Жена колдуна - сама ведьма (СИ) - Иноземцева Карина. Страница 40

— Если украдет, то позором ваш род покроет, — испуганно прошептала девица. — Он не посмеет, — закрутила головой. — Но дом строить долго и тяжко.

— А Яр что говорит?

— Просит не волноваться и не лезть в мужские дела.

После этого мы тяжко вздохнули. Переглянулись с девой и…

— Мужики, — закатили глаза и рассмеялись.

Я так рада, что Ульяна женское счастье познает. Но страшно за нее.

Что же мне с братом и Радимом делать?

Не от того ли они при мне ни разу не разговаривали? Кажется, они даже в одном помещении находиться не хотят. Лишь за столом друг друга сносят.

36

В дом я вернулась уже спокойная. Захотелось мужу объяснить, что я за Ульяну и Ярослава тревожусь. Но мужчина уже крепко спал в нашей комнате. Эх, а я хотела тепла и ласки.

Утром проснулась, поняла что одна в холодной кровати. Муж уже ушел куда-то. Ярослав тоже пропал. Опять за моей спиной секреты скрывают.

Не успела встать, как попала в гущу событий.

Под чутким присмотром бабы Углы, женщины пекли хлеб. Она наблюдала за тем как его замешивают и ставят в печь. Лад и Марьяна лепили животных из теста, а Леля и Ульяна успевали только руками работать.

— Сегодня день поминания? — удивилась увиденному зрелищу.

— Хозяйка, — Угла привлекла мое внимание, — к нам с объявлением приходили. Всех просят собраться в храме. И предупредили, что надолго там задержимся. Нам приказано хлеб изготовить так, чтобы на всю деревню хватило.

Делать нечего. Закатала рукава и принялась стряпать. Угла хоть и не принимала участия в готовке, но успевала следить за самыми маленькими и за нами. Ульяна песню завела, а я подхватила. Так и напекли хлеба к обеду. Митор с охоты вернулся, зайцев освежевал и в печь томиться поставил. Большой компанией мы направились к церкви.

Подходя, я удивилась — сколько здесь народу толпится? Неужели это наши люди? Их так много, что я некоторых до сего момента не видела. Все пришли нарядные со снедью. Корзинки и котомки в церковь занесли, а сами опять на улицу вышли. Двор прихода вмещал себя всех: от мала до велика. Толпа гудела, никто не ведал зачем собрали.

Нервно поглядываем друг на друга. Я даже Ждана стала высматривать, боясь что он опять недобрую весть принес.

На крыльцо церкви вышел староста. За его спиной встал Ярослав, кузнец и Радим. Завидев Кондратия, вся толпа затихла, ожидая объяснений.

— Други мои, — прокатился громогласный призыв, — собрал я вас, чтобы новости сказать. Князья наши — братья которые, поперессорились. Войной друг на друга пошли. О люде простом позабыли. Торговля встала. Поэтому наше зодчество в следующую ярмарку может не принести должного дохода. Надобно нам найти то, что сможет прокормить нас.

Соседи стали переглядываться, заговорили, взволновались. Каждый начал думать на что он годен. На лицах отражались искры паники. Женщины вообще не понимали что от них требуется.

Внезапно, вперед вышел Ярослав.

Новое лицо привлекло всеобщее внимание. Никто не мог понять зачем колдун занял место.

— Мое имя Яр Змееуст, — громко сообщил братец.

Мужчины вздохнули. Шокированно стали переговариваться и хлынули к крыльцу, чтобы рассмотреть мужчину.

— Потому и Змееуст, что колдун, — услышала я тихий переговор мужиков.

О чем они? Я не ведаю и не придаю толку.

— В торговых делах я помогу вам, — он оглядел всех суровым взглядом. — Но только на первых порах, а не пожизненно. Дам вам разгон в два года.

— А зачем нам торговец с Иными? — выкрикнул кто-то из толпы. — Иди к византийцам! Наши труды за границу сбываешь, скоро и народ свой придашь!

Что? О чем он? Почему я узнаю о родном человеке самая последняя?

— По землям половцев ходишь, много ли ты наших из их рабства спасаешь? — поддержал зычный голос.

Опять брата в чем-то обвиняют. И только часть мужчин понимают о чем речь идет, потому и молчат.

