Босс на блюдечке (СИ) - Лина Луисаф. Страница 26
Он явно сердит, но уже и без того я понимаю, что перешла грань. Демьян не знает ни про синяки, которые мне оставил его двоюродный брат, ни про то, что шрам, который, кстати, ужасно чешется под повязкой, также дело рук его братца, и даже то, что Адам открыто угрожал мне на торжестве, посвященном его дню рождения, ему тоже неизвестно. Меня так и подмывает рассказать ему правду, но это слишком ценная информация, которую необходимо приберечь на потом.
Поэтому сейчас я принимаю кроткий вид и каюсь:
— Прости, больше не повторится. Если у тебя нет ко мне каких-нибудь срочных поручений, я бы хотела съездить на одну мебельную фабрику. При должной рекламе и сопутствующих вливаниях ее продукция могла бы принести нам неплохую прибыль, но сначала я хочу в этом убедиться.
— Действуй, — шеф кивает.
И все то время, пока я иду к двери, я чувствую на своей спине его взгляд.
44
На самом деле, мне нет необходимости что-либо проверять в отношении мебельной фабрики, — я итак прекрасно знаю ее подноготную. Мне ли не знать: ведь именно с ней я долгое время сотрудничала, пока работала на Звягинцева. Да, все верно: я хочу выцарапать эту фабрику, нашего прямого поставщика, из-под носа своего бывшего начальника. Подло? Возможно, но когда меня это останавливало?..
Потихоньку жизнь входит в новую колею. Эмилия быстро осваивается на новом месте и даже пару раз проявила неожиданную инициативу, знатно меня этим порадовав. Она легко обзаводится новыми знакомствами, ее открытый дружелюбный характер покоряет каждого, и это избавляет ее от тех шепотков за спиной, которые преследуют меня с самого начала трудоустройства в эту компанию. Я успешно веду переговоры о прямом сотрудничестве с мебельной мастерской и готовлю договор с содействием Бессонова, изменившего свое ко мне отношение с презрительного на подобострастное. Демьян в одиночестве отправился в очередную зарубежную поездку, и все наше общение с ним сводится к деловой переписке в аутлуке[1]. Так продолжается некоторое время, пока однажды однообразную рутину не прерывают весьма неожиданным образом.
— Доброе утро, Ксения, я не помешала?
Я отрываю голову от ноутбука и в легком замешательстве смотрю на посетительницу. Когда до моего забитого цифрами мозга доходит, кто сейчас стоит на пороге моего кабинета, я спешно вскакиваю с места:
— Ох, здравствуйте, Екатерина Валерьевна! Ну что вы, о чем речь. Простите, я не ожидала вас здесь увидеть, поэтому так и растерялась поначалу. Вы… к Демьяну?
За спиной матери Демьяна маячит потрясенно-возмущенное лицо Анастасии Викторовны, которую явно сердит сам факт моего личного знакомства с семьей босса.
— Ох, не стоит волноваться, Катенька, — Екатерина Валерьевна отказывается от предлагаемой секретарем чашки кофе, — я ненадолго, просто хотела пригласить Ксению на обед. Надеюсь, — обращается она ко мне, — вы мне не откажете?
У меня вагон и маленькая тележка неотложных и не очень дел, но прямо сейчас передо мной стоит будущая свекровь Эмилии, поэтому я не смею сказать нет.
— Ну что вы, я с удовольствием с вами пообедаю. Где желаете перекусить?
— Демьян рассказывал, что здесь есть неплохой кафетерий. Я там никогда не была, к тому же, мне не хотелось бы надолго отвлекать вас от ваших обязанностей, поэтому почему бы нам не сходить туда?
— Да, конечно, кафе здесь действительно замечательное.
Так, обмениваясь ничего не значащими фразами, мы спускаемся на второй этаж. Екатерина Валерьевна с любопытством изучает компанию изнутри, отмечая произошедшие в здании с ее последнего визита изменения. Кафетерий же приводит ее в восторг:
— Все выглядит так аппетитно, что я даже не знаю, что выбрать! Ксения, может, вы мне что-нибудь посоветуете?
Я рекомендую ей свои самые любимые блюда, мысленно теряясь в догадках, зачем я ей понадобилась. Мозг выдвигает единственно разумное решение: она хочет узнать, как дела у Эмилии. Пока это единственная рабочая версия, на которой я решаю остановиться.
