совершенно оторопев, он вышел из комнаты и затворил за собою дверь.

Я повернулась к Вариену: он стоял с отвисшей челюстью, ничуть не лучше Джеми.

— Ланен! Почему это произошло?.. Нет, мне никогда не понять!..

Я усмехнулась:

— Не понять женщин гедри?

— Любых, не только гедри! — ответил он с улыбкой. — Жены кантри во всем столь же непостижимы, как ты и госпожа Релла. — Он погладил меня по волосам и добавил уже более серьезно: — Но больше всего, дорогая, меня тревожит то, что Джеми вдруг ни с того ни с сего ополчился против друга. Я-то думал, он восторгается госпожой Реллой.

— Это так, любовь моя. В том-то и вся загвоздка. Я знаю Джеми гораздо лучше, чем ты, — произнесла я с трудом, откинувшись на спинку кровати. От возбуждения у меня вновь разболелась голова, а внизу живота кололо и щемило, точно все демоны мира разом принялись щипать мне внутренности.

— Это все из-за почтовых лошадей... Я поинтересовалась у Реллы: оказывается, такая услуга куда как недешева, тут нужно целое состояние, и Джеми это известно лучше, чем мне. Думаю, она уже начала ему по-настоящему нравиться, но когда вышло, что она вон как добра к нам, в нем пробудились подозрения. Так уж он устроен, — добавила я, как бы извиняясь. — Это у него из-за недоверия к людям... нет, пожалуй, из-за недоверия к женщинам, — поправилась я. — С женщинами он никогда не был счастлив.

Вариен нахмурился:

— Еще одна тайна. Я достаточно наблюдал за ним, за твоим нареченным родителем. Он благороден и смел, мастерски владеет мечом и знает тайны иного искусства — возделывания земли, дающей пищу. Сердце у него честное, готов поклясться. Как же такому мужчине не удалось обрести подругу?

С каждым вздохом мне становилось все хуже и хуже, но я знала, что вскоре должен прибыть целитель, и отгоняла боль.

— Наверное, это из-за того, что он оставался со мною в Хадронстеде, — промолвила я, радуясь, что можно отвлечься и о чем-то поразмыслить. — Для любой женщины в округе он слишком уж незауряден: им ведь нужен простой фермер, а он не таков.

Вариен улыбнулся, глядя мне в глаза.

— Да уж, это верно, — согласился он. — Да и ты не так уж проста. — Нагнувшись, он поцеловал меня; теплые его руки нежно легли мне на спину, а губы были настойчивыми и страстными. Владычица свидетельница, я чувствовала себя настолько ужасно, что мне было не до страсти... Хотя это помогло ненадолго отвлечься.

Особенно когда он продолжил свою речь на Языке Истины. Так ему всегда удавалось склонить меня к своей воле: обычная телесная страсть объединялась с восхитительным голосом, дивным эхом раздававшимся в тиши моего сердца, а древний разум моего супруга перемешивался с моим, чтобы породить нечто совершенно новое.

«Ты моя дорогая возлюбленная, Ланен, и песнь моей души наконец-то сложена. Я уже думал, что не смогу любить тебя еще сильнее, отдав тебе все, что только способен был отдать, но тут — о чудо! я узнаю, что ты носишь под сердцем нашего ребенка, и любовь с новой силой переполняет меня неистовой страстью, подобно бурным вешним водам, и вся эта любовь принадлежит тебе, Ланен, Ланен Кайлар, Кадреши-на Вариен!..»

И тут как раз вошел целитель. «Вовремя», — подумала я, хотя благодаря Вариену ненадолго позабыла о своих муках. Я лишь мельком задумалась, намеренно ли Вариен так поступил или случайно. Когда позже я поразмыслила над этим, то решила, что скорее всего намеренно.

Целитель представился: оказалось, что его зовут Джан. Он спросил, что меня беспокоит, а сам тем временем воззвал к своей силе, мягко направив ее на мои ноющие кости. На этот раз я даже ощутила его силу — холодную, голубоватую, — и едва боль оставила меня, как я разрыдалась от облегчения. Когда самое худшее было позади, я смогла расслабиться и дала ему спокойно работать. Но, закончив свои действия, он остановил на мне долгий взгляд и нахмурился.