Чары дракона - Керр Катарина. Страница 34

– К сожалению, маловероятно, – вздохнул Гвин. – Он все-таки знает своё дело.

– Ты не думаешь, что он прямо сейчас за нами подсматривает? – резко дёрнулся Бринонно. – И слушает, о чем мы говорим?

– Очень сомневаюсь, – Гвин позволил себе кисло улыбнуться. – Знаете, каков его самый большой недостаток? Он так сильно любит себя, что ему даже не приходит в голову, как это другие могут его ненавидеть.

– Готов поспорить, у него в любом случае недостаточно силы для дальновидения, – вставил Вандар. – Да, он постоянно хвастает, но тогда почему мы тут странствуем, устраивая этот сложный розыгрыш, если он на самом деле может увидеть Родри на расстоянии? Я знаю, что он лично никогда не встречался с варваром, но ты-то встречался, а настоящий мастер может работать через глаза другого человека.

– Только если этот другой готов позволить ему проникнуть в свою волю, – Гвин почувствовал, как его тон становится резким. – Клянусь самими Когтистыми, если он только попытается положить свою жабью лапу мне на шею сзади, я так его пну, что он полпути пролетит до ада, и, думаю, он это знает. – Гвин издевательски рассмеялся. – Но учтите, его сдерживает не страх передо мной. Нет, когда он прибыл, он объявил, что от Главного Ястреба получены новые приказы. У него были основания думать, что опасно пользоваться дальновидением слишком часто или вообще использовать много двеомера. Пирралло не объяснил мне, почему.

– Вероятно, хозяин не сказал ему, – заметил Бринонно.

– Может, и нет, – Вандар встал и потянулся. – Но маленький ублюдок, вероятно, также лгал. Ну, я собираюсь поить лошадей. Похоже, будет тёплый день, после того, как прошли дожди.

Когда эти двое ушли, Гвин остался сидеть у костра и думать о них. Несомненно, они доложат Главному Ястребу все, что он сказал, в особенности, если это в дальнейшем спасёт их шкуры, но он был уверен: они ничего не донесут Пирралло. Поскольку Гвин умел правильно оценивать людей, он всегда узнавал искреннюю ненависть, когда её видел.

– Саламандр, – обратилась к своему спутнику Джилл, – а ты на самом деле умеешь предсказывать судьбу?

– Умею, но не стану использовать настоящий двеомер для этой глупой игры.

– Именно это меня и интересовало.

– Плитки, которыми играют женщины Бардека, только помогают им фокусировать интуицию. Я буду цветисто болтать, вызывая приятное возбуждение и принося удовлетворение, и мои трактовки расклада в большей или меньшей степени подойдут госпоже Алейне – после того, как я интуитивно разберусь, чего она ждёт от меня. Я сварю приправленное специями жаркое, в которое подброшу все кусочки информации, которые собрал о ней во время вечеринки.

– Подбросишь кусочки в жаркое?

– Ну, на самом деле это, конечно, не лучшая фраза, – Саламандр вяло отмахнулся от неудачно составленного предложения. – Я совсем не собираюсь предсказывать судьбу, только это – идеальный способ пробраться к ней в дом. С моей стороны было бы крайне грубо просто прийти к её воротам и спросить, не продаст ли она мне своего экзотического раба. Вначале я завоюю её доверие, затем очень умело и хитро приведу разговор к настоятельной необходимости заполучить ещё одного варвара для нашего представления.

– Ну, тогда хорошо. Пока ты во всем оказывался прав.

– Я всегда прав, – Саламандр откинулся на подушки и поднял кубок, приветствуя Джилл. – Но какой именно случай моей правоты заслужил твою похвалу?

– Конечно, то, как ты обнаружил Родри. Я должна перед тобой извиниться. Я думала, что глупо останавливаться в лучшей гостинице города и потакать богатым женщинам. Но ты оказался абсолютно прав.

– А кто ещё мог бы себе позволить такую диковину, как Родри, кроме богачей?

– Я понимаю. Теперь.

Саламандр улыбнулся, затем показал на изысканный завтрак из холодного мяса и приправленных специями овощей.

– Поешь, моя дикая голубка.

– Не могу.

– Попытайся. Беспокойство подобно червям – процветает на пустой желудок.

