Сердце Хейла (СИ) - "Lieber spitz". Страница 7
- Куда? – со страхом спросил тот, догадываясь о конечном пункте назначения.
Но Питер не стал отвечать – скрылся в алькове спальне, шурша вытаскиваемой из шкафа одеждой.
Собрался он быстро. Не обращая внимания на гневный монолог шепотом, доносящийся из гостиной.
“Чего он бесится? Я правил не нарушал!..”
Бурчание оборвалось, когда Питер вышел в холл уже одетым. Посмотрел на мальчишку, угнетенного мировой несправедливостью. Услышал осторожно-возмущенное: “Чего я сделал-то? У нас же правила были!”
Были, подумал Питер зло. И эти правила не позволяли ему трахаться с Дереком Хейлом.
Тем более не позволяли они Дереку Хейлу сердце разбивать.
Все так же невежливо прихватывая любовника за шкирку, он протащил его к выходу, вытянул из дома, подвел к машине, будто боясь, что сбежит, и не отпуская из рук. Усадил и помчался через весь город к известному им двоим адресу, надеясь успеть.
Он представлял, как ровно в шестнадцать пунктуальный Дерек, которого какой-то бес заставил переменить день признания, закроет двери своего кабинета и покинет огромный офис очень известной в городе фармацевтической компании.
Неспешно сядет в камаро в шестнадцать десять, заедет в свою квартиру и примет душ, сменив белье.
Наденет новый костюм (шестнадцать сорок пять) и отправится в лофт ровно к семнадцати, ждать своего будущего малолетнего жениха...
Можно было лишь понадеяться на дурной шестнадцатилетний возраст любовника и извечную тягу малолеток к красивым жестам взрослых парней – к ухаживаниям, к настоящим признаниям, к совместным страстным ночам и одинаково совместным утрам...
Мальчишка должен был выбрать. И Питер уверен был, что Дерека.
Влюбившись, племянник стал правильным и даже идеальным. С такими играют свадьбы, усыновляют детей и вечно счастливо живут в пидорском Стэпфорде.
Да кто же не выберет идеальное гомосексуальное счастье с нужным для этого человеком? Кто предаст мечты, которые ну просто должны витать в бритой чернявой шестнадцатилетней головенке, ради единственной встречи со своим дефлоратором и сомнительного удовольствия сидеть в его ногах очередным мальчиком-игрушкой до смены следующего фаворита?
Поглядывая на психующего мальчишку, Питер отвечал сам себе – вот он. Он, этот самый малой с оленьими глазами не выберет. Он – предаст. Уже не выбрал и уже предал.
Искру тщеславия задушить в себе сложно.
Питер гасил в несуществующем сердце гаденькое удовлетворение от того, что малолетка при первой же возможности послал своего правильного парня Дерека ради него, Питера.
И все же стремился повернуть историю вспять.
Пользуясь своим божественным статусом, надеялся заставить любовника...
Господи! Да как такого заставить-то?
Тот сидел рядом и, щурясь, смотрел в окно на пролетающие мимо них дома, деревья.
С таким взглядом идут на плаху, погибать за идеалы, подумалось Питеру.
Он даже не заметил, как проехал на красный свет, и как этого же не заметил нервный, дерганый его пассажир.
- Зачем мы туда едем? Объясни, – жутким шепотом, будто потеряв голос, спрашивал он водителя и тискал Питеру коленку влажной ладонью.
Питер пока не говорил, боялся скандала.
А мальчишка с неким недоумением таращился в окно на знакомый квартал, на улицу и номер дома, у которого тормознул Хейл: шестерка на адресной табличке была угрожающе пузатой.
- Зачем ты меня сюда привез? – последовал повторный вопрос, заданный уже в полный голос, но Питер с упорством маньяка молчал, боясь вероятно, что ловкий пацан вывернется из его рук и сбежит от возмездия куда подальше.
Под его злобное шипение и бесполезные вопросы, на которые он ответов так и не получал, они миновали дверь парадной, взошли на пять ступеней вверх, чтобы подняв решетку старомодного лифта, зайти внутрь него.
И вот когда Питер уверенно хлопнул по кнопке последнего этажа всей ладонью, мальчишка, наконец понял, что Питер не шутил. Он действительно был в курсе.
