Чары тьмы - Керр Катарина. Страница 58

— Как это мило с твоей стороны! Действительно, я испытываю искушение принять твое приглашение, но у меня есть родственники, к которым я собираюсь поехать.

— Родственники? Конечно, у тебя должны быть родственники. А я тут думал, что мастера двеомера выпрыгивают уже взрослыми прямо из земли.

— Как лягушки из теплой грязи? Нет, мы не такие странные — по крайней мере не совсем.

Невин уехал рано утром на рассвете, еще до того, как семья проснулась.

Он хотел избавить всех от горького прощания. Уже уезжая, он обернулся, чтобы посмотреть на тусклое мерцание Каннобейнского маяка высоко на башне. Старик знал, что никогда больше не увидит Мейла. Невин жалел, что у него на самом деле нет родственников, к которым можно было бы поехать.

Все дальние родственники, какие имелись, сейчас находились при том или ином воюющем дворе. А Невину придется какое-то время избегать королевских дворов.

Ему просто требовалось притвориться, что он умер. Пройдет достаточное количество лет — и еще один Невин-травник может заново появиться в местах, где его когда-то знали.

Главное, чтобы люди не задавали ему смущающих вопросов о его необычно долгой жизни.

Он решил поселиться где-нибудь в страшной глуши на территории Кантрейя, где его навыки могут помочь простым людям королевства, разрываемого распрями. Невин задумывался и над тем, где он снова найдет Бранвен.

Не исключено, что она уже живет где-то в новом теле. Ему придется руководствоваться исключительно своей интуицией и позволить случаю направлять себя. С долгим болезненным вздохом Невин повернул коня на дорогу, ведущую на север. Кому-то бесконечно долгая жизнь могла бы показаться прекрасной, а Невин от нее смертельно устал.

Что касается Мейла, лорда Каннобейна, они с женой прожили много долгих счастливых лет и наконец умерли от старости почти в один день.

По мере того, как росла его слава мудреца, он стал известен как Мейл Провидец. Подобно философам Времена Рассвета, он именовался вейтом.

В Дэверри люди называли бы его «Мейл из гвейдов», но произношение, принятое в Элдисе, превратило бывшего принца в «Майлвада». Это имя перешло ко всем его потомкам.

ЭЛДИС, 1063

Стоял прекрасный солнечный день, и воды реки Лит сверкали на солнце. Лорд Камдель, некогда начальник королевских бань, ехал вдоль реки на коне и пел. Это были просто беспорядочные обрывки песен, потому что ему было трудно вспомнить слова. У него вообще возникали трудности, когда он пытался вспомнить вообще хоть что-либо. Например, почему он едет по безлюдным горам провинции Йир Аусглин? Время от времени ему в голову ударял вопрос, но независимо от того, как долго он над ним размышлял, Камдель так и не находил ответа. Просто казалось правильным, что он находится здесь, в сотнях миль от двора, со спрятанным в седельных вьюках мешочком, полном драгоценных камней. Камдель знал, что украл камни, но больше не помнил ничего — ни почему он их украл, или кто был их владельцем.

— Я, вероятно, пьян, — сказал он своему гнедому жеребцу. — Но почему я, пьяный, здесь?

Жеребец фыркнул, словно раздумывал о том же самом.

Через несколько миль дорога резко заворачивала, и, минуя поворот, Камдель увидел трех всадников. Где-то в глубине сознания он знал, что они его ждут. Конечно, это были Саркин и Аластир, а третий несомненно — кто-то из слуг. А сам Камдель здесь явно для того, чтобы купить опиума за эти драгоценные камни. Наконец все получило объяснение.

— Очень вовремя, друг мой, — сказал Аластир. — Ты готов отправиться с нами?

Камдель уже начал соглашаться, но внезапно у него в голове вспыхнула мысль:

«Не делай этого! Они причинят тебе боль!»

Мысль звучала так громко, так настойчиво, что Камдель без колебаний резко повернул коня.

— За ним! — Саркин бросился за Камделем.

