Чары кинжала - Керр Катарина. Страница 44

— Плохое настроение — это одно, а непочтительность — совсем другое, — пояснил Мароик. — Мне не хочется быть жестоким, но закон есть закон. Уведите его и повесьте. Сейчас же. Я хочу с этим покончить.

Тело Таника обмякло, будто он потерял сознание. Каса заголосила, залилась слезами и кинулась к лестнице.

— Я понимаю, это тяжело, — заметил Мароик, затем добавил: — Никто не смеет унижать моего барда, а тем более — нападать на него. Кто-нибудь желает ослушаться моего приговора?

Все в ужасе замотали головами. Мароик удовлетворенно кивнул.

— Ну, тогда быстро выполняйте приказ. Возьмите факелы и вздерните его на стене. И нечего размышлять об этом целую длинную ночь. Я хочу покончить с этим.

Выкрикнув боевой клич, Таник начал отчаянную, но безнадежную борьбу. Безоружный, он наносил тяжелые удары своим конвоирам. Он надеялся вынудить их прикончить его мечом, но всадники повалили его на пол и связали ему руки и ноги. Когда они волокли его из зала, Гверан напряг все свои силы, чтобы удержатся от улыбки.

Уже через два часа после рассвета Блайсбир облетело известие о том, что лорд Мароик повесил одного из бойцов за то, что он угрожал его барду.

Услышав об этом, Невин сначала удивился: неужели Геррант оказался таким глупцом? Но потом он вспомнил, что Таник все же не Геррант — слишком прост, а у Гверана куда больше хитрости, чем у Блайна.

Бормоча проклятия, старик побежал седлать своего коня. Невин приехал, когда тело Таника уже сняли со стены. Слуга, принявший у него коня, рассказал ему подробности. Жрецы отказались хоронить повешенного, и Таника погребли в безымянной могиле за стеной крепости. Невин разыскал Гверана в его комнате. Он был там один.

— Жена увела мальчиков погулять, — сообщил бард, — они все расстроены этой бедой.

— Еще бы. Похоже, Таник чересчур близко к сердцу принял твое предупреждение.

Гверан улыбнулся.

— Послушай, — сердито сказал Невин, — почему ты просто не поговорил с лордом Мароиком?

— Потому что я хотел смерти Таника. Боги, ты еще сомневаешься в этом?

Невин возмущенно фыркнул.

— Ты — расчетливый и хитрый убийца. Просто герой для одной из своих баллад.

— Ты очень любезен. Собираешься рассказать Мароику правду?

— А ты думаешь, он мне поверит? Нет, это твоя Судьба, мой друг, и ты поплатишься за это когда-нибудь.

— Где? В призрачном Ином Мире?

Гверан самодовольно улыбнулся, и Невину захотелось отвесить ему пощечину. Ведь Гверану был дан шанс освободить себя от цепей Судьбы, которые он получил в наследство от Блайна. Он мог бы исправить ошибку — с помощью закона убрать своего врага подальше от жены. Но он использовал закон вместо меча — чтобы убить.

— Раньше или позже, — сурово проговорил Невин, — это убийство напомнит о себе.

— Думаешь? Я готов рискнуть.

Невин еле сдержался, чтобы не сказать правду: в этой жизни ты можешь остаться невредимым, но в твоей следующей жизни эта пролитая кровь все равно вернется к тебе, ты снова будешь связан с Геррантом кровавой цепью.

И вдруг Невин испугался: а что, если он тоже будет связан с ними — хотя бы потому, что должен был предвидеть намерения Гверана и предотвратить убийство?

Только через два дня Невин увиделся с Лиссой. Он привел Адерина в крепость, она встретила их у ворот и отправила сына с Касой.

Невин последовал за ней вниз по заросшему травой склону холма, ведя свою лошадь под уздцы. В ярком солнечном свете она выглядела бледной и уставшей от бессонных ночей.

— Я хочу сказать вам, что Гверан согласен отдать Аддо к вам в обучение, — сказала ему Лисса. — Вам надо с ним обсудить только подробности, но в целом этот вопрос уже решен. Если Гверан что решит, то его слово свято.