Из шепотков и криков я поняла, что брат мой — купец, который торгует не только со славным народом. Его охват идет и на близлежащие к границам земли. Но чем он не нравится люду? Тем что с нерусями знается? Нормально относится к не христианам?

— Бога своего продаешь! Не пороч церковь, нехристь!

— А славный народ всегда от своих друзей отворачивается?! — грозный окрик Радима прервал возмущенные крики. — Вы сдохнуть хотите и детей своих похорить или будете пытаться жить?!

Его голос, заполненный силой, прокатился над головами людскими и столько мощи в нем было. Народ перестал говорить, замер, превратился в слух. Открыв рты, он начал слушать.

Слово взял Ярослав.

— Мое дело — предложить. Насильно мил не будешь. Могу сказать что ваши труды за границей, высоко ценятся.

Люд опять загудел. Загомонили даже женщины. Они подхватывали общее настроение. У всех было свое мнение.

— Нам надо сплотиться как никогда! — крикнул староста, заглушая общий гул. — Приложить все свои силы, чтобы не дать своим детям голодать и осиротеть! Никто кроме нас не сможет помочь нам!

Дальше началось всеобщее обсуждение. Мужики столпились, чтобы выплеснуть накопившиеся эмоции. Женщины пошли узнавать чего все так переполошились. Заметив меня, они двинулись в мою сторону. Но их опередил брат и муж. Группа сельчанок развернулась в другую сторону.

— Чего все разорались? — шепнула Ульяна и в глаза Яру посмотрела.

— Все хорошо будет, — он нежно погладил ее по голове, так что мне совестно стало. — Не забивай себе мысли.

— Мы все решим, — подошел Радим и посмотрел на меня.

— Страшно находиться в неведение, — произнесла в ответ. Нарываться на недовольство не хотелось, но и молчать я не могу. — Я доверяю вам, но хочется в ответ немного доверия. Может не смогу помочь и повлиять на вас, но буду поддерживать и понимать ваши мысли.

Радим задумался. Посмотрел на небо. Сделал глубокий вдох и положил свою тяжелую руку на мою макушку.

— Я мужчина и должен содержать и заботиться о своей семье. Тяжело думать о будущем, когда в настоящем жена от ласки отстраняется, — вернул он мои слова и заглянул в лицо.

— Я верю тебе, — прижалась щекой к его ладони и прикрыла глаза.

— Пошли домой, — поманил нас Ярослав. — Здесь еще долго решать будут.

Обратила внимание на народ и поняла, что он в церковь зашел и там за общим столом уже вел беседу.

— Мы в лес пойдем, — прижал меня Радим к своему боку.

— Ага, — насмешливо ответил Яр и подмигнул мне. — Присмотрю за домашними.

Марьяна с Ладом во дворе церкви остались. Они увидели безногого Витора и стали рассматривать его со всех сторон. Мужчина им что-то интересное стал рассказывать. Леля осталась присматривать за младшими и даже успела урвать со стола теплый хлеб и картошку. Углу Ярослав посадил на спину и заливисто игогокая бросился "в скач" до самого терема. Митор затаился в тени деревьев, подальше от толпы. Казалось, что он затаился.

— Погуляем? — потянул меня Рад.

— Угу, — улыбнулась в ответ.

37

Белый, чистый снег скрипит под ногами. Бескрайнее синее небо следит за маленькими человечками своим оком — солнцем. Мне нравится неспешно идти в тишине и спокойствии. Отдыхаешь душой от постоянных разговоров и мельтешения перед глазами. Приятно греет осознание того, что рядом идет дорогой человек. И нам не надо разговаривать.

Сейчас надо собраться с мыслями. Устроить себе минутную паузу. Подумать о своем. Отпустить то, что тебя гложет.

Извилистая, нечищенная дорожка ведет в лес. Там на опушке протоптанная тропинка исчезает, становясь редкими следами на снегу. Сейчас сюда ходят лишь охотники. Сон лешего никто тревожить не хочет.

Но Радим решил пройти чуть вглубь, спрятаться за стволами. Посмотрев на виднеющийся край деревни, он замер и расставил руки. А потом просто упал в снег и довольно выдохнул.

Странная картина, немного пугала и поражала своим детским задором.

Взрослый мужчина лежал в сугробе и довольно улыбался, смотря на меня. Как малец, которого выпустили гулять, он мял снег руками. Делал фигурку на "белом полотне" двигая ногами. На его лице расцветал задорный румянец.