Король сыщиков - Автор Неизвестен. Страница 38

Старик, казалось, готов был принять предложение молодого сыщика, но вдруг снова неистово закричал:

— Нет, не хочу! Всех вас знать не хочу!

Боб отодвинул стулья:

— Да опомнитесь же! Ведь мы не делаем людям никакого зла; напротив, мы существуем именно для того, чтобы защищать несчастных!

Он хотел взять старика под руку, но тот с силой оттолкнул его назад, и в ту же минуту в руке его сверкнуло лезвие острого ножа.

— Назад! — завопил он. — Я буду защищаться. Я не дам убить себя!

Ловким, быстрым движением Боб вырвал нож из рук несчастного:

— Оставьте эти глупости! Пора бы…

Но он не докончил. С секунду старик смотрел на молодого сыщика, онемев от ужаса, потом вдруг испустил неистовый крик и бросился к двери. Дверь со стуком захлопнулась за ним: на лестнице послышались его торопливо убегающие шаги.

— Это сумасшедший! — заметил Боб, пожимая плечами.

Нат Пинкертон снова вошел в комнату:

— Ушел?

— Да! И должен был оставить вот этот нож, с которым хотел было броситься на меня!

Боб передал начальнику острый как бритва нож.

— Бедняк страдает манией преследования! — заявил Пинкертон. — Ему все чудятся какие-то страшные опасности, и Рыжий Дьявол — это, без сомнения, только плод его воображения! Боюсь, что ему придется окончить свою жизнь где-нибудь в доме умалишенных!

Сыщик подошел к окну, Боб и Моррисон также подошли посмотреть еще раз на старика. Тот между тем, выйдя из подъезда и весь согнувшись, тихими, кошачьими шагами дошел до самой середины улицы. Там он постоял немного, все время неподвижно глядя в темный подъезд противоположного дома. Потом вдруг поднял обе руки, как бы для обороны, задрожал весь и, как бешеный бросившись бежать дальше по улице, вскоре скрылся за углом.

— Бедняга! — сказал Пинкертон с состраданием. — Он действительно не в своем уме. Помощи ему надо искать не у нас, а у врачей!

Взяв пальто и шляпу, Пинкертон сказал:

— Я поеду теперь в Ньюгавен по делам воровства у золотопромышленников. Раньше завтрашнего утра мне едва ли удастся вернуться; да и точного адреса я никакого не могу вам дать! Так как в данную минуту у нас нет никакого особенно важного дела, то я могу спокойно ехать. Если же в течение этого дня представится какое-нибудь новое серьезное дело, то вы возьмитесь за него, а я уж займусь им завтра утром, когда приеду.

С этими словами Пинкертон вышел, а помощники его остались в конторе одни. Поговорив еще немного о сумасшедшем старике, посетившем их контору, они только собрались было взяться за какие-то письменные работы, как вдруг Боб, подойдя еще раз к окну, испустил невольный крик удивления:

— Моррисон, ради бога!

— Что случилось?

— Вот он — Рыжий Дьявол!

Молодой сыщик указал на подъезд противоположного дома. Из него только что выходил человек богатырского роста. На нем был темно-синий поношенный костюм, а из-под грязной фуражки выбивалась копна густых огненно-рыжих волос. Длинная запущенная борода такого же цвета окаймляла некрасивое рябое лицо, а из-под нависших рыжих бровей выглядывали неспокойные сверкающие глаза.

Стоя на пороге, человек быстрыми, неспокойными взорами оглядывал улицу; на секунду глаза его, с выражением злобного интереса, остановились и на окнах конторы сыщика, но за густыми занавесками он не мог заметить наблюдавших за ним молодых помощников Пинкертона.

Моррисон и Боб с удивлением переглянулись.

— Рыжий Дьявол! — тихо повторил Моррисон.

— Видно, старик был не совсем уж сумасшедший! — сказал Боб. — Этот молодец едва ли отличается очень кротким нравом и, пожалуй, вполне заслуживает название Рыжего Дьявола! Он стоит как раз у того подъезда, куда недавно так пристально смотрел старик, прежде чем обратиться в бегство!