- Как ты узнал? – холодно и бесстрашно спросил он Хейла и хлопнул так же уверенно по кнопке “стоп” своей узкой ладошкой.
Лифт встал.
- Узнал – что? – злобно переспросил Питер мальчишку, увидев в его съеженной фигуре, да и в темных глазах тоже, нет, не страх – радость!
Поганец радовался тому, что Питер, возможно, ревнует. Он просто сиял весь от одной только мысли, что его трах на стороне, в этой самой квартире по адресу Тремонт, шесть, засчитан обожаемым Хейлом за измену!
- Как ты узнал, что я...
Ах, как хотелось сказать “изменяю”! Да только нельзя было сказать.
И прозвучало иначе:
- ... узнал, что я трахаюсь с другим?
Питер легко отмахнулся.
- Вообще-то, я сам тебе разрешил, помнишь? И дело вовсе не в том, что ты с этим другим трахаешься. Дело в том, кто это.
Мальчишка замер. Понял все в какой-то извращенной форме.
- Ты знаешь его, что ли? Близко знаком? Ты... сам трахаешь его, да?
Питер мысленно сплюнул – гадость какая! И посмотрел на часы. У них еще было время. Сделать все так, чтобы спасти Дерека. Чтобы дать ему шанс рассказать о своей любви юному бесёнку без послевкусия, оставленного на языке этой непредумышленно гадкой историей. Попробовать стать счастливым самому и сделать счастливым и этого несмышленыша.
Питер вздрогнул от мыслей. Странно было желать счастья для двоих других людей. Странно и неловко.
- Поменьше расспросов, юноша, – сказал он пафосно своему малолетке и снова нажал кнопку последнего этажа, объясняя, пока лифт медленно набирал скорость и полз вверх. – Я, как ты выразился, действительно знаком с твоим хм... любовником, и – нет, я его не трахаю. Трахать его будешь ты. А он будет трахать тебя. Потому что сейчас мы поднимемся в квартиру, ты зайдешь туда, прибыв на свидание вовремя и, черт возьми, выслушаешь от него всё, что он задумал сказать тебе сегодня! Понял?
- Не понял! – истеричным баском выкрикнул ему изменщик. – И никуда я не собираюсь ни на какое свидание идти, пока ты не объяснишь мне, какого черта происходит! Зачем сначала ты позвал меня к себе – в тот же день, в то же время? Ты знал, да? Знал, что он... тоже...
- Да ничего я не знал!!! Тогда – не знал!!! – заорал Питер, удивляясь про себя тому, что статус бога ничуть не даёт ему права распоряжаться упрямцем.
- Но сейчас ты знаешь! И... разве тебе не должно быть пофиг?
- Послушай, мой дорогой, – рявкнул Питер, – ты не имеешь права задавать мне вопросы! Бегал туда-сюда, от меня к нему, видишь ли... Ты что, правда надеялся усидеть на двух стульях? Ты же с ним чуть ли не сразу после меня встречался!
Это, конечно же, была фатальная ошибка. Выказать брезгливость и злость. Отчетливо признаться, что не пофиг.
Мальчишка как голодная гиена накинулся на него с удвоенной силой после этой фразы.
Она дарила надежду, она приоткрывала завесу над великой тайной души бессердечного Хейла. Она доказывала, что сердце у него все-таки есть.
- Да ты ревну-у-уешь! Ревнуешь!!! – с явными победными интонациями заголосил детка.
А Питер, смотря на него, такого возбужденного своей маленькой призрачной победой, понял: стоя у порога лофта, за которым начиналась совсем другая, для многих – настоящая, красивая история любви – они все равно эгоистично говорили только о себе.
Это всё еще была история Питера и юного мальчишки, который отдал невинность своему мужчине и теперь бился за него, предавая мимолетного любовника.
Предавая Дерека.
Им здесь и не пахло; его здесь не было – ни в мыслях, ни в произносимых ими обоими словах.
И думая, что доля его в этом предательстве достаточно весома, а также подловленный на возможной позорной для себя ревности, Питер сорвался.
- Пошел на хуй, понял? – заорал он в ответ. – Какая ревность нахрен?!
- А чего ты тогда так бесишься? Чего притащил меня к нему в лофт? Зачем тебе это? Хотел ткнуть мордой в дерьмо? Хотел, чтобы я умолял простить? Или посмотреть лично, кого я выберу? Это важно тебе, да? Да?