Жена колдуна - сама ведьма (СИ) - Иноземцева Карина. Страница 41

Через некоторое время он смог насладиться своей детской игрой. Начал лукаво щуриться и проказливо манить меня к себе.

— Присоединишься? — тихо спросил муж.

— Можно попробовать.

Я не стала падать. Аккуратно присела рядом с Радимом и недоумонно проследила, как он закрывает глаза. Через минуту он уже не улыбался. Раслабленно лежал на снегу и казалось, засыпает.

Неужели он меня для этого позвал?

Думала он мне хоть что-то расскажет. Кто мой брат и почему его знают не все? Что они придумали и почему именно сейчас. Да же про чернушку я до сих пор ничего не знаю. Но, видимо, он просто хотел тишины и покоя. Поэтому я не стала его беспокоить.

Сидела, подобрав колени к груди и положив на них руки. Наблюдала за отблеском солнышка на ледяном насте. Слушала дыхание мужа.

А в лесу все спало. Ни одного лишнего звука. Белое одеяло согревало каждую былинку, а теплое солнышко ласкало "макушку". Изредка где-то птица потревожит ветку и та скрипнет. Капель срывалась с деревьев и воспроизводила некую древнюю мелодию природы.

Мне стало казаться, что я могу слышать как лес дышит. Тихо и сонно вздыхает во сне. Он набирается сил для новой весны, новой жизни.

Не смотря на то, что я недавно встала, мои глаза стали закрываться. Дыхание выровнялось и стало попадать в такт лесного. Толи сон, толи навь захватывали мое сознание, мысленно унося в самую гущу черных стволов.

Перед взором предстала девушка в белой шубе, яхонтовых бусах и в расшитом красными нитями платке. Она нежно поглаживала свой животик и тихо напевала незнакомый мне мотив. Я смогла различить совсем немного:

— Спи моя девочка, спи моя сладкая…

В какой-то момент девица осеклась, будто заметила что за ней наблюдают. Черты ее прекрасного лица поплыли, становясь дикими и уродливыми. Но потом она замерла:

— Ведьмочка? — она оглянулась и улыбнулась. — Весной приходи. Я тебе свою крошку покажу. А сейчас не тревожь. Муженек мой очень нервный. Защищает свое потомство всеми силами.

В недрах темного леса треснула ветка и я резко вскрикнув, открыла глаза.

Тут меня обняли крепкие руки, а над головой раздалось:

— Чего испугалась, ладушка?

Огляделась, поняла что нахожусь на опушке леса рядом с Радимом. В мужских руках не страшна напасть и несчастье. Доверяю его крепким, сладким объятиям. Муж не отпустит меня и не даст в обиду. Даже сквозь время пройдет, чтобы найти.

Выдохнув, я позволила себя уложить на мужнюю грудь. Тепло наших душ разгоняло морозец. За толстым слоем одежды мне чудилось учащенное сердцебиение. Ни одной мне наша близость, кровь разгоняет. Монотонность звуков делает веки тяжелыми. Такое положение навевает на меня сон.

— Спрашивай, — внезапно сказал Радим. — Что не повредит тебе — отвечу.

— Змееуст… — не успела даже обдумать свой вопрос, я высказала то, что меня беспокоит больше всего.

— Твой брат торговец с иностранцами. Он много языков знает и умеет вести дела с разными народами, потому и Змееуст. Значит, любого змея разговорит, — мужчина нежно гладил меня по пуховому платку и позволял спрашивать дальше.

— Что случится с деревней, если мы не согласимся?

— Не скажу. Хорошего там мало, — не понравился мой вопрос. Он будто выпустил яд вокруг себя, отгоняя неугодных. Даже мне захотелось развернуться и уйти.

— Что вы сделали с чернушкой? — быстро сменила тему, не желая злить колдуна.

Мои мысли прыгали, как воробушки с места на место. Хотелось спросить обо всем, пока есть возможность. Но я понимала, что мужчина может не ответить ни на один из них.

— Она ждет своего хозяина, — усмехнулся муж и провел по моему лицу пальцем. — Ты замерзаешь, — строгий голос, будто вспомнил о морозе. — Пора собираться домой.

— А вопросы? — подскочила на ноги и в глаза родные заглянула.

— Еще один. Последний, — он мягко кивнул.

