Транс - Кесслер Ричард. Страница 87

– Добровольцев? – переспросил Сёрл.

– Военные. Им обещали две-три недели легкой жизни – просто они должны будут пройти несколько тестов. Добровольцев всегда хватало, но обычно из подразделения брали одного или двоих – не больше, на случай, если что-нибудь пойдет не так. По правде сказать, им почти ничего не говорили о тех экспериментах, которые должны были проводиться с ними.

– Им умышленно лгали? – спросила Карен, нахмурившись.

Карри улыбнулся.

– Конечно. Ведь все это касалось национальной безопасности. Не станете же вы разглашать информацию о секретных лекарственных препаратах?

– Но ведь должны сохраняться армейские архивы... лабораторные данные?

– Армейские архивы всегда можно исказить, подтасовать или просто стереть с компьютерных программ. Чего уж там говорить о лабораторных данных.

– Когда вы впервые встретились с Крейном, чем он занимался?

– Его интересовали результаты воздействия наркотика "булпокапнина". Это алкалоид, он действует на центральную нервную систему, на кору головного мозга, вызывает ступор. Крейн хотел испытать, как действует этот препарат на речь, память, силу воли, болевую чувствительность. Средство оказалось очень эффективным.

– А эти эксперименты проводились на американских солдатах? На добровольцах, которые даже не знали, во что их вовлекают? – недоверчиво спросила Карен.

– Совершенно верно. Уже тогда я достаточно хорошо узнал Крейна – настоящий сукин сын. Сейчас, когда газеты пишут всякую ерунду о том, как он любит своих людей, а они готовы пойти за ним хоть в ад, я готов взорваться. У него вообще не было "людей". Зато у него было право делать все, что ему придет в голову. Он был просто негодяй, имевший карт-бланш от самого Бога, а может, и еще от дюжины "богов".

– А где вы работали, кроме Эджвуда? – спросил Сёрл.

– Во многих местах – и в стране и за рубежом. Во Вьетнам я приехал впервые в шестьдесят третьем году в составе небольшой группы технического персонала, возглавляемой Крейном. В то время там были страшные беспорядки – буддистские выступления по всей стране. Парни сжигали себя прямо на улице. Крейн чувствовал себя там как дома.

– Какова была цель поездки?

– Испытание наркотика-анектина в полевых условиях, – иными словами, на вьетконговцах. Армейское руководство Южного Вьетнама получило от пленных информацию о том, что вьетконговцы разрабатывают план проникновения во Вьетнам со стороны Камбоджи. Местные наши шпики обратились за помощью к Крейну.

– И он, разумеется, им помог.

– Да будь он проклят! Анектин – чудовищное средство. Это мощный миорелаксант – человек, принявший анектин, полностью теряет контроль над мышцами. Из тела самопроизвольно выходят все отходы, дыхание останавливается, и, если не снять действие препарата, человек умирает. Фокус в том, чтобы сохранить его живым. Человек мучается от страшного удушья, от ужаса, от ощущения подступающей смерти. И если его вывести из этого состояния, он выложит все, что знает.

На лице Карен появилось презрительное выражение.

– Меня тошнит от одной только мысли об этом. Анектин тоже испытывался... на добровольцах?

– Не только на добровольцах. Он испытывался на парнях, которые даже ничего не подозревали. Ну, к примеру, на заключенных в тюрьмах, чтобы скорректировать их поведение, сделать из них добропорядочных граждан.

– А какие еще полевые испытания проводили вы вместе с Крейном? – спросил Джордж Сёрл.

– Большая часть экспериментов касалась изменения поведенческих характеристик и управления поведением человека. Правительство ужасно боялось проникновения коммунистов не только во Вьетнам, но и в другие части света. Чтобы противодействовать этому, предполагалось ввести особые вещества в водоснабжение противника либо распылять их с воздуха, чтобы парализовать врага и одержать победу в бескровной войне. В теории все выглядело здорово. Мы долго исследовали эту проблему в Эджвуде и разработали препарат "Би-Зэт" – галлюциноген, в десятки раз более мощный, чем ЛСД. Мы проверили его действие более чем на двухстах добровольцах в Эджвуде, а затем испытывали его во Вьетнаме.