— Наружность у него прямо-таки страшная. Я легко представляю себе, что этакому молодцу не трудно свести с ума такого старого, дряхлого и, быть может, одинокого человека!

— Начальника вот нет. Он, без сомнения, сейчас же приступил бы к преследованию этого типа. Старик ушел от нас, не получив помощи: это вполне понятно, потому что поведение его действительно можно было объяснить только сумасшествием. Но теперь наша прямая обязанность выяснить это странное дело. Я пойду за ним!

— Разумеется. И если тебе нужна помощь…

— Я на всякий случай буду оставлять меловые следы! — возразил Боб. — Надеюсь, что, если бедному старику действительно грозит опасность со стороны этого рыжего молодца, мне удастся его спасти!

Боб вышел из конторы, и Моррисон из окна видел, как рыжий медленно поплелся вдоль улицы, а молодой сыщик осторожно последовал за ним. Вскоре оба исчезли за углом.

Глава II

Во власти Рыжего Дьявола

Рыжий, по-видимому, нисколько не боялся возможности какой бы то ни было погони: он спокойно шел своей дорогой, ни разу не оглядываясь, так что преследовавший его Боб даже начинал уже сомневаться, действительно ли он имеет какое-либо отношение к полусумасшедшему старику.

Возможно было, что старик, одержимый манией преследования, встретил когда-то на улице этого, без сомнения, страшного на вид молодца и в нем, как и во всех вообще людях, тотчас же предположил врага, готового покуситься на его жизнь. Тем не менее, несмотря на все эти соображения, Боб не решался оставить преследование, так как не мог забыть злорадного выражения на лице незнакомца, когда тот выходил из подъезда, и злобного взгляда, который он бросил на окна конторы Ната Пинкертона.

Рыжий завернул на улицу Боэри и пошел по ней по направлению к югу, пока не дошел до огромного, ведущего в Бруклин, висячего моста. Около сквера Франклина он поднялся на мост и медленно направился в предместье.

Боб все следовал за ним, не отставая и не забывая в то же время бросать изредка перед собой кусочки мела, которые потом раздавливал ногой, оставляя таким образом за собой ясные следы для Моррисона. Незнакомец по-прежнему шел спокойно, не оглядываясь, и только один раз остановился, чтобы глотнуть из бутылки, которую достал из бокового кармана, и при этом мельком посмотрел назад, не обратив, однако, никакого внимания на медленно шедшего за ним сыщика.

— Или у рыжего совесть совершенно чиста, или же это чрезвычайно ловкий мошенник! — рассуждал Боб.

В Бруклине рыжий сошел с моста на улицу Фултон и направился на юго-восточную окраину города, пока не дошел до самого бедного квартала. Уже почти два часа продолжалось хождение по улицам Нью-Йорка, и Боб с облегчением вздохнул, когда незнакомец завернул наконец в темный, узкий, глухой переулок и скрылся в каком-то низком проходе на правой стороне улицы.

Прежде всего Боб поинтересовался узнать название улицы, на которую он попал. Невольная улыбка появилась на его лице: этот грязный затерянный переулок, с жалкими, почерневшими домишками, служившими приютами для нищих и всякого рода бродяг, носил громкое название «Цветочная улица».

Кругом не видно было ни души. Только с какого-то чердака доносились звуки старой, расстроенной гармоники. Боб медленно подкрался и скользнул в проход. Он выходил в узкий, грязный двор с несколькими низенькими лачугами, обитатели которых, очевидно, влачили здесь самое жалкое существование.

Но, прежде чем войти во двор, Боб произвел некоторую предварительную перемену в своей наружности. Сняв галстук, а также воротничок и манжеты, он нарочно загрязнил пальто, вдавил кулаком шляпу и прикрепил себе взъерошенную бороду.

Затем, засунув обе руки в карманы брюк, он вошел во двор, насвистывай какой-то избитый уличный напев. Было еще рано и совершенно светло: мало-мальски прилично одетый человек на этом дворе, без сомнения, тотчас же привлек бы к себе общее внимание всех обитателей.

Медленно проходя вдоль расположенных по обеим сторонам двора лачуг, он внимательно заглядывал направо и налево в раскрытые окна. Здесь и там ему представлялась картина убогого нищенства, но рыжего не было нигде видно.