Человек со стороны - Алтьери Алан Д.. Страница 38

Из распахнутой балконной двери порывами накатывал горячий ветер.

Джулия чувствовала себя обманутой, она, видимо, действительно, надеялась застать здесь мужчину. Правой рукой она собрала на груди края пеньюара. Инстинктивный защитный жест.

Лидия смотрела в сторону, не замечая, как мать повернулась и молча вышла из квартиры. Она терялась в догадках: куда подевался Дэвид, как ему удалось выйти из квартиры, запертой на ключ.

И вернется ли он когда-нибудь.

Ветер донес до него металлический щелчок.

Дверной замок. Должно быть, женщины вышли. Но вернулись вороны и принялись клевать его бок. Боль вспыхивала в его мозгу ослепительным светом. У него не было выбора, единственным выходом было исчезнуть из квартиры.

Дэвид Слоэн висел над бездной на одной руке. Десятью метрами ниже шумели от ветра деревья бульвара.

Еще тридцатью метрами ниже лежал асфальт, уставленный десятками автомобилей, припаркованных по обеим сторонам улицы.

Слоэн сделал мах ногами и перебросил через парапет балкона свою кожаную сумку, в которую он в спешке свалил все, что находилось в комнате. Зацепился за балкон второй рукой, подтянулся, перевалился через парапет и мешком рухнул на бетонный пол. Долго лежал, ждал, когда улетят вороны. Горячий ветер обдувал его.

Тишина вернула ему сознание.

Сколько времени он провел в обмороке? Час, два? Опущенные жалюзи вибрировали от порывов ветра. Лучи света проникали в комнату сквозь их щели, рисуя на стенах параллельные линии.

Слоэн лежал на раскладной кровати, укрытый покрывалом.

Он поднялся. Рана на боку отдавалась пульсирующей болью во всем теле. Он слегка согнулся, чтобы лучше разглядеть рану. Красные волнистые ручейки текли из-под повязки до самой ноги.

До прошлой ночи рана заживала хорошо. Но сегодняшнее висение над пропастью может закончится новым обильным кровотечением. Может статься, окончательным.

Не зажигая свет, налил воду в раковину. Сунул лицо в ледяную воду.

— Дэвид.

Слоэн поднял мокрое лицо. В темном зеркале отразилась тень.

Лидия перешагнула порог.

— Я принесла тебе попить.

Слоэн повернулся к ней, взял из руки бутылку минеральной воды. Пить не стал. Обнял Лидию и прижал к себе.

— Я должен уходить, Лидия.

— Я знаю.

Слоэн почувствовал ее руки, скользнувшие вдоль его тела. Лидия взяла его лицо в ладони. Приложила свои губы к его губам, сухим и грубым. Поцелуй получился жарким и отчаянным.

Слоэн сбросил с ее плечей махровый халат. Прижал к себе ее разгоряченное тело, ощутив, как оно напряглось. Почувствовал ее грудь, затвердевшие соски…

Лидия отступила к креслу-качалке, опустилась в него и притянув к себе Дэвида, охватила его ногами.

Две тени слились в одну.

22.

Тени исчезли.

К концу ночи ветер ослаб. Зона высокого давления сместилась к северу итальянского полуострова. Это было первое, еще смутное напоминание о реальном времени года.

Широкоугольный объектив сильно искажал перспективу коридора. Человеческие фигуры перемещавшиеся по коридору во всех направлениях, выходили из-за изогнутых оптикой поворотов, исчезали и появлялись из искривленной дверей.

Каларно, с пылающими от усталости глазами, не отрывал взгляда от экрана телевизора, подключенного к видеомагнитофону. Раскладные столы, пара раскладных кроватей, несколько металлических стульев, старый холодильник. Атмосфера подполья. В окнах — свинцовые воды канала Навильи. Две огромных баржи, груженные ржавым металломом, медленно двигались по каналу.

Скьяра вздохнул:

— Макки потерял его на автобусной остановке.

Каларно покачал головой, не отрываясь от монитора. Еще одна фигура появилась на экране. Остановилась перед дверью в комнату Д-411, вставила ключ в замочную скважину. Прежде, чем войти, посмотрела по сторонам, убедилась, что никто не видит, и вошла.

Каларно нажал кнопку обратной перемотки.

