Трогать запрещено (СИ) - Коваль Алекс. Страница 39

– Не надо…

– Пойдем, – за руку меня хватает, за собой потянув, ботинками по снегу скользя. – Не уходи…

Столько надежды и мольбы во взгляде, что моя уверенность в принятом решении уехать колеблется, как маятник. Положа руку на сердце – не представляю, как я буду смотреть в глаза Данилову сейчас. Ужин – дерьмовая затея. Я – хреновый лицедей. Не умею врать и увиливать. Но Юля… Черт бы тебя побрал, тряпка-Титов!

– Ладно, – киваю. – Отцу мы скажем, что встретились у ворот, – сдаюсь. – Чтобы ты знала: ты толкаешь меня на моральное преступление!

– Угу, – радостно подпрыгивает на месте Юля, растирая ладошки. – Не всегда же быть правильными, Дан.

Дан? Это что-то новенькое. Эхо приятно перекатывается в груди. Рывком притягиваю девчонку к себе, прошу:

– Повтори.

– Что?

– Как ты меня назвала?

– М-м, Дан…?

– Шикарно, – чмокаю в губы. – Беги, открывай ворота, перегоню машину. Для пущей убедительности.

– Бегу!

Провожаю Юлю взглядом и ныряю в тачку. Завожу, подгоняя к воротам Даниловского дома, заезжая на территорию, где ждет Юля. Паркуюсь около Мерса Данилова и покидаю салон. Сигналкой щелкнуть не успеваю, как Юля меня за руку хватает, будто боится, что передумаю и убегу. Улыбаюсь. Ребенок-ребенком!

Боги, сколько же нас ждет впереди! Притирка будет, и будет не простой. Двадцать лет – пропасть. Пропасть, которую я готов перешагнуть ради этой жизнерадостной малышки, что в почти вприпрыжку ведет меня за собой по ступенькам к двери.

Юля уже за ручку хватается, когда я вспоминаю про коробочку во внутреннем кармане пальто. Терпеливо выжидающий своего часа подарок.

Полагаю, при Степане подходящего момента подарить не будет. Поэтому сейчас вытаскиваю свободной рукой и торможу девчонку, заставляя обернуться:

– Что такое?

– С Новым годом, Юль, – вкладываю в ее ладошку коробку. – Откроешь, когда я уеду. Хорошо?

– Что там?

– Увидишь, – осторожно щелкаю пальцем по кончику носа, – надеюсь, тебе понравится.

– Спасибо, – смущенно прячет глаза девчонка. – Я ничего тебе не приготовила. Я не знала… не предполагала даже…

– Ты и есть мой подарок, Юлька, – обнимаю за талию, подталкивая в сторону двери. – Идем в дом, котенок.

Юлька, быстренько крутанувшими, клюют меня в щеку, первой переступая порог со словами:

– Па-а-ап! Смотри, кого я привела!

Глава 25

Юля

Внутри все вибрирует. От поцелуя горят губы, щеки, глаза. Да все тело горит от прикосновений Богдана! Мне хочется петь, смеяться, улыбаться и громко-громко кричать от радости. Боже, кажется, я сейчас самая-самая счастливая на всем белом свете! Да что уж там, во всей Вселенной!

Мы заходим в дом. Я стягиваю с себя пуховик. И как раз на мой голос выходит папа.

– Глазам своим не верю, – смеется он. – Ты где его нашла? Или тебе его Ника передала в качестве подарка?

Я пожимаю плечами. Может быть…

– С Новым годом, Степ, – протягивает руку Титов.

Папа отвечает на рукопожатие и приобнимает Титова, хлопнув по плечу.

– Рад видеть!

Отхожу в сторонку и наблюдаю за мужчинами, крепко сжимая в руках коробочку, которую передал мне Дан. Пока папа, отвлекшись на Богдана, отворачивается, прячу ее в карман пуховика.

– Извини, – говорит Дан. – Отказывался. А ехал из офиса, и колеса сами привезли к вам.

– Ну, вот и отлично. Давай, присоединяйся. Жаль только, будешь выделяться прикидом.

– Да, я смотрю у вас тут весело, – улыбается Богдан и, поймав мой взгляд, подмигивает. – Пижамы что надо. Тебе идет, Степ, – он откровенно смеется.

– Ну-ну, – ухмыляется папа. – Посмотрим, в чем ты следующий год будешь встречать.

– Обязательно.

Мы дружно топаем в гостиную. Тут соблазнительно полыхает огонь в камине. Звучат новогодние песни. И, ярко-переливаясь разноцветными огнями, горит наша красавица елочка.

