Мастер карнавала - Расселл Ф. Крэйг. Страница 17

— На сегодня я закончил. Надо сделать кое-какие покупки, — объяснил он Вернеру и, указав на сложенные на столе материалы, появившиеся после утреннего совещания, добавил: — И почему бы тебе не заняться разбором бумаг здесь? Пора уже начинать хозяйничать в этом кабинете.

Переходя от одной плиты к другой, Ансгар строго контролировал процесс приготовления блюд. Для человека со стороны кухня ресторана показалась бы прекрасной иллюстрацией полного хаоса: крики, подтверждающие сделанные заказы, перекрывали шипение сковородок, бульканье кастрюль, гул работающих плит и вентиляционных вытяжек; броуновское движение беспорядочно снующего персонала дополняло картину. Но для Ансгара его кухня была тем местом, где царил порядок в высшем, как он полагал, своем проявлении. В этой беспрестанной суете, сопровождаемой музыкой кастрюль и печей, он, подобно виртуозному дирижеру, задавал ритм, под который подстраивались все. Клиент не должен ждать сделанного им заказа слишком долго, стейк не должен быть подан пережаренным или недожаренным. Как и всякий перфекционист, он больше всего дорожил своей репутацией и авторитетом.

Ансгар никогда не был женат. Он никогда не встречал никого, кто понимал бы его особые потребности и пристрастия. А те рано или поздно наверняка бы дали о себе знать. У него, разумеется, были женщины, но в их обществе он старался проявлять себя в общепринятом, традиционном формате, а для удовлетворения других, настоящих своих пристрастий использовал профессионалок. И платил им очень щедро. Однако отсутствие нормальных романтических привязанностей обернулось отсутствием жены. А сына ему заменил Адам, очень старательный и работящий девятнадцатилетний парень. Именно в нем Ансгар нашел человека, способного воспринять сакральные знания настоящего шеф-повара.

Ансгар запустил круговерть кухонных процессов, достигавших обычно своей максимальной интенсивности к обеденному времени. Особое внимание он уделял тому, чтобы каждый сотрудник четко знал свой круг обязанностей. Ансгар отозвал Адама в сторону, намереваясь поделиться со своим протеже очередным секретом кулинарного мастерства.

— Я хочу поручить тебе приготовление Wildschweinschinken [5]. Сегодня это блюдо включено в меню.

— Да, шеф, — с готовностью отозвался ассистент.

Ансгар уже позволял ему такого рода заказы. Адам тщательно смешал травы, специи и добавил горчицу, следуя особому рецепту, которым с ним поделился шеф-повар, а затем пропитал изготовленным таким образом маринадом мясо. Это было еще месяц назад, и с тех пор окорок мариновался в холодильнике. И теперь Адам достал его и положил на разделочный стол.

— Мы будем отрезать от него нужный кусок, только когда поступит заказ, — предупредил Ансгар. — Но я хочу, чтобы ты немного попрактиковался, а потому отрежь-ка пару кусков прямо сейчас. Кстати, подавать это блюдо нужно вместе с салатом. Что бы ты предложил в этой связи?

— Ну… — нахмурился Адам.

— В общем, подумай. Сначала отрежь кусок. Посмотри на структуру мяса, его плотность.

Адам кивнул и, подцепив окорок длинной изогнутой вилкой, приложил к нему нож.

— Подожди, — попридержал его Ансгар. — Я хочу, чтобы, прежде чем резать, ты немного подумал. И не о том, какой толщины должны быть куски. Я хочу, чтобы ты подумал о животном, чье мясо ты собираешься использовать. Закрой глаза и представь его.

Адам немного смутился, но отложил нож в сторону.

— Ты представляешь этого кабана?

— Да.

— Хорошо, а теперь подумай, где он искал себе пропитание в лесу; о том, как выглядел, как быстро бегал. Я хочу, чтобы ты все это себе вообразил, прежде чем браться за нож. Получилось?

— Да.

— Хорошо. А теперь открой глаза и начинай резать. А потом, не останавливаясь, не задумываясь, предложишь состав салата, с которым и будешь подавать окорок.