Несмотря на своё состояние, Джилл рассмеялась. Она взяла кусочек приправленной специями свинины, завернула её в хлеб и заставила себя пару раз откусить.

– А если она его не продаст?

– Я что-нибудь придумаю, не бойся. А теперь ешь! Мы должны быть у неё в резиденции примерно через час, а нам ещё нужно принять ванну и одеться в самые лучшие, кричащие одежды. В конце концов, надлежит поддерживать репутацию варваров.

Когда Джилл с Саламандром, разодетые в красно-золотые шёлковые и парчовые одежды, благоухая духами и благовониями, представились привратнику Алейны, старик, казалось, больше развеселился, чем впечатлился видом «волшебников», однако он прямо провёл их в сад, где посетителей уже ждала симпатичная молодая служанка, которая проводила их в гостиную. Хотя обычно бардекианский стиль искусства оставлял Джилл равнодушной, но тут, увидев воздушные деревья и ярко нарисованных птиц, она была очарована. Чувства, возникшие при виде разукрашенных стен, каким-то образом показались девушке знакомыми, и внезапно она обнаружила, что вспоминает раскрашенные шатры эльсион лакар. До того, как Джилл успела спросить Саламандра о сходстве этих двух стилей, через боковую дверь вошла Алейна.

Она была одета в белые льняные одежды, простоту которых оттеняла золотая цепочка на шее. Алейна очень вежливо поприветствовала гостей и пригласила присоединиться к ней на возвышении. После того, как они устроились на бархатных подушках вокруг низкого столика, служанка принесла тарелки с сушёными фруктами, сладостями и кубки со сладким вином.

– И коробку с плитками, Диена, – велела Алейна.

– Да, хозяйка. – Девушка отправилась прямо к эбеновому комоду. – Они прямо здесь, там, куда их обычно убирает Родри.

При упоминании имени лакея выражение лица хозяйки стало странно натянутым, и она украдкой бросила взгляд на Саламандра; потом на её лице расцвела улыбка. Диена принесла коробку, поставила на стол и открыла крышку.

– Теперь можешь идти, – объявила Алейна. – Скажи поварихе, чтобы сделала оранжад. Вино слишком крепко для утра.

– Ваша милость очень любезна к скромному волшебнику, – улыбнулся Саламандр.

– Очень любезно со стороны скромного волшебника согласиться прийти по моей просьбе. Диена, я сказала: иди.

Когда девушка, которая задержалась в комнате, так как сгорала от любопытства, поспешила вон, Алейна высыпала плитки из коробки и стала перемешивать их. Было видно, что она часто этим занимается. Джилл подумала, что у неё красивые руки, тонкие и нежные, с длинными ногтями, накрашенными оранжево-красными зёрнами аннатто и отполированными до идеального блеска. Джилл обнаружила, что пытается спрятать свои мозолистые пальцы и обкусанные ногти. Она также обратила внимание на то, что Саламандр оценивающе смотрит на выкладывающую в форме звезды плитки госпожу и одобряет не только её руки.

– Ага, – Саламандр склонился над столом. – Я вижу много разных вещей, тёмных, скрытых, неясных, время для боли, за которой последует радость, смех, за которым последуют слезы, солнечные лучи пробиваются сквозь тучи, бури, за которыми следуют спокойные закаты.

Алейна радостно задрожала и уставилась в плитки.

– Я вижу, что вы стоите на перекрёстке жизни, о та, которой благоволят Звёздные Девы. Посмотрите на цветы, которые цветут среди копий. Ворон кричит, но его заставят замолчать. Вначале… – Саламандр сделал паузу и положил один палец на десятку цветочной масти. – У вас много верных друзей, которых беспокоит ваше благополучие. Они о вас очень волнуются. Тревожатся, что вы грустите и стали вялой и апатичной. Несомненно, вас волнует вопрос, выйти ли снова замуж или подождать, что принесут на ваш берег волны жизни. Вы всегда раздумываете, любят ли вас саму. Есть много поклонников, которые женились бы на вас ради вашего богатства и связей с большими торговыми домами.

– Это абсолютно правильно! – Алейна часто дышала, в голосе звучало детское возбуждение. – Некоторые так открыто говорят об этом, сударь! Трудно поверить, что у них начисто отсутствует чувство такта!