Без права на слабость (СИ) - Лари Яна. Страница 11

— Пошли, Лер, будем знакомиться, — его зачарованный взгляд прикован к идущей нам навстречу женщине.

В этот миг все мои представления об отцовском эстетическом вкусе обрушиваются с концами. Пережжённые перекисью волосы, яркий макияж, в зубах сигарета, растянутая футболка, тряпкой болтающаяся на плоской как рельса фигуре — в моём понимании так может выглядеть торговка, но никак не медсестра скорой помощи. И вот это вот всё — он предпочёл утончённой маминой красоте?! Да если б я верила в силу приворотов, то, не раздумывая, кинулась бы за батюшкой, чтоб тот кадилом выбил ослепившие папу чары.

— Ого, Сашенька, чего ж ты не говорил, что вырастил такую красотку? — губы с толстым слоем коралловой помады трижды чмокают воздух у моего лица, а я понятия не имею, как нужно реагировать на такого рода приветствие, поэтому просто расплываюсь в вежливой улыбке. — Тимуру первое время придётся таскаться за ней цепным псом, чтобы местные рук не распускали. Ну ничего, он у меня тоже не размазня, справится.

К счастью, сам защитник где-то потерялся, предоставив мне возможность сперва перестать шугаться своей сверхэнергичной матери. Мысленно перекрестившись, я молча следую за Анжелой, тем более что и сказать особо нечего. Дом как дом, чуть больше нашей с отцом квартиры, обставлен скромно — из техники и мебели только самое необходимое. Мою и хозяйскую спальни разделяет кухня да ванная, единственный минус — отведённая мне комната расположена у основания лестницы ведущей наверх.

— Мансарда — территория Тимура, он терпеть не может, когда там кто-то шастает.

Сварливо сославшись на вечный бардак, женщина великодушно избавляет меня от необходимости лицезреть обитель своего чада, дверь в которую помечена флуоресцентным черепом. И снизу такая же светящаяся надпись «Добро пожаловать отсюда». Мило…

Мимо прошли и слава богу! Как-то не сильно хочется лезть на рожон. Не удивлюсь, если там действительно обнаружится вход в преисподнюю, недаром одно рогатое создание уже попыталось меня боднуть. И зачем люди держат во дворе этих жутких коз? Будто мало собаки.

— Ну ты посмотри гад какой, мать звонит, он трубку не берёт. Просила же к вашему приезду быть дома! Ты не переживай, голубушка, Тимур хоть и не подарок, но зазря мухи не обидит. Вы подружитесь, — «иначе я шкуру с него спущу», вопреки ободряющим словам говорит её взгляд. — Сегодня отдыхай, Лерочка, обустраивайся, скоро будем ужинать, а завтра после пар примешься за работу. У нас в семье не принято сачковать.

Умом понимаю, что выбора нет, тем не менее слышать с порога про какие-то домашние обязанности странно. Не то, чтобы я была ленивой, да тут как бы ни пришлось разделить участь золушки. И Тимур этот своим пренебрежением только подливает масла в огонь. Кажется, он меня бесит уже заочно.

Тебе конец

Ни вечером, ни утром Тимур так и не объявился, поэтому всю дорогу в универ отец выглядит хмурым. Ещё бы! Анжела за завтраком сыпала такими гипотезами о нахождении своего сыночка, что травмпункт в сравнении с ними курортный пансионат.

У меня у самой в душе скребётся ощущение чего-то нехорошего, которое впору списать на обычный мандраж, но после принятой с утра лошадиной дозы пустырника нервы должны бы стать из того же сплава что и Терминатор. Нет, это другое — какое-то липкое предчувствие грядущих неприятностей из разряда «мамочка, роди меня обратно».

Никогда ещё так не боялась перемен, а точнее их несостоятельности, ведь сменить центр на неблагополучный микрорайон, ничтожно мало, чтобы запутать след.

Промариновав нас с час в своём кабинете, миниатюрная седовласая деканша с необычным именем и замашками эсэсовца желает папе хорошего дня, после чего великодушно вызывается проводить меня в аудиторию. Сама бы я постучаться посреди лекции ни за что не решилась, поэтому мысленно присваиваю ей невидимый нимб, несмотря на её родство со взбалмошной Анжелой. Ну а что? Первое впечатление часто бывает обманчивым, может на поверку она добрейшей души человек.

