Конторщица 3 (СИ) - Фонд А.. Страница 49
Наконец, зазвенел долгожданный звонок.
Я подала трубку Кузьмину, тот несколько утомительно длинных минут здоровался с этим Бурдыгиным и обменивался впечатлениями. Я не перебивала, давая деду возможность поговорить. От этого разговора зависело многое. Наконец, дошла и моя очередь.
— Слушай, Алексей! — прокричал в трубку Кузьмин. — У меня тут начальница, Лидия Степановна Горшкова, очень приятная женщина, хороший специалист. Ей нужно с тобой поговорить.
Я затаила дыхание.
— Что? Да! Да! Конечно! Сейчас передам! — Кузьмин с сожалением протянул мне трубку и тихо вышел из кабинета.
— Добрый день, Алексей Назарович, — начала разговор я. — Извините, что отрываю от работы. У меня тут возникло небольшое недоразумение с документами. А Фёдор Кузьмич посоветовал спросить у вас.
— Я слушаю вас, Лидия Степановна, — раздался из трубки приятный баритон. — Чем смогу — помогу.
— Вы квартальный отчёт Главупру сдали?
— Конечно, Лидия Степановна! Ещё вчера.
— И у вас его приняли? Там всё нормально?
— Да, как обычно, — озадаченно протянул на том конце провода Бурдыгин. — А у вас что, какие-то проблемы с отчётом?
— Да, проблемы, — сказала я, — вроде я всё подготовила. Всё сдала. А сегодня мне сообщили, что отчёт не принят. Не могу понять, в чём там проблема.
— Так, — сказал Бурдыгин, — давайте смотреть. Секунду. Неля, дай-ка мне синюю папку. Вон там, в левом шкафу на нижней полке… Ага. Да. Вот у меня в руках наш отчёт. Давайте глянем.
— Давайте, — ответила я, — первый раздел, шесть таблиц.
— Правильно.
— Второй раздел, четыре таблицы и два приложения.
— Всё верно.
— Третий раздел, восемь таблиц и девятнадцать приложений.
— Нет, в третьем разделе должно быть девять таблиц. Количество приложений верно.
— Как девять?
— А вот так, — сокрушённо вздохнул на другом конце провода Бурдыгин. — Они добавили девятую таблицу, точнее если по нумерации смотреть, то это седьмая таблица, семь-дробь-два. И нам разослали инструкцию практически вот на днях.
— Бля.., — охнула я.
— Что вы спросили, Лидия Степановна?! — прокричал в трубку Бурдыгин. — Вас очень плохо слышно.
— Опишите мне её, — попросила я.
Бурдыгин принялся мне зачитывать надписи в шапке, и я схватилась за голову. Теперь понятно, почему наш отчёт не приняли! Но мне никто эту чёртову инструкцию не давал.
Я со слов Бурдыгина записала всю информацию, мы сверили всё остальное и я сердечно поблагодарила доброго человека. Расстались мы друзьями.
Теперь нужно заполнить эту таблицу и выяснить, почему ко мне не попала эта чёртова инструкция.
Таблицу я заполняла полдня. Даже на обед не пошла. Хорошо, что я такая мышка-норушка и гребу всю информацию себе подряд, даже ту, которая и вроде как не нужна. И вот, пригодилось-таки. Мне оставалось только пересчитать и сбить всё в кучу.
Наконец, всё было готово. Иван Аркадьевич, велел зайти к нему отчитаться после обеда, но конкретное время не назначил. Поэтому немного времени у меня есть.
Я пошла в канцелярию, где в поте лица трудились несколько человек. На первый взгляд это только так кажется, что у секретарей канцелярии никчёмная работа, а на самом деле — это одна из самых важных работ на любом предприятии. Грамотный и опытный секретарь порой может заменить собой весь отдел.
— Нет, никаких писем или пакетов из Главупра мы в последние две недели не получали, — перешерстив все журналы регистрации, устало сообщила мне серьёзная тётка.
Я поблагодарила и вышла из кабинета.
Это что ж получается? Инструкцию нам не разослали. Но этого не может быть! Просто не может быть! В СССР с этим делом было более чем строго. Остается единственная версия — саботаж. Кто-то спрятал письмо с инструкцией. О том, что оно могло потеряться при пересылке, я не верила. Нам такие вещи отправляли спецпочтой или заказными письмами.
Ладно, с этим я ещё разберусь и моим врагам мало не покажется!
А сейчас я заторопилась к шефу.