— Да, он человек упрямый, — согласился Невин. Лисса поморщилась, и старик понял, что она хорошо знала обо всем, что произошло.

— Простите мне стариковскую прямоту…

— Не надо извинений. Это печально, но, боги, что я могу сделать? Ведь Гверро просто хотел защитить меня.

— Да, вы правы. Ни один человек в отряде не осмелится теперь приставать к вам.

Лисса кивнула, глядя вдаль — туда, где река сверкала в послеполуденной дымке.

— Мой муж — хороший человек, — проговорила она задумчиво.

Невин вздохнул: женщине необходимо верить в это.

— Я знаю, как мне повезло, — продолжала она. — Порой я даже горюю, что мне выпало счастье выбрать именно его.

— Горюете? Но ведь это должно радовать ваше сердце!

— Да, все мужчины так думают. Но на самом деле это ужасно! Я пряталась в своей комнате, как испуганный ребенок, и при этом все думала, как мне повезло, что муж мне верит, как мне повезло, что он может меня защитить… — Когда Лисса повернула голову и посмотрела на Невина, ее глаза стали вдруг холодными. — Мне надоело зависеть от везения. Я бы хотела стать сильной, как мужчина, и тогда удача мне будет ни к чему!

— Молчи! Такое желание накличет беду.

Чуть пожав плечами, Лисса снова принялась глядеть вдаль, словно прозревая далекое будущее.

ЭЛДИС, 1062

Мулы, измученные жарким солнцем, хрипели, лягались и кусались, противясь погонщикам, что попытались призвать их к порядку. Караван превратился в неуправляемое стадо, которое с мычанием и ревом неслось к городским воротам в облаке бурой пыли. Каллин из Кермора выехал из этой сумятицы, направил лошадь к обочине дороги и рысью поскакал в сторону города. Приподнявшись в стременах, он увидел торговца Дрегиса, который спорил со стражниками, собиравшими пошлину. Мулы подняли такую пыль, что невозможно было различить, кто прибыл с караваном.

— Джилл! — изо всех сил крикнул Каллин. — Джилл, выбирайся из этой толпы!

Через пару минут тревожного ожидания Каллин наконец увидел, как она выехала на своем кауром мерине и направилась к нему. Пот ручейками стекал по ее лицу, а светлые волосы стали такого же цвета, как грива лошади.

— Надеюсь, Дрегис просто расплатится с ними и не будет спорить, — сказала Джилл. — Мне хочется побыстрей вымыться.

— Мне тоже, и неплохо бы выпить эля.

Они с тоской посмотрели на высокие крепостные стены Кернметона — одного из немногих поселений в северо-восточной части Элдиса.

Несмотря на типичную городскую вонь, распространяющуюся от сточных канав в раскаленном солнцем воздухе, Кернметон все же обещал удобства после длинной недели пути. Дрегис нанял Каллина вооруженным охранником для своего каравана, хотя грабители редко встречались в этой части королевства.

Наконец караван двинулся с места. Люди кричали на мулов, которые отчаянно ревели, когда их заталкивали в узкое закрытое пространство между круглыми башнями. По извилистым улицам караван добрался до постоялого двора с беспорядочно разбросанными каменными постройками. Каллин спешился и начал пробираться к Дрегису через скопление мулов и лошадей. Седоволосый купец, не торгуясь, заплатил серебряную монету.

— У нас никогда не было такого спокойного путешествия, серебряный кинжал, — похвалился Дрегис.

Услышав это, тощий хозяин постоялого двора, нацелив свои глаза-щелочки на Каллина, заверещал:

— Никаких серебряных кинжалов на моем постоялом дворе…

— Еще не хватало, чтобы твои вши ползали по мне. А ну-ка, убери свои лапы!

Побледнев, хозяин отпрыгнул назад.

Около восточных ворот был ветхий бревенчатый постоялый двор, где Каллин и Джилл останавливались раньше. В конюшне был только ряд полуразрушенных навесов, и сами комнаты были немногим чище, зато хозяин встретил Каллина как долгожданного брата и предоставил им свой лучший номер — крошечную комнатку на верхнем этаже, в которой было всего одно перекошенное окошко. Брад — хозяин постоялого двора — был тучным крепким парнем, который потерял в бою одно ухо.