Коротко кивнув поднявшимся с мест студентам, Лукреция Осиповна жестом показывает мне не мяться за дверью.

Ну, с Богом!

Знакомство с однокурсниками проходит стандартно — пока деканша представляет меня преподавателю и заодно учащимся, а те в свою очередь шушукаются, таращась на меня как на музейный экспонат, я судорожно вспоминаю вычитанные накануне советы на тему как максимально быстро влиться в новый коллектив. Все они сходятся в одном — застенчивым негатива достаётся больше всех.

Игнорируя внезапную дрожь в поджилках, мужественно поднимаю глаза от пола и приветливо улыбаюсь.

Не так всё и страшно. Кабинет чуть больше среднестатистического школьного класса, никаких ступенек или длинных парт как в фильмах, к тому же в направленных на меня взглядах больше любопытства, чем агрессии. Хотя внешность некоторых субъектов сложно назвать миролюбивой.

У рыженькой за первой партой, длиной чёлкой закрыта вся левая часть лица, а правая скула заклеена пластырем. Кареглазый брюнет с соседнего ряда сверкает разбитыми костяшками, оценивающе потирая подбородок. Какой-то наглый тип на камчатке, вообще, смотрит десятый сон, скрыв голову под капюшоном красной толстовки. И это будущие юристы?! Двумя словами — выходцы складов. Хулиганьё.

Тихо со всеми поздоровавшись, иду к предпоследней парте в среднем ряду. Странно, что она никем не занята, видимо, процент любителей вздремнуть на лекциях не так велик, как может показаться.

— Беданов! Это ещё что такое? — едва дверь за спиной Лукреции закрылась, возмущённый преподавательский взор падает на владельца красной толстовки. Медуза Горгона нервно курит в сторонке. — А ну-ка, быстро протёр глаза, здесь тебе не курорт.

Последовав примеру остальных, устраиваюсь вполоборота, готовясь сполна насладиться представлением, и попутно пытаюсь вспомнить, где я раньше могла слышать эту фамилию. Бесполезно. Куда интереснее следить за траекторией летящего в парня мела.

М-да, снайпер из Горгоны никудышный, а потому цель ни о чём не подозревая, продолжает спать богатырским сном.

— Подъём, дружище, — ей на выручку приходит тот самый брюнет, с разбитыми кулаками. Тоже, впрочем, без особого успеха.

— Да в наушниках он, — лениво тянет рыжая, покручивая колпачок ручки между тонких пальцев.

— Жанна Аркадиевна, поберегите нервы. Сейчас подорвётся, — взвесив в руке толстую тетрадь для конспектов и недовольно отложив её на место, брюнет принимается осматривать преподавательский стол.

— Только не журналом, — зловеще улыбается Жанна, отряхивая ладони от мела.

Вот это дурдом! — поражаюсь я, ошарашено глядя как тот с громким лозунгом: «Наших бьют! Натянем центр!» запускает в спящего увесистым томом «Уголовного кодекса» в твёрдом переплёте. У нас такого беспредела даже в школе не было, а тут как бы на порядок строже всё должно быть. Разве нет?

Реакция следует молниеносно — ножки стула звучно царапают пол, и парень в толстовке вскакивает с места. Одним движением снимает капюшон, вынимает наушники, а у меня в жилах кровь застывает.

Это финиш.

Беда-то что здесь делает?! А как же последний курс?

Видимо, так же, как и вера в «собственноручно» собранные ромашки — не более чем плод моей доверчивой, романтичной фантазии. Он хотел казаться старше и только поддакивал на мои предположения — я сама всё за него придумала.

— Доброе утро, Беданов, — тем временем елейно произносит Горгона, скрещивая руки на груди. — Что-то вы, молодой человек, вконец обнаглели. Почему вместо уголовного права мы должны обсуждать чьи-то проблемы со сном? Так велико желание «хвосты» в последний момент подтягивать?

— Да не особо, — морщится Беда, своим хриплым голосом пуская мне под кожу волны паники. — Всему виной реферат. Я так увлёкся, что не заметил, как за окном рассвело.

— Даже так?

Только глухой не расслышит прозвучавшей в вопросе иронии, но его этот факт ничуть не смущает. Белобрысый прохвост расплывается в нахальной улыбке.