Непокорная для шейха (СИ) - "Extazyflame". Страница 22

Один взгляд. Маски пали. На меня взирала тьма глазами самого дьявола, перед которым пал на колени весь мир. Шайтана, который, как я с ужасом осознала, ничего не остановит от того, чтобы поставить на колени меня.

— Отпусти, — нет, люди не ломаются по щелчку пальцев. Мои слова не прозвучали униженно, я еще помнила, кто я есть и из каких передряг выходила не раз. — Больно.

Ничего не дрогнуло в лице Висама, мне даже показалось, что нажим пальцев усилился.

— Ты ничего не знаешь о боли, Аблькисс. И постарайся сделать так, чтобы тебе не пришлось о ней узнать. После этой боли передо мной склоняются даже те, кто привык получать подобное с детства. Вряд ли тебя так воспитали.

Боль меня точно не пугала. Куда сильнее я в тот момент боялась того, кем в этот миг стал для меня Висам Аль-Махаби. И несмотря на это, я смотрела в его глаза с нескрываемым вызовом и твердостью. Не потому, что моя воля была выкована из стали и я не боялась ни бога, ни черта. Боялась. Такие мужчины получают все, что хотят. Если бы я только думала головой, а не маткой, и рассмотрела изначально, кто скрывается за внешностью и повадками бога секса!

— Ты не посмеешь поднять на меня руку.

— Я нет, — гипнотизируя мою волю своими черными глазами, произнес Висам. — Воспитанием непокорных наложниц занимаются специально обученные люди.

— Вы… вы конченые варвары, ты и твоя семья!

Я думала, он меня сейчас ударит. Но Висам лишь криво усмехнулся.

— Я не желаю, чтобы моя будущая жена шла по этому пути. Не хочу получать твою любовь подобным образом. Но ты должна понимать: не составишь мне выбора, я это сделаю.

— Твоя жена? Ты вообще нормальный?

Висам разжал пальцы. На моих скулах запульсировали, словно метки, его отметины. Особой боли он мне не причинил, но ясно дал понять, кто тут главный. И каким-то скрытым глубоко чувством самосохранения я безошибочно считала этот посыл.

— Разве ты не рада, Кира? — он умел сбавить градус отчаяния, умело манипулируя словами. Мое имя тоже не стало исключением. — Я не подвергну тебя унижению ублажать меня на правах бесправной наложницы. Сделаю тебя своей первой женой, мне плевать на традиции и планы матери! Я готов положить к твоим ногам целый мир! Ответь своим согласием, и пусть страх и неприятие в твоих глазах больше не стоит между нами!

— О таких вещах в цивилизованной стране принято спрашивать женщину, а не надевать ей мешок на голову и не тащить в свою страну! Я не ответила тебе согласием и не дала повода думать, что хочу за тебя замуж!

Висам погладил отметины своих пальцев. Ласково, словно успокаиваю непокорную кошку.

— Нет, моя Аблькисс. Ты ответила согласием в первую же ночь, когда отдавалась мне на берегу под светом звезд. И если первый раз можно было понять превратно, то ты не оставила сомнений в своих намерениях, когда полетела со мной снова. Не ври себе и мне, Кира. В твоём сердце пылает огонь, и он едва ли уступает моему собственному пламени при виде тебя. Когда двоим людям так хорошо, они просто не могут не быть вместе.

У меня шла кругом голова. Я прекрасно понимала, что именно принц Аль-Махаби делает. Умело манипулирует моим сознанием. Страх. Нежность. Слова, которые была бы счастлива услышать каждая женщина. И новым витком в случае моего несогласия пойдет новая порция запугиваний. А может, и не только.

— В моей стране согласие провести ночь с мужчиной не является согласием вступить с ним в брак. Ты не мог этого не знать!

— Уже поздно, Аблькисс. Следствие наших чувств — здесь, в моей стране. В моих покоях. И ты ничего не можешь с этим сделать. Сейчас я приглашу юриста семьи, и мы подпишем договор о временном браке. Пусть тебя это не смущает, никях требует подготовки. Ты не можешь находиться во дворце, если нас не связывает договор.

Я было открыла рот, чтобы высказать все, что думаю. Но вовремя прикусила язык. Режим «хорошего копа» позволил мне на миг отбросить страх и проанализировать происходящее.