— Прошу, скажите, что я ошибаюсь, — в голосе Екатерины Валерьевны я слышу явственное сожаление, — но мне отчего-то кажется, что большинство смотрящих на вас людей в этом зале испытывают по отношению к вам… антипатию.
— Боюсь, что нет, — я осматриваюсь по сторонам. Большинство замеченных на подглядывании утыкаются в свои тарелки, — меня многие недолюбливают. Но к Эмилии относятся иначе, — спешно добавляю я, — она работает здесь всего ничего, но у нее уже множество хороших знакомых и приятелей.
Однако Екатерину Валерьевну отчего-то больше интересует отношение окружающих ко мне:
— Но почему… к вам так относятся? Это из-за моего сына?
Удивленно задираю брови: причем тут Демьян?
[1] Outlook — корпоративная программа
45
— Нет, что вы, это из-за моего характера. Видите ли, я несколько… неприятна в общении, — хамовата, нагловата, подловата, но не говорить же об этом вслух? — поэтому ко мне не особо тянутся.
Наступает ее очередь удивляться.
— Неприятна в общении? Ксения, вы слишком к себе критичны. Пусть я недолго вас знаю, но общение с вами доставляет мне истинное удовольствие. Должно быть, эти люди слепы, раз они не видят, насколько вы очаровательны.
Этот неожиданный комплимент заставляет меня покраснеть. Я даже радуюсь, что не пила в этот момент воду, ибо непременно бы тогда поперхнулась.
— Вы слишком ко мне добры.
— Отнюдь. От окружающих вас выгодно отличает здравый смысл, практичность и доброта, а еще, — Екатерина Валерьевна лукаво улыбается, — Ирина права: вы секси.
Я готова сквозь землю провалиться — и это при этом, что я не помню, когда в последний раз меня так смущали чьи-то слова. Я все-таки отпиваю воду, чтобы скрыть замешательство.
— Вы хотели поговорить об Эмилии?
— На самом деле я просто проезжала мимо и решила заглянуть, узнать, как у вас дела. Не только у Эмилии, но и у вас.
— Все замечательно. Она почти освоилась, делает большие успехи, я уверена, что Демьян будет очень рад ее достижениям.
— Вы так говорите, будто он не радуется вашим.
Я непроизвольно хмурюсь, вспомнив нашу последнюю стычку с боссом.
— На самом деле, он мной немного недоволен… Ох, простите, не берите в голову, просто рабочий момент.
— Нет, что вы, мне интересно знать, из-за чего мой сын так вами недоволен.
И я с какой-то детской обидой ябедничаю ей, что Демьян не отстает от меня со своим английским. Ну вот никак! Сдался ему этот язык!
Екатерина Валерьевна с улыбкой выслушивает мою жалобу:
— Демьян вырос на Шекспире, — говорит она, когда я выдыхаюсь. — И частенько перечитывает его в оригинале. Вероятно, ему хочется, чтобы он мог разделить свое увлечение с вами.
— Но я-то тут при чем?! — в сердцах восклицаю я. — Вот пусть и перечитывает сам своего Шекспира, чего он ко мне-то с этим пристал!..
Екатерина Валерьевна смеется, и тут до меня доходит, кому я жалуюсь на своего начальника.
— Простите, — винюсь я, спрятав лицо в ладонях, — я просто сошла с ума.
— Отнюдь, я очень рада, что вы открылись мне с новой стороны. Знаете…
Когда наша беседа подходит к концу, я вдруг с удивлением понимаю, что мы разговаривали почти полтора часа. Это заставляет меня испытать внутренний шок: еще никогда я не забывалась настолько, чтобы потерять счет времени, но с Екатериной Валерьевной так легко общаться… Темы для обсуждения возникали словно из ниоткуда, стоило исчерпать одну, как тут же появлялась другая, а неожиданная схожесть интересов по многим вопросам сблизила нас еще больше. В какой-то момент я почти позавидовала Ирине: хотела бы я, чтобы у меня была такая понимающая и замечательная мама. Моя же собственная…
Мы обмениваемся с Екатериной Валерьевной номерами телефонов, и я сама не понимаю как, но мы договариваемся встретиться с ней в городе на выходных и вместе отправиться по магазинам. Только после расставания с ней до меня доходит тот факт, что приняв ее предложение провести вместе время, я пошла вопреки собственным принципам — и, чтобы успокоить совесть, мне приходится пообещать себе, что это будет первый и последний раз, когда я поддаюсь подобному соблазну — а потом я вновь уйду на второй план, привычно выдвинув вперед Эмилию и ее интересы.