Аламейк: Стрела Судьбы (СИ) - Саммерс Анабелла. Страница 49

Я смотрела на Скалу и не могла узнать того мальчика, что в детстве помогал мне собирать яблоки. Его светлые волосы, даже шрам на щеке, казались мне теперь воплощением благородства и мудрости. «Я горжусь тобой, Скала» – подумала я. «Совсем необязательно быть умным, если внутри тебя умещается большое сердце и тяга к справедливости». Только мне вот не достаёт ни того, ни другого, ни третьего.

– Прости. Простите. Простите меня. Я. Я не могу. Я не достойна. Я – глупая, неотёсанная девица! Вам надо было оставить меня в поселении.

– Эх! – Обескуражив меня и присутствующих, засмеялся Скала. – Чужак бы ни за что тебя там не оставил! Как-то он так сказал заумно…А… «Лучше я здесь останусь, но ей умереть не позволю». А потом такой финт выкрутил с луком, покруче того раза на балконе! Это надо было видеть. А может, и увидишь, тут же везде слежка!

Скала не переставал смеяться, Прим сказал что-то очень ободряющее, потому что был рад, что ряды Хранителей пополнились, но у меня из головы не выходила фраза Тиона, если он и правда, так сказал.

Так или иначе, мне нужно было извиниться перед ним, даже если я собиралась уйти.

Я вскочила и побежала буквально, куда глаза глядят. Я совершенно не знала этого этажа, я не знала, где искать Тиона или куда бы он пошёл…

«Если я его увижу, – подумала я – то извинюсь. Если нет – то уйду просто так».

Я обернулась и увидела в дверной арке людей, которых любила по-настоящему, горячо и крепко, настолько, чтобы уйти, не испортив им жизнь. Я подбежала к маме и поцеловала её в щёку, крепко обняв на прощание. Я обняла Скалу, словно ту самую яблоню, которую мы так любили. Я обняла Прима и вместе с тем – все знания, полученные благодаря ему.

Я бежала, не оглядываясь сквозь зелень этого чуднОго этажа, проводя по мягким стенам ладонями, по-детски радуясь, что я снова могу чувствовать. Настоящий лабиринт – этот безумный травяной этаж, он не заканчивался, мешал сосредоточиться, раздражал. Я боялась наткнуться здесь на Минотавра, ведь было бы полнейшей глупостью – умереть так, спасшись от чар Ледяной Владычицы.

Наконец, вдали показалась лифтовая плита. Я догадывалась, что она работает так же, как и комната – стоит тебе подумать о том месте, куда ты хочешь попасть, и ты окажешься там. Сначала я подумала о Чужаке, представила его лицо, окружённое понурым небом и грубыми белыми горами, так сильно оно мне запомнилось в тот почти предсмертный момент. Но, отогнав его образ прочь, я стала думать о серой комнате с плёнкой: я надеялась, что кто-нибудь там откроет проход, разрешит мне вернуться домой.

Неуместный вопрос маячил в голове всё время спуска: «Где теперь мой дом?».

Я парила между этажами неприлично долгое время, казалось, плита нарочно пытается запутать меня, сбить с толку, поменять место назначения… Но все её попытки были тщетными – я, наконец, достигла этой обители неуюта, врат в мой родной дом.

«Где теперь твой дом, Алатея?».

Я медленно двинулась в сторону врат, по которым, как и прежде, нельзя было судить открыты они или нет. Сначала я попробую пройти так, а если не получится, позову кого-нибудь.

– Я думал, что ты можешь прийти сюда. – Послышался сзади голос, который я одновременно жаждала и не желала услышать. – Тебе помочь? – Я обернулась. Капитан Тион стоял, скрестив руки на груди, облокотившись на панель управления, слившуюся с серой стеной.

Я сглотнула. Давай же, ты хотела извиниться. Помнишь? Почему сейчас молчишь?

– Попрощалась со всеми? Тигра, наверняка, будет скучать больше всех. Но, в Аламейке ему могут сделать новую сестру. Здесь же всё возможно, ты знаешь. Так что, он о тебе и не вспомнит. – Тион говорил совершенно серьёзно, при этом, совсем не пытаясь меня обидеть. Он говорил то, что я не хотела услышать. – Да и твоим друзьям будет легче, зная, что ты в безопасности, что ты счастлива. Хранители ведь могут десятилетиями жить в разных точках планет и не видеться друг с другом, представляешь, какое давление? А эта вечная жизнь, хуже ничего и придумать не могли. Поверь мне, мне почти триста, хоть и двадцать пять.