Я знала, что арабы часто заключают с иностранными невестами так называемый «Орфи». Это как разрешение вступать в тесные отношения, если утрированно. Сути он ничем не серьезнее обычного сожительства и является лишь нормой законов шариата.

Если я соглашусь, понадобятся мои документы. Запись об этом останется в реестре эмирата. Это шанс. Шанс доказать, кто меня похитил. Моя мать поднимет весь мир с ног на голову, и остается шаткая возможность, что именно этот документ помоет напасть на мой след!

Я не знала, пойдет ли на мои условия эмир. Удастся ли мне сбежать или уломать Висама хитростью. Я много чего не знала. Но годы в бизнесе научили меня видеть выгоду и стелить юридическую «соломку» при каждом спорном случае.

— Я подпишу, — во рту пересохло, удерживать взгляд Висама стало труднее. — Но ты позволишь мне позвонить моей матери…

— Я подумаю, — рука принца переместилась на мой затылок, надавив, приближая к его лицу. Опомниться я не успела. Горячие губы коснулись моих, язык быстро, словно захватчик, проник внутрь.

Но зря горячий наследник династии Аль-Махаби надеялся на мой чувственный отклик. В крови бурлило негодование, отчаяние, поиск выхода, ярость. Все что угодно — но только не страсть. Я так и осталась сидеть, не мешая его языку атаковать мой, не делая ничего в ответ.

Висаму быстро надоело целовать, не получив отклика. Он прервал поцелуй, повернул мою голову к себе. Я отвела взгляд в сторону, всем своим видом изображая неприятие.

— К вечеру ты будешь умолять меня не только о поцелуе, Аблькисс, — с потрясающей властной самоуверенностью изрек мужчина, отталкивая меня от себя…

…К приходу юриста клана Аль-Махаби я успела подготовиться, несмотря на весь тот пожар, что бурлил у меня внутри, сжигая надежды и веру в то, что я смогу выбраться из этой проклятой ловушки. Очень хорошо, что я сумела взять себя в руки и просчитать свои действия наперед.

Я не стала просить телефон, рассказывать, кто я и как сюда попала — как и требовать спасти меня из лап Висама. У меня не оставалось сомнений, что этот человек в курсе дела. Даже если бы нас оставили наедине и я смогла бы достучаться до его совести, золото эмира быстро лишило бы его сомнений. А вот последствия такого необдуманного поступка были мне явно не на руку. Как знать, возможно, будут приняты меры, и мое имя не появится в реестрах. Тогда меня точно не найдут. Растворюсь, как песчинка в необъятной пустыне.

Я покорно подписала бумаги, всем своим видом изображая смирение. Висам сидел рядом и внимательно наблюдал за моей реакцией. Похоже, я сумела его удивить, из его взгляда ушла настороженность, сменившись триумфом.

Он списал мою капитуляцию на шок и принятие неизбежности. Не мог даже в мыслях предположить, что я не сдалась, а затаилась. Выбрала тактику «серого камня», чтобы усыпить его бдительность, и уже начала воплощать в жизнь план по своему спасению.

Быстро не будет. Возможно, я сломаюсь от долгого ожидания, пока буду выстраивать по кирпичику свои планы. Но это не точно. Не все возможности испробованы. Во мне все еще горела надежда на рассудительность эмира. На свою мудрость, которая постепенно подтолкнет Висама к необходимым мне действиям. Почему-то здесь считали, что никях окончательно свяжет меня по рукам и ногам, но я была иного мнения на этот счет. Священный брак наоборот даст мне свободу. А получить развод труда не составит. Как и опозорить на весь мир влиятельное арабское семейство, как только я вырвусь на волю.

Это был более приемлемый вариант, чем из дворца без документов и гроша в кармане, петляя по барханам пустыни.

События этого дня утомили меня уже к обеду, и я уснула, рассудив, что силы мне понадобятся. Не стоит упускать такую возможность.

За окном разливалось расплавленное золото заката, когда я открыла глаза. Не потому, что выспалась. На меня смотрели. Жадно, пожирая взглядом, опутывая ничем не прикрытым восхищением. И это лишило даже тех драгоценных секунд после пробуждения, когда кажется, что ты в своей родной стихии, дома. Откроешь глаза, сладко потянешься, танцуя и напевая, помчишься в душ, пока кофе-машина готовит твой утренний латте. Поедешь в зал на любимую тренировку, получишь заряд сил и бодрости на весь день и сокрушишь не одну бизнес-вершину.