Мужество капитана Плюма - Кервуд Джеймс Оливер. Страница 25

Продолжительное молчание воцарилось в темнице. Только что пережитые волнения давали о себе знать, и рана Натаниэля снова разболелась. Вместе с болью вернулись и мрачные мысли о Марион. Он жалел, что не положил всему этому конец и не попытался с боем пробить себе дорогу, сражаясь со стражей тюрьмы. Они могли бы, по крайней мере, умереть как мужчины и избавиться от этого мучительно-беспомощного ожидания. Он не боялся смерти. Смерть часто угрожала ему своей костлявой рукой в плаваниях и приключениях его бурной жизни. Но было что-то глубоко оскорбительное для сильного здорового тела в этом беспомощном ожидании. Он привык смотреть на смерть как на врага хитрого и вероломного, но никогда не думал, что она может быть такой беспощадной и медлительной. Натаниэль покрывался холодным потом и беспокойно метался на своем соломенном ложе. Но истощение и усталость взяли свое, и он наконец уснул. Нель же не мог заснуть. Он продолжал молча сидеть на скамье, облокотясь на сырую стену, но долго не выдержал.

— Вставай, Нат, ради Бога, вставай! — крикнул он в самое ухо капитана Плюма.

Натаниэль открыл глаза.

— Я не мог удержаться, Нат, — извинился Нель, нервно смеясь. — Ты лежал как мертвый несколько часов, и я больше не мог выдержать этого проклятого молчания. Давай закурим. Я достал у тюремщика табаку и трубку.

Натаниэль вскочил на ноги. Новая свеча освещала темницу, и при ее свете Натаниэль увидел в лице Неля поразительную перемену. Оно осунулось и побледнело. В глазах молодого человека была мрачная сосредоточенность.

— Почему ты не разбудил меня раньше? — спросил капитан Плюм, испытывая угрызения совета. Он взглянул на часы. — Уже половина девятого. Ты получил ответ?

— Нет.

Они посмотрели друг другу в глаза, и Нель, не ожидая дальнейших вопросов, сам объяснил:

— Тюремщик передал ей мою записку в полдень, когда сменился. Он не передал ей лично, но клянется, что видел, как она получила ее. Он послал предупредить Бетти, что зайдет в определенное место за ответом, прежде чем снова заступит на дежурство. Но никто не пришел, и он вернулся без ответа.

Молчание, последовавшее за этим, было мучительно. Наконец Натаниэль нарушил его, запинаясь и как бы боясь высказать вслух свои мысли:

— Я убил ее отца и слыхал, как Бетти потребовала моей смерти. Я знаю, что я приговорен, но почему ты думаешь, что тебе предстоит та же участь? Мне кажется, что Бетти не ответила на твою записку потому, что знает, что ты останешься в живых и что скоро она тебя увидит. Ты будешь спасен!

Нель взял кусок мяса из блюда, которое принес тюремщик одновременно со свечой, и начал механически жевать.

— Ешь, Нат. Это наша последняя возможность закусить!

— Ты, значит, не веришь, что будешь спасен?

— Конечно, нет. Неужели ты можешь допустить, что Стрэнг оставит меня в живых, зная, что я собираюсь его убить?

Кто-то возился у засова. Оба повернулись на неожиданный звук, и когда дверь открылась, они увидели тюремщика. Он был очень возбужден.

— Я получил сейчас известие, — шепнул он торопливо. — Но оно стоит…

Натаниэль вытащил из кармана золотые монеты и уронил их на протянутую руку тюремщика.

— Мой мальчик следил за домом Бетти Кроч, — продолжал тюремщик, дрожа от сознания опасности, которой подвергался. — Час тому назад Бетти вышла из дому и направилась в лес. Мой мальчик проследил ее. Она побежала к озеру, села в лодку и начала грести прямо по направлению к морю. Она исполнит ваши распоряжения.

В своем волнении тюремщик незаметно для себя проговорился, и друзья сразу догадались, что он прочел записку. Вдруг из коридора раздались звуки открываемой наружной двери, и тюремщик, как ужаленный, выскочил из камеры. Но Натаниэль помешал ему захлопнуть дверь.

— Где Марион? — спросил он. Его сердце останавливалось от страха. — Ради Бога, скажи, что с Марион?

На мгновение испуганное лицо тюремщика прижалось к двери.

— Марион не видели с утра. Королевские офицеры разыскивают ее.

Дверь захлопнулась. Засов громко лязгнул. Как только они остались вдвоем, Нель не удержался от радостного крика:

— Они уехали, они оставили остров!

Но известие тюремщика произвело на Натаниэля совершенно другое впечатление. Он окаменел. Кровь в нем застыла.

— Ты уверен, что Марион убьет себя, как только станет женою Стрэнга? — спросил он.

— Да, прежде чем его грязные руки прикоснутся к ее платью! — воскликнул Нель.

— Тогда Марион уже мертва! — Слова Натаниэля падали точно тяжелые камни. — Марион уже в прошлую ночь была в гареме короля.