— Если Ульяна сама выберет себе мужа, позволишь ей счастье свое обрести?

Радим долго думал. Попрыгал, стряхивая снег с шубы. Посмотрел вокруг. Втянул в себя холодный воздух.

Будто специально оттягивал свой ответ.

— Пусть сама подойдет ко мне и поговорит о своем будущем, — приказал муж и аккуратно стер снежинки с полы моего наряда. — Она должна сделать осознанный выбор. Твой брат трудный будет муж. Колдун — торговец, а не простой сельчанин.

— Ааа… — открыла рот для нового вопроса.

— Это был последний, — напомнил мужчина и приобнял меня. — Вечереет. Нам в терем пора.

Неспешно и в полной тишине мы направились домой. Шли под ручку, чинно. Не хотели вызывать слухов и нарваться на старосту. Лишь на крыльце нашего дома, я не стерпела и быстро чмокнула мужа в бороду.

Этот поцелуй разорвал нежную ауру наших тел и дал волю чувствам.

— Сегодня, — строго произнес муж и с жаждой посмотрел мне в глаза. — Будь готова.

— Угу, — облило меня жаром желания.

— Молодец. Хорошая жена мне досталась, — улыбнулся он и открыл дверь.

38

Деревенские жители решились иметь дело со Змееустом. Свой доход, не зависящий от дел княжеских, был вызовом всему мироустройству. Но наша деревня находилась далеко от сильных мира сего. Поэтому о нас даже в войну забыли. И во времена жестокого искоренения старых богов здесь никаких первопроходцев новой веры не было. Лишь года четыре назад приехал Худобед на гнедой кляче. И то все считают, что он просто заблудился. Потому и не воспринимают священника и ведьму привечают.

Еще раз я убедилась что в Кондрашовке свои порядки, отличные от всего мира. Староста здесь голова, но народ шея. Все вместе решают, никого в беде не бросают. На новое смотрят с недоверием, но готовы выслушать.

Так и сейчас: посудачили, покричали, квасу попили, с мыслью переспали, а на утро уже все готовы были за дело браться и распоряжений от брата ждали.

Яр был готов к столпотворению и быстро все взял в свои руки.

— Надобно ваше искуство сделать великим, народным. Научится делать так, чтобы 10 обычных отрезов ткани стоили как ваш один расписной рулон. Дайте мне такую работу, от которой я глаз отвести не смогу и станете известными.

И с тех пор засели женщины в клубе, старательно выбеливая ткани и вышивая рисунок без единого узелка. То что было жалко выкидывать, а переделать не получалось — оставили. Печати краской на ткань ставили и на просушку отправляли, а затем восковой водой пропитывали. Выходила очень плотная непромокаемая и красивая ткань. Ее на кусочки разрезали и из лучших делали плащи на пример городским. А затем опушкой подбивали, как брат велел.

Кружево — отдельный вид искуства. Его Ярослав побольше попросил. И даже бусинок стеклянных и жемчужных насыпал из своего кармана, чтобы украсить работу.

У мужиков тоже кипела работа.

Торговец потребовал "гарнитур" из одного дерева и с одним оформлением. Иностранное слово означало кухонную утварь: стол, шесть стульев и шкафчики. Когда эта работа была окончена никто из женщин не верил, что на этом можно сидеть. Настолько тонко было плетение, что казалось из ниток связано. Но мужчины удивили. Они сделали два гарнитура: один тонкий — девичий, второй мощный — мужской. Еще множество дверей для уже имеющихся шкафов наделали. И так это красиво было, что мы со своими полотнами застыдились.

Ярослав был доволен нашей работой. Он все чаще посматривал на небо и начинающиеся ручейки. Ждал, когда можно будет на большую дорогу выехать. Он бы и рад нас раньше покинуть, но следил за нашей работой и Ульяну стерег.

За время наших клубных посиделок сельские стали ближе. Казалось, что все здесь сестры да братья.

Сморняна мне принесла золотые височные кольца с жетонами.

— Витор спасибо говорит, — сообщила девица. — Он хотел сам. Лично. Но ты после того, как рубцы зажили — не идешь в гости.

— Спасибо, — приняла дар. — Слышала, ты замуж по христианским обычаям собралась.

— Так по нашим, я уже замужем, — она засмеялась и махнула рукой. — Мужика в дом привела, считай мужа притащила.