«Беги!»

Камдель покорно пришпоривал коня, но как только тот перешел на галоп, то заржал и встал на дыбы. Камделя с силой бросило вперед; он держался за шею животного, а тот сильно шатался. Камдель увидел, как меч перерезал коню горло.

Всадник едва успел высвободить ноги из стремян и скатиться на землю, когда конь упал. Затем на затылок Камделя обрушился сильный удар и он провалился во тьму.

— Отличная работа, Саркин, — похвалил Аластир. — Ган, забери седельные вьюки. Мы должны быстро трогаться с места.

— Очень неудобно, черт побери, вышло из-за этого коня, — проворчал Саркин, склоняясь над Камделем. — Нам придется украсть для него еще одного.

— Наверное, нам следует просто убить его и покончить с этим делом. Все гораздо опаснее, чем я думал вначале. Не забывай: вокруг идет война. Мы можем встретить на дорогах патруль или что-то в этом роде.

Саркин поднял голову и посмотрел на учителя. Его глаза горели огнем, и Аластир понял, что Саркин готов взбунтоваться.

— Я знаю, что обещал, но… — Аластир колебался, вспоминая предупреждение Старца о том, что ученик ненавидит его. — А, ну ладно, он немного весит. Ты можешь привязать его к своему коню, пока мы не найдем еще одного.

— Я хочу получить небольшую компенсацию от этой вонючей свиньи. За все, что мне пришлось от него вытерпеть. Кроме того, мы можем использовать его для ритуала.

— Можем. И сделаем это сегодня вечером. Боги, я устал.

Их немой слуга Ган поспешил назад с седельными вьюками. Хотя Аластир испытывал искушение открыть их и позлорадствовать над драгоценными камнями здесь и сейчас, времени было мало. Он нервно огляделся, опасаясь увидеть поблизости какого-нибудь господина благородного происхождения и его боевой отряд в полном составе. Камдель будет приносить сплошные неудобства, черт побери. Аластир понял, что обижен на Саркина. Почему ученик его ненавидит? После всего, что он сделал для этой маленькой крысы из канавы! Тем не менее сейчас не было времени думать о таких вещах. Пусть даже Саркин ненавидит своего учителя — он все еще слишком полезен, чтобы от него избавляться.

Голова болела так, что от этой боли темнело в глазах. Его обхватывали какие-то руки. Но где он? На коне. Где-то. Камдель открыл глаза и увидел вокруг себя зеленые луга. Аусглин. Он хотел убежать. Со стоном Камдель попытался поменять положение в седле и понял, что его лодыжки привязаны к стременам.

— Проснулся? — послышался голос Саркина.

Тогда Камдель понял, что Саркин сидит у него за спиной. Это он удерживает его на лошади. Потом пленник услышал позади стук других копыт. Ему было больно смотреть на зеленые луга, они так и плясали у него перед глазами.

— Извини уж за удар по голове, — продолжал Саркин. — Но мы не могли позволить тебе уехать просто так.

— Почему? Зачем я вам сдался?

Саркин рассмеялся, а после пробормотал себе под нос:

— Сегодня вечером узнаешь.

Камдель слишком устал, чтобы спрашивать о чем-нибудь еще. Хотя он великолепно владел оружием и даже выиграл несколько турниров, он ни разу не участвовал в военных действиях и вообще никогда в своей жизни не тратил много энергии на что-либо. Боль охватила его разум и не отпускала на всем протяжении долгого пути. Он чувствовал себя очень-очень несчастным.

Наконец путники подъехали к ферме, брошенной довольно давно, судя по тому, что земляная стена, окружавшая ее, разваливалась, а крыша хозяйского дома прохудилась…

Спешившись, Саркин обрезал веревки, привязывающие лодыжки Камделя к стременам, и снял его с коня, а затем, подталкивая, втащил в большое полукруглое помещение, которое когда-то служило кухней. По полу было разбросано имущество, которое обычно берут с собой путешественники, а возле очага лежала груда одеял.