Выговорив это, Натаниэль упал на солому и закрыл лицо руками. Сознание проявленной слабости, мысль, что не сумел уберечь Неля от мучительного известия, что отравил последние часы друга еще одним страданием, вдруг пронзила его. Нель не произнес ни слова. Когда молчание угрожало задушить их, Нель уловил какой-то шум и сказал со спокойствием, более жутким, чем самое сильное волнение:

— Мне кажется, они идут за нами, Нат.

Действительно, теперь уже совершенно отчетливо из коридора донеслись шаги многих людей. Натаниэль встал. В инстинктивном порыве они бросились друг к другу и обменялись рукопожатием.

— Что бы то ни было, — шепнул Нель, — мы должны держаться до конца.

— До конца, — повторил капитан Плюм.

Глава XI. «РУКА СТРЭНГА»

Дверь открылась. В желтом свете фонаря мелькнуло лицо тюремщика. Его взгляд застыл на стоявших рядом друзьях. В этом взгляде были испуг и мольба. Он сознавал, что одного слова кого-нибудь из них было бы достаточно, чтобы погубить его. За тюремщиком вошли четыре человека. Один из них был Мак-Дугаль — королевский палач. В коридоре осталось еще несколько человек, но только лицо Мак-Дугаля было открыто. Все остальные были в белых масках. Они молча выстроились против двери с ружьями к ноге. Когда Мак-Дугаль подошел к пленникам, на его губах сияла торжествующая улыбка. Связывая руки Неля за спиной, он шепнул ему:

— На этот раз вам предстоит более сильное ощущение, чем порка.

Нель рассмеялся.

— Ты слышишь, Нат? — спросил он громко, чтобы все могли расслышать. — Мак-Дугаль говорит, что нам предстоит более сильное ощущение, чем порка! Он, наверное, вспомнил свои собственные переживания, когда я его избивал за то, что он приставал к Марион!

Нель говорил так спокойно, как будто бы все происходящее не имело к нему ровно никакого отношения, и Натаниэль глядел с восхищением на храбрость человека, из-под ног которого была выбита последняя опора. Вместе с восхищением Натаниэль почувствовал стыд за свою собственную нервность. Мак-Дугаль побледнел от ярости и сильнее затянул ремни, которыми он связывал руки Неля. Они почти впились в его тело.

— Достаточно, трус! — вскрикнул Натаниэль, увидя как руки Неля налились кровью. — На — получай!

С быстротой молнии его кулак обрушился на голову палача. Мак-Дугаль зашатался, кровь хлынула изо рта, и он с криком упал. Натаниэль спокойно повернулся к четырем ружьям, нацелившимся в его грудь.

— Хорошая башка для упражнения в боксе, — воскликнул Натаниэль насмешливо. — Если среди вас есть мужчина, пусть он выступит вперед и кончает работу.

Тюремщик стоял уже на коленях рядом с распростертым палачом.

— Боже мой, вы убили его! У вас камень, а не кулак.

В коридоре произошло внезапное движение — люди, стоявшие там, вытянулись и стали смирно. Стрэнг появился в дверях. Он мельком взглянул на человека, истекавшего кровью, потом посмотрел на Натаниэля. Их глаза встретились. В глазах пророка теперь не было ненависти.

— Капитан Плюм, — сказал он спокойно. — Я бы многое дал за такого брата, как вы. Я кончу работу.

Он смело подошел к Натаниэлю, и связывая руки за его спиной, полуизвиняясь, полуулыбаясь, сказал:

— Это все случайности войны, капитан Плюм. Вы мужчина и должны знать, к чему эти случайности иногда приводят…

Несколькими минутами позже, пленники в сопровождении двух вооруженных людей были выведены из тюрьмы. К удивлению Натаниэля, они шли в темноте и сзади стражи. Свечи и факелы были погашены. На углу улицы от мрачной стены тюрьмы отделился третий конвойный. Этот пошел уже сзади. Размеренным шагом друзья, окруженные молчаливым конвоем, двинулись навстречу неизвестности. Натаниэль украдкой взглянул назад и увидел еще трех замаскированных стражников. Они спешили к Стрэнгу, который остался у ворот тюрьмы и стоял подобно каменному часовому. Нат пожал плечами и посмотрел на Неля. Вид товарища глубоко поразил капитана Плюма. Нель казался на полголовы выше его самого, хотя в действительности был ниже его ростом. Он шел с поднятой головой в ногу со стражей. Он шел навстречу смерти, как герой. Когда они пришли к месту, где начинался лес, сердце Натаниэля забилось сильнее. Они пошли по тропинке, которая вела к дому Марион. Натаниэль посмотрел на Неля, но тот шел по-прежнему гордо, прямо и твердо. Они прошли могилы и скоро оказались на поляне. Перед ними появился дом Марион. Когда до Ната донесся знакомый, такой родной запах сирени, в его душе пробудились воспоминания, которые он тщетно старался подавить. Объятый ими, он почувствовал, что слабеет, и если бы не повязка, которой был завязан его рот, он не удержался бы от крика. Капитан Плюм с наслаждением дважды подвергся бы казни за право умереть здесь. Здесь, где вечность встретила бы его среди цветов, неразлучных с образом Марион, где их аромат смягчил бы муки последнего страдания.