Чары тьмы - Керр Катарина. Страница 60

Всадники, растянувшись неровной линией, медленно пробирались по низким холмам, поросшим деревьями и кустарниками. Родри методично перебирал в памяти всех людей в дане. Кого из них Джилл может найти привлекательным? То, что каждый мужчина, который только увидит Джилл, немедленно захочет ее, было давним и твердым убеждением Родри. Вопрос лишь в том, согласится ли она?

Внезапно его мрачные размышления прервал звук серебряного рожка. Родри непроизвольно вскрикнул, поднялся в стременах и огляделся. Далеко впереди на дороге находился чей-то боевой отряд, вооруженный и готовый к действиям.

— Враги, парни! — крикнул Гвиван. — К бою!

Отвязывая щит от луки седла и надевая его на левую руку, Родри коленями направлял коня, чтобы обойти телеги и выйти вперед. Другие делали то же самое. Кругом все бранились и толкались.

Как раз в тот момент, когда Родри добрался до первой шеренги, прозвучал еще один сигнал рожка, и вниз с холмов понесся второй боевой отряд, чтобы отрезать им путь сзади. Родри всерьез начал задумываться, увидит ли он Джилл еще когда-нибудь, независимо от того, оставалась она ли верна ему. Ругаясь себе под нос, он достал копье, которое крепилось к правому стремени. В этот миг враги, преградившие им путь впереди, тронули лошадей с места.

— Гвиван! — крикнул их предводитель. — Сдавайся, молодой олух!

Лорд заставил коня выйти на несколько шагов вперед. За спиной у него толкались хмурые солдаты. По оценке Родри, у них в тылу находилось человек сорок, а впереди ожидали еще тридцать, поэтому он собрался с силами, чтобы умереть, если Гвиван откажется сдаться.

— Поработай мозгами, парень! — крикнул вражеский лорд. — Это даже не твоя вражда. Пусть твой отец выкупит тебя и твоих людей. Если только ты не доберешься сегодня до Дейна, мне плевать на тебя и я не собираюсь тебя убивать. Нет стыда в том, чтобы сдаться при таком раскладе. А нам нужны деньги!

— Прекрасно рассуждаешь, Инрик, — крикнул в ответ Гвиван. — А что с лордом Дегвиком?

— Он не поехал с нами, и я торжественно клянусь тебе честью, что тебе нечего опасаться, пока ты находишься у меня.

Гвиван думал так долго, что Родри едва не взорвался от злости. Его жизнь повисла в паутине чужой вражды, а он даже не знает, кто все эти люди.

— Решено, — наконец произнес Гвиван. — Я согласен на твои условия.

Родри резко выдохнул, испытывая огромное облегчением.

Враги медленно выехали вперед и окружили их. Инрик занял положение возле одной телеги, наблюдая, как Гвиван и его люди по очереди подъезжают к ней и разоружаются.

Родри был последним. Сперва он бросил на телегу копье, затем медленно и с неохотой достал меч, с красивым лезвием из лучшей стали и рукояткой в форме дракона Аберуина. Эту вещь он любил так же, как Джилл, и ему было больно класть меч в кучу.

— Это прекрасный меч, серебряный кинжал, — заметил Инрик. — Боевой трофей?

— Нет, лорд, это подарок человека, которому я хорошо служил, — Родри думал об отце, который подарил ему меч.

— Вероятно, ты сражался, как демон из ада, чтобы завоевать такой клинок, — Инрик повернулся к Гвивану, который с угрюмым видом сидел в седле рядом с ним. — Твой отец, похоже, серьезно подходит к своим обязательствам, если готов оплачивать услуги серебряного кинжала.

Гвиван поджал губы.

— Не твоя вина, что твой отец — проклятый скряга, — продолжал Инрик. — Думаешь, он заплатит выкуп за этого парня?

— Мой отец — человек чести, — рявкнул Гвиван. — И он НЕ скряга.

— Просто очень осторожен с деньгами, не так ли?

Когда Инрик захохотал, лицо Гвивана покраснело от стыда. Родри почувствовал неприятный холодок в животе. Если скупой лорд не заплатит выкуп за наемника, то Родри опустится еще ниже. Его положение окажется немногим лучше, чем у крепостного. Фактически он станет собственностью Инрика, пока не отработает свой долг.

