Куноичи (СИ) - Лавгуд Виктория. Страница 21

Она издевательски улыбнулась, хотя вышло совсем не весело.

— Так давайте на любую эмоцию отвечать акумой! Упало мороженое — акума, не купили игрушку — акума, не поставили высший балл — акума! И каждый раз будем говорить, что всё хорошо, и виноват только плохой Бражник! — она перевела взгляд на Апрэль и улыбнулась ещё шире. — Не волнуйся, Милен! Твоей вины сейчас нет ни капли! Это всё Бражник, с которым герои никак не могут разобраться, только он. А ты и дальше можешь утопать в страхе и жалости к себе, ожидая очередную чёрную бабочку. Потом тебя очистят, и всё снова будет нормально. До следующего раза, правда?

Гормоны сыграли с Ледибаг плохую шутку: после короткого монолога Тен-Тен она вспыхнула, как спичка.

— Ты меня вообще не слышишь?! Есть моменты, когда ты не можешь себя контролировать!

Тен-Тен склонила голову, продолжая улыбаться. Но ответить ничего не успела: вместо неё ответила другая.

— Негатив — это выбор, — тихо сказала Аликс, сжимая кулаки. — Ты можешь злиться или нет. Но акуманизация… Бражник даёт выбор. Просто ты не хочешь думать об отказе от его предложения.

Голубые глаза Ледибаг полыхали. Тен-Тен медленно кивнула, без слов благодаря девочку с розовыми волосами.

— Разговор, как мне кажется, окончен, — она с жалостью посмотрела на Маринетт, представляя, каково было бы Хлое прощаться со влюблённостью в Ледибаг. — Мне жаль.

Она пошла на выход, не оборачиваясь. Ледибаг сзади пыталась восстановить душевное равновесие и справиться с предавшим её организмом.

— Жаль? — спросила она. — Почему тебе жаль?

Тен-Тен улыбнулась, не поворачиваясь.

— Мне жаль, что ты оказалась обычным человеком, Ледибаг. И что я больше не твоя фанатка.

Она даже не замедлила шаг.

***

Лука проспал всё на свете. Когда он разлепил сухие глаза, на часах уже было пять вечера, а за окном небо задумалось над закатом. Солнце всё ещё висело где-то высоко, но в воздухе уже чувствовался лёгкий, практически неощутимый запах вечера.

Он отчаянно не хотел вставать. Он вообще не хотел просыпаться последние… много лет. Каждый раз одно и то же, каждый раз без изменений, бег по кругу, как у запутавшегося хомяка.

Он был змеёй, укусившей собственный хвост.

Лука встал с кровати и направился в ванную. Там он долго смотрел на своё отражение: молодой, без морщин, без седины. Непривычно.

Умывшись, он направился на кухню, где просидел перед выключенным телевизором добрых полчаса. Всё это время он крутил железный браслет, что обычно прятался среди многообразия фенечек.

Хотел бы он его снять.

В последнее время его ничего не радовало. Всё приелось. Даже музыка и музыкальные инструменты из отдушины стали обыденным способом заработка. Он был действительно хорош; особенно ему удавались гитары и скрипки.

Кое-как собравшись, он вернулся в спальню. Его внимание привлёк мобильник: экран мигал, говоря о сообщении.

Прочитав небрежное предложение о встрече, Лука улыбнулся.

Что ж, может быть, в этот раз ему будет интереснее, чем обычно.

Глава 9. Пробежка

Тен-Тен не знала, как Жан-Жану это удалось, но её вечер закончился просто потрясающим зелёным чаем. Вкус и едва заметная горечь растекались во рту, как дикий мёд, и душа девушки пела. Даже в своём мире она не пробовала настолько потрясающий чай, а уж от этого не ожидала подобного чуда.

Возможно, поэтому она спала, как младенец. Или же дело было в новой, более жёсткой кровати и свежем белье? Тен-Тен несколько раз проверила спальное место на наличие ядов, всеми доступными в её ситуации способами. Всё было чисто.

Не удивительно, кстати: вряд ли Сабрине после возвращения с того света хотелось отправлять по этому же адресу кого-то другого. Собственная смерть слегка смещает мировосприятие.

Как Тен-Тен и думала, Чудесное Исцеление Ледибаг вернуло Сабрину в мир живых. Это в свою очередь означало, что механизм работы магии Маринетт не зациклен исключительно на проявлениях акум. Или же учитывались даже косвенные влияния на мир, как произошло в этот раз.