— Можно? — заглянула я в кабинет.
— Где ты там ходишь, Лидия? — сердито накинулся на меня Иван Аркадьевич. Он опять был не в духе.
— Я тут, — ответила я.
— Ты время видела? — проворчал он и посмотрел на меня, оторвавшись от какой-то карты, разложенной на столе.
— Я всё выяснила, Иван Аркадьевич, — доложила я, — мы не получили новую инструкцию по отчёту. Там добавили ещё одну таблицу. У нас соответственно её не было, поэтому отчёт не приняли.
— И что мне теперь с этой информацией делать? — взорвался Иван Аркадьевич. — Где искать эту инструкцию?! Мы не успеваем с отчётом.
— Иван Аркадьевич, — сказала я, — я уже выяснила у коллег из другого предприятия, что это за таблица и заполнила её.
— Покажи! — велел он.
Я протянула бумажку ему (точнее там было восемь листов машинописного текста, но, в основном, цифры).
— Да. Всё верно, — просмотрел таблицу шеф. — ты молодец, что быстро сориентировалась. Теперь нужно сдать «наверх».
— Как сдать? Почтой она будет дня два идти. Если спецпочтой — чуть меньше. И не факт, что их ответственный сотрудник захочет раскурочивать сшитый отчёт и вставлять вручную, а потом подшивать всё заново.
— Согласен! — одобрительно кивнул Иван Аркадьевич. — Поэтому ты поедешь в Москву и всё сама сделаешь.
— Как..? — пролепетала я.
— А вот так, — хмуро глянул на меня Иван Аркадьевич, — на вечерний поезд ты вполне успеваешь, я сейчас велю Аллочке взять тебе билеты туда и обратно. Поедешь и всё сама сделаешь. И попробуй только, чтобы отчёт не приняли. Там вроде по срокам ещё день есть.
— Два дня, — подсказала я.
— Тем более! — воскликнул шеф.
— Но Иван Аркадьевич, я не могу, у меня ребенок один дома, послезавтра Римму Марковну из больницы забирать…
— Лидия! — перебил меня шеф. — Надо!
Я тяжко вздохнула.
— Прекращай хныкать, — нахмурился он, — не пытайся меня разжалобить. На кону репутация и финансирование депо «Монорельс». И вообще, ты зачем этого ребенка к себе взяла, если не тянешь и семью и работу?
— А что мне было смотреть, как её в детдом забирают?! — скрипнула зубами я и осеклась. — Ой…
— Мда, — вздохнул Иван Аркадьевич, — в детдоме не мёд. Ты молодец. Но работа должна быть на первом месте, товарищ Горшкова. А с ребёнком, я уверен, ты что-нибудь придумаешь. Соседей попроси, пусть денёк присмотрят. Ты же у меня умница.
Я вздохнула. Ну и что ему отвечать после таких слов?
— И ещё, Лида! — окликнул меня Иван Аркадьевич. — Минутку. Возьми у Аллы печатную машинку, там маленькая есть, я её иногда с собой в командировки беру.
Я кивнула.
— И вот ещё, — он взял со стола пару листов писчей бумаги, внизу поставил печати и расписался.
— Держи вот, — протянул он мне листы. — Там может понадобиться что-то допечатывать. Разберёшься.
— Хорошо, — согласилась я, собирая бумаги в папку и офигевая от такого доверия.
— Только ты же смотри мне… — шутливо погрозил кулаком Иван Аркадьевич. — если листы не понадобятся — вернешь.
— Не беспокойтесь, — пообещала я и вышла из кабинета, пребывая в лёгком шоке.
Остаток дня я пробегала, оформляя командировку в Москву и доделывая дела. Я была вся взмыленная аки лошадь. Когда прогудел гудок и я вышла из здания, на пятачке меня ждал Будяк. Увидев меня, он разулыбался и помахал рукой.
Я подошла к машине и села в неё.
— Ты что такая вся серьёзная? — спросил Будяк. — Улыбнись, душа моя. Рабочий день уже закончился. Сейчас мы с тобой поедем в Малинки. Только по дороге заедем, я Светке мороженное обещал. Она сегодня два гола забила.
Я вздохнула.
— А завтра заберём Римму Марковну и устроим маленький праздник, — продолжил он. — Мне приятель обещал торт киевский привезти.
— Пётр Иванович, — тихо сказала я, — у меня на работе возникли большие проблемы. В общем, я сегодня еду на вечернем поезде в Москву. Вернусь через три дня. Не раньше.