Услышав новость, лорд Марклью пришел в неописуемую ярость. За ним бегали взъерошенный писарь и камерарий, а сам он широкими шагами расхаживал взад-вперед и громогласно проклинал Инрика и его клан. В углу вместе со служанками стояла Джилл, наблюдая за лордом, очень крупным мужчиной, крепким и мускулистым, несмотря на возраст.

В массивном кулаке он сжимал послание Инрика и сотрясал им, гневно глядя на писаря, словно несчастный был в чем-то виноват.

— Какая досада! — рявкнул Марклью. — Инрик захватил моего сына на дороге, применив подлый трюк, которым пользуются только проклятые сраные ублюдки, а теперь он еще и насмехается надо мной, называя меня скрягой! — Марклью швырнул куском пергамента в писаря, который схватил его и поскорее отскочил подальше от разгневанного лорда. — Что там сказано? Прочитай еще раз, шлюхин сын!

Писарь откашлялся и расправил послание.

— «Я знаю, как лорд ценит свои деньги, как крепко прижимает он их к груди — словно лелея возлюбленную. Однако, несомненно, его собственный, единокровный сын значит для него лишь немногим меньше и стоит того, чтобы расстаться с частью богатств. Мы оценили его в двадцать серебряных монет Дэверри. Кроме того, мы назначаем по десять серебряных монет за каждого из его людей, пять — за серебряного кинжала, по одной — за каждого из слуг.»

— Какая наглость! — выл Марклью. — Неужели Инрик в самом деле ожидает, что я стану платить выкуп за вонючего серебряного кинжала? Он насмехается надо мной! Будь я проклят, если стану платить!

Марклью снова забегал по залу. Камерарий повернулся к Джилл и жестом подозвал ее, приглашая обратиться к лорду с просьбой выкупить Родри, но Джилл отрицательно покачала головой и вышла. Одна из девушек схватила ее за руку.

— Что ты делаешь? Почему ты не попросишь его?

— Потому что у меня есть деньги, чтобы самой выкупить Родри. За все годы, что я провела на долгой дороге, ко мне еще никогда так отвратительно не относились, и будь я проклята, если стану терпеть такое отношение и дальше. Если бы я была бардом, то написала бы о Марклью песнь-поношение.

— Поверь, много бардов уже написали такие песни, но это не принесло ровно никакой пользы.

Джилл отправилась в конюшню, где спала в пустом загоне рядом со своим конем.

Конюх помог ей оседлать коня и рассказал, как добраться до дана Инрика, до которого было приблизительно полтора дня пути верхом.

— Но будь осторожна, девушка, — предупредил он. — В горах боевых отрядов — что блох на гончей.

— Я буду осторожна, — обещала Джилл. — Не мог бы ты дать немного овса моему коню? Или твой жадный хозяин изобьет тебя за это?

— Откуда он узнает? О таком хорошем коне следует заботиться.

Словно понимая, что о нем говорят, Восход тряхнул головой, и серебряная грива затрепетала на гнедой шее. Родри подарил ей этого коня западной породы, когда еще сам был лордом и мог позволить себе дорогие подарки. В отличие от Марклью он был щедр к окружающим.

Джилл уехала, не удосужившись попрощаться с Марклью, и галопом пронеслась первую милю пути, желая побыстрее отъехать от дана подальше. Когда она добралась до широких, поросших травой берегов реки Лит, то перешла на шаг, чтобы дать Восходу остыть. Внезапно на луке седла появился ее серый гном. Он устроился там, рискуя свалиться.

— Мы собираемся выкупить Родри, а затем вернемся на долгую дорогу, — сказала она ему. — Марклью — свинья.

Гном улыбнулся и согласно кивнул.

— Надеюсь, к Родри хорошо относятся. Ты сходил взглянуть на него?

Гном яростно закивал в ответ на оба вопроса.

— Знаешь, маленький брат, одной вещи я не понимаю. У нашего Родри есть эльфийская кровь, но он тебя не видит.

Гном ковырялся в своих длинных голубых зубах, пока думал, затем пожал плечами и исчез. Очевидно, он тоже этого не понимал.

Дорога петляла среди низких холмов, иногда уходила от реки, когда та текла по глубокому каньону, а затем снова встречалась с ней в долинах. Миля за милей по обеим сторонам тянулись захудалые пастбища. Тут и там Джилл видела стада белого скота с ржаво-красными ушами, за которыми присматривали пастухи и крупные серо-белые собаки.