Также Тен-Тен с облегчением поняла, что на Исцеление Маринетт никак повлиять не может; волшебная фишечка оказалась вполне автономной, только запусти. Это было логично: вряд ли Ледибаг осознавала весь урон городу и все смерти с повреждениями, которые она удаляла.

Было бы интересно посмотреть на Маринетт, когда она узнает, что по-настоящему творят акумы. Потому что сейчас и Ледибаг, и Кот Нуар пребывали в блаженном неведении насчёт их разрушительности. Наверное, это будет чистый шок… не хотела бы Тен-Тен стать свидетелем падения их сахарных дворцов.

Ночь прошла хорошо. Тен-Тен словно на секундочку закрыла глаза — и уже открыла их, ныряя в новый день ещё до рассвета. В комнате было темно и тихо, из приоткрытого окна доносился запах сонного города: свежесть утра, нота бензина ранних автомобилей, щепотка специй от готовящихся к работе ресторанчиков и последние вздохи уходящей ночи. Романтик-Рок Ли сказал бы ещё, что пахнет не упавшими звёздами, но Тен-Тен всегда была более прагматичной.

Девушка села на кровати и потёрла лицо. Она всё ещё чувствовала себя разбитой, — отравление не прошло даром, — но это уже было лучше, чем сначала. Спина ныла из-за жёсткости кровати, сознание пыталось распутать сонный клубок мыслей, а глаза никак не желали слезиться. К тому же было ощущение, что горло распухло минимум вдвое.

Хороший признак. Организм борется, значит, живой. Они с Тен-Тен ещё повоюют против Сабрины и всех остальных.

Тен-Тен встала с кровати и быстро заправила её, чтобы не было соблазна лечь обратно. Ленивое тело сопротивлялось желаниям Такахаши, но это была заведомо проигрышная битва: сознание ниндзя всегда превыше. Нет оружия острее ума шиноби, нет доспеха прочнее его воли. Так говорил её учитель.

По пути в ванную Тен-Тен щёлкала по всем выключателям, что встречались ей. Комната вспыхивала, свет ударял по чувствительным после ночи глазам, лампочки зажигались одна за другой. С утра чем больше света — тем лучше. Легче будет потом думать.

Отражение радовало. Хотя лицо Хлои всё ещё выглядело опухшим, оно, по крайней мере, не было жёлтым. Круги под глазами слегка сгладились, расплывшись светло-фиолетовым оттенком к скулам. Печень работала изо всех сил, и Тен-Тен помогала ей как могла: пила воду и ела больше адсорбента, чем нормальной пищи. Чёрные таблетки, что приносил Жан-Жак, забавно шипели на языке и практически не имели вкуса.

Тен-Тен потрогала горло и поморщилась из-за укола боли. Миндалины ощущались двумя мячами, по недоразумению застрявшими в глотке Такахаши. Выглядели они не лучше, красные и воспалённые, все словно изъеденные насекомыми. Но они хотя бы не мешали Тен-Тен говорить — и на том спасибо.

Интересно, что Исцеление Ледибаг, хотя и убрало все следы буйства акумы, совсем не затронуло отравление тела Хлои. Вряд ли это было продиктовано неприязнью Маринетт. Значит, у автоматического восстановления всё-таки были какие-то внутренние настройки. Оно и логично: на полное исцеление всего города уходило бы просто невероятное количество энергии.

Если задуматься, то в руках Маринетт оказалась сила, от которой становилось просто страшно. Удача. Восстановление. Исцеление. И поодиночке эти… способности при верном их применении давали практически безграничную мощь, а уж вместе — и подавно. Пожалуй, сама Тен-Тен не смогла бы обладать чем-то столь всеобъемлющим.

Нет уж, увольте. Пусть всё остаётся у Маринетт. Этот был тот случай, когда незнание, сопровождающееся дуростью — великое благо.

Главное чтобы Ледибаг не снесло голову от собственного всемогущества, власти и почитания, которое выливают ей на макушку жители Парижа. Тен-Тен слышала, что героям хотят установить памятник, вроде как от признательности — ну чем не повод возгордиться? Подросткам, на самом деле, очень мало надо.

Про Кота Нуара Тен-Тен удалось узнать намного меньше. Всеобщая истерия практически не касалась напарника Ледибаг, акцентируясь на ней самой. Это Ледибаг чаще мелькала на постерах и фотографиях; Ледибаг давала интервью и разговаривала с жителями, пока Кот был где-то сзади; Ледибаг сражалась с акумой, пока её верная тень скользила рядом на подхвате, готовая выполнить любой приказ, любую прихоть.