Адам, одним мастерским взмахом ножа сотворив замечательную вырезку и явно довольный собой, повернулся к Ансгару:

— Это надо подавать с лесными грибами, сладким укропом, дольками апельсина и рокет-салатом.

— Видишь, что получается, если подходить к этому вопросу не просто с точки зрения поглощения пищи, в данном случае мяса, а думать… о живой плоти? Если ты будешь этим руководствоваться, то станешь великим кулинаром, Адам. Не забывай об этом, и ты всегда будешь понимать истинную природу пищи, приготовленной тобой.

С этими словами Ансгар украдкой бросил взгляд через кухню на Екатерину, вздохнул и облизнулся.

Фабель, задумав купить свитер с высоким воротом, направился в торговый центр «Альстерхаус» на Юнгфернштиг возле Альстера. Вообще-то, имея в виду его доходы, магазин был явно дороговат, но он любил заглядывать туда, причем довольно часто, не в силах отказать себе в удовольствии побродить по залам и угоститься сырным ассорти в кафетерии на верхнем этаже. Он решил прогуляться туда пешком, и прогноз синоптиков, обещавших хорошее утро, не обманул его ожиданий: серые тучи, закрывавшие небо плотной завесой, рассеялись, и оно отливало холодной чистой синевой.

На подходе к Юнгфернштиг его внимание привлекли звуки музыки и весьма колоритная группа мужчин и женщин, певших на незнакомом языке. Однако чтобы понять, что песня была о всевозможных душевных страданиях и переживаниях, знать этот язык было совершенно не обязательно. Исполнители расположились на широком тротуаре в нескольких метрах от входной арки магазина. Трое мужчин славянской внешности, выделявшиеся в огибавшем их потоке пешеходов как рыбаки на стремнине, всячески пытались привлечь к себе внимание толпы. Один из них подошел к Фабелю:

— Мы собираем подписи, сэр. Не могли бы вы уделить мне минутку?

— Боюсь, что…

— Извините, сэр, я не задержу вас. Вы что-нибудь слышали о голодоморе? — Славянин не спускал с него внимательного и пытливого взгляда ярко-голубых и холодных, совсем как небо над головой, глаз. Вспомнив о другом славянине с пронзительно-васильковыми глазами, проходившем по целому ряду дел, Фабель почувствовал, как по телу пробежал холодок.

— Вы украинец? — спросил Фабель.

— Да, украинец, — улыбнулся мужчина. — Голодомор был преднамеренным актом уничтожения моего народа Советским Союзом и его руководителем Сталиным. Погибло от семи до десяти миллионов украинцев. Четверть населения. Умерли от голода, устроенного Советами в период между тридцать вторым и тридцать третьим годами. — Он открыл папку, которую держал под мышкой. Там были собраны крупнозернистые черно-белые фотоиллюстрации народной трагедии: изнуренные дети, трупы на улицах, огромные братские могилы, заполненные похожими на скелеты телами людей. Подобные картины у Фабеля обычно ассоциировались с холокостом. — В отдельные дни умирали по двадцать пять тысяч украинцев. А за пределами Украины практически никто об этом даже не слышал. Даже у нас в стране открыто говорить об этом стали только после обретения независимости. Россия до сих пор отказывается признать, что голодомор был спланированным актом геноцида, и утверждает, что причиной голода послужили ошибки коллективизации, проводившейся сталинскими комиссарами.

— А вы так не считаете? — спросил Фабель и посмотрел на часы, чтобы не опоздать на встречу с Сюзанной, с которой он договорился увидеться на верхнем этаже.

— Это грязная ложь, — уверенно заявил украинец. — Люди голодали во всем Советском Союзе из-за безумной сталинской мании коллективизации. Это так. Но в тысяча девятьсот двадцать седьмом году мы начали украинизировать свою страну. Сделали украинский, а не русский официальным языком. Сталин видел в нас угрозу и постарался уничтожить голодом. Население Украины сократилось на четверть. Пожалуйста, поставьте свою подпись — это поможет нам в борьбе за признание этого преступления геноцидом. Мы хотим, чтобы Германия, Великобритания и другие страны последовали примеру Испании и официально признали голодомор преступлением против человечества.