– Красота какая, – говорит Богдан. – Твоих рук дело, Юль?

Я оборачиваюсь. Оказывается, мы стоим настолько близко, что я ощущаю жар, исходящий от его мощной фигуры. Поднимаю взгляд. Чувствую, как совсем легонько моей спины касается ладонь Титова. Костяшками он пробегает вверх по позвонкам, поглаживая в успокаивающем жесте. Только меня, наоборот, кидает в жар:

– Моих. Нравится?

– Безумно. У меня уже вечность не было елки на Новый год, – улыбается, поясняя, при этом сохраняя такое спокойствие на лице, что, расплавившейся от его прикосновений, мне остается только позавидовать.

– Да ладно? – удивляется папа.

– Правда? – ошарашенно хлопаю ресницами я.

– Что есть, то есть, – кивает Богдан. – В следующем году позову тебя мне с ней помочь, возьмешься? – подмигивает Титов.

– Конечно! – улыбаюсь, даже боясь себе приоткрывать эту “дверцу” в голове и сердце. Иначе махом нафантазирую себе такой следующий Новый год, что мало не покажется.

– Давай, приземляйся. Будем ужинать. Все сами готовили с Юлей, – гордо заявляет па. А я чувствую, как щеки начинают полыхать.

Я быстренько прибираюсь на столе. Достаю еще один прибор и ставлю Богдану. Оказавшись рядом с ним, чувствую, как мурашки прокатываются по телу от макушки до пяток, и это только от его запаха. Уф! Обнять хочу! Кажется, Титов был прав, говоря, что нам будет сложно в обществе ничего не подозревающего папы. Но раз я сама нас на это подтолкнула, придется стараться.

Папа раскладывает горячее. Дан нам по бокалам разливает шампанское, себе же наливает яблочный сок. Я так понимаю, Титов планирует позже сесть за руль? Эта мысль немного приглушает радость. Хотя глупо было бы надеяться, что он останется у нас до утра.

– Может, чего покрепче? – замечает коробку сока в руках друга папа. – Останешься у нас, проспишься, утром мы тебя выгоним, обещаю, – улыбается, словно прочитав мои мысли. – Есть удобный диван в гостиной и пустая гостевая комната.

– Спасибо, Степ, но не хочу пить. Хочу, чтобы сегодня голова была ясная.

– Как знаешь.

Мы с Богданом переглядываемся. Неужели отказался выпить из-за меня? Боится сболтнуть папе лишнего, пропустив пару бокалов шампанского? Не знаю, но то, что есть я в эту ночь больше не буду, понимаю на сто процентов. Потому что за столом мы оказываемся друг напротив друга.

Мы поздравляем друг друга с наступившим, подняв бокалы, и звонко чокаемся ими. Днем о таком вечере я могла только мечтать! Мужчины затевают разговор. Я лишь украдкой любуюсь ими. Мысли гуляют очень и очень далеко.

Вот бы папа принял новость не в штыки. Я очень надеюсь на его рассудительность. Ведь он дружит с Титовым кучу лет. Знает, какой он. Па никогда плохо о нем не отзывался. Значит, поводов для беспокойства нет? Богдан – это мой выбор. Сознательный. Дан из-за меня свадьбу отменил, расставшись с Илоной, – это ведь что-то да значит, верно? Да и то, что у него ко мне чувства есть, он сам тогда это озвучил. А значит, со всем остальным мы справимся.

Я стараюсь максимально абстрагироваться от мыслей о нас с Богданом. Не позволяю себе мечтать и строить планы наперед. Рано. Для начала надо придумать, как все рассказать папе Степе. Да и непонятно пока еще, что рассказывать-то? Мы вместе от силы полчаса. По сути, мы, как мужчина и женщина, еще даже не знаем друг друга толком. Нам еще предстоит все обсудить, найти друг к другу подход, притереться, да хотя бы просто понять, как будем жить дальше. У него здесь работа, у меня в Питере академия. Да и в Германию Богдан может уехать в любой момент. Нет, прежде чем кидаться к папе на шею с объяснениями, нам обоим нужно понимать всю суть.

Мужчины увлеклись разговором настолько, что, кажется, забыли обо мне. Прислушиваясь, понимаю, что речь идет о папиной работе. Дан дает советы и даже предлагает своих специалистов. И что это значит?

– Какие-то проблемы? – спрашиваю, подперев кулачком щеку.

– Нет, – тут же отвечает отец. – Не бери в голову, – отмахивается. – Давай сменим тему, девчонке с нами скучно. Сидят два старпера и обсуждают работу в праздничную ночь, – деланно смеется.