– Перестань. – К горлу снова подкатывали слёзы. Я давила в себе их так, как давила чувства: разум обязан взять верх! – Перестань. Не говори так.

– Я знаю, что тяжело слушать правду. Но я – тоже Хранитель. Я не могу лгать. А ты? Если ты солжешь, Алатея, то ты и, правда, не хранитель. Докажи. Солги мне! – Тион поменялся в лице: он не был зол, но каждый мускул на его лице дрожал.

– Перестань! Зачем? Зачем тебе надо было меня спасать? Я не заслуживаю спасения!

– Давай, Алатея! Солги!

– Здесь нет для меня места! Я не хотела покидать поселение! Как я могу быть Хранителем? Я даже не могу перед тобой извиниться! Ты должен меня ненавидеть! Я думала, что ты – чудовище! Несмотря на…

– Не говори чепухи! Я бы и сам заподозрил меня на твоём месте. Всё сходилось. Твоя находчивая подруга – настоящий паразит. Приспосабливается к любым условиям.

– Зачем ты меня выгораживаешь? Я уже поняла, что ты благородный! Открой ворота, пожалуйста.

Чужак подошёл ближе, на меня, облачённые в голубой саван скорби, смотрели его завораживающие глаза.

– Оставайся. Останься, Ти. Для тебя там ничего нет, ты же знаешь. Останься.

Я скорчила, наверное, самую жалкую и глупую мину на свете. От его слов мне стало спокойно, а что если и правда…

«–Папа, а что такое дом?

–Надо же. Ты умеешь задавать вопросы, Теечка?

–Не называй меня так, пап. Скажи.

–Дом – это здание со стенами и крышей.

–О. – Маленькая Алатея ходит по заднему двору босиком и безуспешно пытается поймать курицу. – А курятник, это дом для куриц?

–Получается, что так.

–А где наш дом?

–Теа, ты чего. Вот же он, видишь? Где мы живём.

–То есть дом, где ты живёшь? Это – дом?

–Получается, что так.

–Папа, не путай ребёнка! – На двор заходит мама с двумя стаканами морса и протягивает по одному уставшему от расколки дров Галу и не менее уставшей от гонок за курицей пятилетней дочери. – Все знают, что дом – там, где семья.

–О. Спасибо, мама. Значит дом у нас сейчас здесь? Во дворе?

–Если тебе так угодно. Можем устроить здесь палаточный лагерь! Будет – настоящий дом на свежем воздухе!

–Ах, мама Гал, ах, фантазёрка! – Отвечает молодой отец, осушив стакан одним глотком. – Кому, как ни мне сооружать этот лагерь? Итак дел куча!

–Поймала! Поймала! – Кричит радостная девочка, обнимая курицу, и относит её в курятник. – Будь дома, курочка. Там, где семья».

– Тион, скажи. Что такое дом?

– Дом? – Парень тушуется, не понимая вопроса.

– Нет…не так. Скажи, где он. Где он, дом?

– Дом…там где ты, где твоя семья, друзья, близкие. Так, наверное. А что? Что такое? – Испуганный Тион посмотрел на меня так, будто я открыла ему секрет существования человечества.

– Хорошо.

– Хорошо?

– Хорошо. Только обещай мне. Обещай, что поможешь стать Хранителем. Праведным. Настоящим. Обещаешь? – Слова дребезжали, отбиваясь от серых стен, как капли дождя по козырьку окна. – Чужак прижал меня к себе сильнее, чем когда-либо, словно не верил, что я и правда согласилась остаться, боялся, что я навсегда уйду. Я и сама не верила, что согласилась.

– Обещаю. Обещаю, Алатея Гал. Ты станешь самым настоящим Хранителем.

***

В досудебных покоях светло и чисто, приятно пахло печёными яблоками. Это же не камера пыток, в конце концов. Брена всегда любила печёные яблоки. Прошла уже неделя с момента моего возвращения в Аламейк, и я решилась посетить бывшую подругу. В просторной комнате она совсем одна. Её длинные чёрные волосы обрезали, и они стали даже короче моих. Но это не сделало её некрасивой, наоборот. Правильно говорят: «Подлецу всё к лицу». Она сидела на кресле, укутавшись в плед, и что-то активно рисовала на пергаменте. Кроме кресла в комнате только кровать и стол. С виду нельзя было сказать, что это – тюремная камера, только прозрачная стена напряжения отдавала рябью, если посмотреть на неё под определённым углом.