— Ну, еще раз здравствуй, мешок дерьма!

Он уже видел пленку: этот идиот, Сандро Белотти, лез в капкан. Каларно нажал «пуск», коридор опять наполнился неизвестными людьми… Ага,.. еще одна интересная фигура. Каларно щелкнул пальцами, Скьяра и Де Сантис склонились за его спиной, уставившись на экран.

Человек в черном остановился перед комнатой Д-411. Форма карабинера ему очень шла.

— Это он, — признал его Скьяра. — Это — Слоэн.

Все неотрывно смотрели на экран. Каларно остановил изображение Слоэна, стоящего на самом пороге чертовой комнаты.

— Чеширский кот давно испарился, — он откинулся на спинку стула, скрестив руки. — осталась лишь его улыбка.

— Винтовка! — Де Сантис протянул руку к экрану. — А где же эта хренова винтовка?

Руки Слоэна в черных перчатках были пусты.

Никакого чемодана, никакого футляра, где можно было бы спрятать снайперскую винтовку «хеклер и коха».

— У него ее никогда и не было, — произнес медленно Каларно. — Винтовка ждала его во Дворце Правосудия.

Слоэн не соврал.

И если он не соврал о винтовке, то, скорее всего, он не соврал и по поводу Ричарда Валайна, или, как его там, Майкла Халлера.

Пленки. Вот в чем дело! Валайн знал о пленках. Он присутствовал в кабинете, когда Каларно говорил о них по телефону, а также, когда вице-бригадир, наконец-то, доставил их ему, за несколько минут до пресс-конференции. Валайн-Халлер, как там на самом деле зовут эту сволочь, не мог позволить ему их увидеть. Ни за что. Вот почему его и пытались убрать на площади Карбонари.

Им нужен был не Слоэн. Им нужен был он.

— Скьяра, сделай с этой пленки три копии.

Каларно вынул из видеомагнитофона кассету и протянул ее Скьяре. Повернулся к Де Сантису:

— Включи телефон. Соедини меня со Штатами. Вашингтон, округ Колумбия, специальный агент Джакоб Эпштейн, штаб-квартира ФБР.

Дворец Правосудия. Зал дежурных службы охраны напоминал вызывающий клаустрофобию склеп, помещенный в бетонную утробу мраморного убожества, сотворенного архитектором Пьяченти. Чтобы попасть в эту мрачную комнату, нужно было спуститься по лестнице вдоль изъеденных лишаем стен. Вопиющий контраст с интерьерами верхних этажей.

Батарея мониторов высокого разрешения, запрограммированных или на режим полного экрана, или на четыре мелких экрана, занимала всю стену. На них круглосуточно изображалось все, что передавали многочисленные телекамеры, расположенные на каждом этаже, в каждом углу здания. Агенты полиции и военнослужащие сменяли друг друга каждые двадцать четыре часа за пультами контроля и управления.

Старший сержант Джанфранко Малерба, начальник смены, извлек из кармана форменного кителя фляжку с виски. Смена подходила к концу. Пришло время добавить очередную порцию тонизирующего в шестую чашечку кофе.

На клавиатуре компьютера перед его носом лежали газеты, раскрытые на страницах, заполненных фотографиями кровавой бани с комментариями к ним. Массовая бойня уже вошла в анналы криминальной истории Милана под именем «Сражение на площади Карбонари». Тон всех статей был истеричным. Сначала убийство Кармине Апра, затем бойня перед зданием суда, а теперь это! Что происходит? Это Милан или Иерусалим? Горы трупов, автоматическое оружие, фосфорные гранаты! А где полиция? Что делает полиция?

— Просыпайся, Малерба. С тем, что ты в себя сегодня влил, ты уже можешь проходить сквозь стены.

Малерба вскочил на ноги, пролив на газеты кофе. И виски. Темная жидкость потекла по бумаге, прямо на его форменные брюки. Над ним нависал Каларно. Глаза в темных кругах, трехдневная щетина, мятые джинсы, нечесаные волосы. С этим бомжистым видом не вязался элегантный кожаный кейс.

— Комиссар Каларно, — Малерба газетой попытался закрыть пролитое, что бы скрыть запах виски. — Как поживаете?

— Спасибо, хреново. Давай-ка выйдем, Малерба. — Каларно потянул его за собой к металлический двери в торце зала.