– Ну и каков же был результат?! – спросил Драммонд.

– Окончательного результата получить не удалось. Сразу возникло несколько проблем, связанных с разбросанностью населения, погодными условиями, водоснабжением. Сам наркотик действовал превосходно, под вопросом было его применение.

– Как действовал "Би-Зэт" на человека?

– Под действием его люди утрачивали все свои человеческие качества. Большинство добровольцев, хорошо подготовленные солдаты, не могли исполнять даже элементарные приказы. Они падали на землю, часами смеялись, хихикали, хохотали... Потом надолго теряли память.

– Помнишь, – повернулся Драммонд к Карен, – Том Киган все вспоминал под гипнозом парней в зеленой форме, которые падали на землю и смеялись? – И, адресуясь уже к Карри, добавил: – Вы не знаете, не наблюдал ли Киган подобные сцены в Эджвуде или во Вьетнаме?

– Хорошо, перейдем к Тому, но сначала... – Карри поднялся, – я хотел бы воспользоваться вашей ванной комнатой.

Сёрл встал.

– Пожалуйста, по коридору, первая дверь направо. Сёрл выключил магнитофоны и перевернул кассету. Разливая кофе по чашкам, он сказал:

– Вы верите всему этому?

– Лично я – да. – Драммонд утвердительно кивнул.

– Чувствуется, что он говорит правду, – сказала Карен. – Эта история слишком ужасна, чтобы ее можно было выдумать.

– Мы попытаемся кое-что проверить, но мне кажется, он говорит правду. По крайней мере, в том объеме, в каком она ему известна, – отозвался Гейдж.

– Боже мой, Джордж, какая невероятная история, – задумчиво произнесла Карен. – И возможно, Джек Крейн станет нашим... вернее, вашим президентом.

Послышался звук спускаемой воды. Все молчали. Из ванной вышел Карри и, смущенно улыбнувшись, сел на стул.

– Я знаю, вы все думаете, правду ли я говорю, или, может, мне самому ввели "Би-Зэт". Но это уже другой рассказ. А теперь вернемся к Тому Кигану.

С Томом я впервые встретился в начале шестьдесят девятого. Он занимался исследованиями в Форт-Брагге, а затем его перевели в Эджвуд. Том был блестящим химиком. У нас было лучшее в мире лабораторное оборудование, и Том радовался этому как ребенок, попавший в магазин игрушек. Он проводил важнейшие исследования на дефолиантах, гербицидах, различных биологических веществах. Затем его вовлекли в работы, связанные с контролем человеческого мозга, но эксперименты, которые мы проводили над людьми, повергли его в состояние шока. Он заявил, что не хочет иметь с этим ничего общего, что предпочитает работать обыкновенным грузчиком. Это и было указано в его послужном списке.

– Это сходится, – сказал Драммонд. – То же самое нам говорила о Кигане его тетушка. Она рассказывала, что Том был страшно недоволен – он хотел заниматься исследованиями, а его сделали клерком-снабженцем. Он показался ей очень странным, когда приезжал на похороны отца. По ее словам, Том как бы духовно повзрослел, словно ему пришлось увидеть такое, что обычному человеку и не снилось. Это ее слова. Она истинная ирландка.

Карри кивнул.

– Ирландка ли, нет ли, но она права. Том не годился для такой работы. Но они все-таки достали его: чувство долга, воинская присяга, угроза коммунизма... Короче говоря, в нем вытравили постепенно все чувства, и он стал заниматься этой дерьмовой работой.

– Чем же именно? – поинтересовался Джордж Сёрл.

– Абсолютно всем. Пентагон уделял тогда самое серьезное внимание разработке так называемых "беспокоящих веществ" – они вызывали страшные головные боли, рвоту, спазмы. Том все это ненавидел. Он был настоящим, прекрасным парнем, такой и мухи не обидит, а его во имя национальной безопасности вынудили калечить других хороших парней. А впрочем, разве наше собственное правительство не промывает всем нам мозги?

– Тетушка Сисси, – перебила его Карен, – говорила, что после похорон она не видела Тома два года, и первое письмо из Вьетнама получила на Рождество в шестьдесят девятом.