Волшебство любви - Линден Кэролайн. Страница 29

Они зааплодировали, когда ведущая актриса выпорхнула на сцену. Пьеса была обязана своему успеху именно ей, и потому зал притих во взволнованном ожидании.

— Он намекает на то, что хочет на тебе жениться, — прошептала Салли.

Франческа ничего не ответила, и Салли добавила удивленно:

— Надо ли понимать так, что ты намерена ему отказать?

— Он не делал мне предложения, — Франческа продолжала смотреть на сцену, — и мне не на что отвечать отказом.

— Да уж! — Салли с негодованием посмотрела на приятельницу. — Советую тебе подготовиться, потому что в ближайшее время он намерен сделать тебе предложение.

Франческа улыбнулась с таким видом, словно не придавала этому факту особого значения.

— Спасибо тебе за совет.

Но она знала, что Салли права. Рано или поздно ей придется ответить ему «да» или «нет». И одно то, что Олконбери рассказал о своем намерении их общим знакомым, говорило о том, что официальное предложение последует очень скоро. До сих пор Олконбери ее не торопил, поддерживая ту легкость в их отношениях, которая вполне устраивала Франческу, но, очевидно, что-то заставило его поторопить события. Что именно? Ее общение с лордом Эдвардом? Франческа понимала, что трусит, но ей делалось дурно при одной мысли о том, что вскоре придется дать Олконбери окончательный и бесповоротный отказ. Он был чудесным другом. С ним было интересно, он умел ее рассмешить, позабавить. Он был умен, прекрасно танцевал и мог выслушать. У него всегда в запасе находилось доброе слово и чистый носовой платок, когда ей надо было выплакаться. Франческа не знала, как бы пережила эти два последних года, прошедших со смерти мужа, если бы рядом не было такого друга, как Олконбери.

У Франчески вдруг сжалось сердце от боли утраты. Сесил одобрил бы ее усилия. Он был бы только рад, если б она взяла Джорджиану к ним в дом, поскольку своих детей у них не было. Он всегда шел навстречу ее желаниям. Будучи старше Франчески на несколько лет, он, по его же словам, был счастлив, когда наконец после стольких лет ожидания встретил женщину своей мечты. Сесил всячески баловал и пестовал свою молодую жену. Шесть лет их брака были для нее похожи на один сплошной праздник: он ввел ее в мир политики, искусства, светского общения. Этот мир был совсем не похож на тот, в котором она выросла. Иногда Франческа говорила мужу, что он кует из нее ту жену, которую хотел бы иметь. Однако Сесил поправлял ее, говоря, что лишь показывает ей, как стать той женщиной, какой ей надлежит быть. Франческа полагала, что силы воли ей всегда было не занимать, но муж показал, как направить эту силу в нужное русло. Олконбери даже как-то пошутил, что Сесил еще горько пожалеет о том, что подарил Франческе ее голову, потому что после этого ему уже никогда не удастся поймать ее на наживку. Франческа тогда возмутилась, но Сесил лишь рассмеялся.

Как бы сейчас отнесся Сесил к тому, что она делает? Одобрил бы ее методы или осудил бы за то, что она ворвалась к лорду Эдварду в дом и вынудила оказать ей помощь? Согласился бы он с Олконбери в том, что ей следует прекратить поиски Джорджианы, или похвалил за то, что она идет к цели, невзирая ни на какие препятствия? Захотел бы он, чтобы она поощряла Олконбери?

Олконбери и Сесил в ее сознании всегда были неразделимы. Они были одного поля ягоды: дружелюбные, общительные, остроумные мужчины, которые умели ее рассмешить и сбить ее порой чересчур боевой настрой незлобивой шуткой. Олконбери так часто бывал у них дома, что, по словам самого Сесила, стал не просто другом, а членом семьи. Когда Сесил в то злополучное утро вышел из дома, чтобы больше так и не вернуться, не кого-то другого, а именно Олконбери он взял с собой, и никто иной, как Олконбери, принес ей ужасную весть о смерти Сесила.

И с тех пор ничье присутствие в ее жизни не было таким стабильным, таким весомым, как присутствие Олконбери. Но она знала, что в какой-то момент чувства его к ней изменились, или, возможно, они всегда имели тенденцию свернуть в этом направлении, но ее чувства к нему остались прежними — как и до гибели мужа. Честно говоря, Франческе хотелось бы, чтобы и он не менял к ней отношения. Ей хотелось, чтобы все между ними оставалось как прежде, хотя и понимала, что этому не бывать.

Зрительный зал взорвался аплодисментами, и Франческа захлопала вместе со всеми. Актеры кланялись. Салли предупредила ее, что Олконбери вскоре сделает ей предложение, но сам Олконбери пообещал, что не будет требовать от нее ответа, пока она занята поисками. И до той поры ее судьба находилась в руках лорда Эдварда. Она знала, на какую помощь может рассчитывать со стороны Олконбери. Что же касается лорда Эдварда — тут возможно все, что угодно.

Глава 12

Когда двумя днями позже рано утром раздался стук во входную дверь, Франческа была уверена, что это Олконбери пришел доказать свою полезность. У него была привычка приходить к ней по утрам, даже без дополнительной мотивации. Тогда, в театре, о его намерениях ей напомнили еще и еще раз. После того как он ушел, еще двое ее знакомых, люди, которые не знали друг друга, не сговариваясь, спросили ее, сделал ли Олконбери наконец ей предложение. Она отшутилась и в первом, и во втором случае, но она знала, что рано или поздно ей все равно придется держать перед ним ответ. Лучше поздно, а еще лучше — никогда, думала Франческа и ненавидела себя за это.

Поскольку Франческа уже успела спуститься к завтраку, то решила впустить гостя сама, не дожидаясь, когда это сделает миссис Дженкинс, которая в это время накрывала для нее стол. Собравшись с духом для разговора с Олконбери, она распахнула дверь.

К ее немалому удивлению, она увидела на пороге не Генри Олконбери, а лорда Эдварда.

— Леди Гордон, — сказал он, вежливо поклонившись, — могу я занять у вас несколько минут?

— Ко… Конечно, — запнувшись, ответила Франческа.

Господи, что ему понадобилось в ее доме? В такой ранний час не принято ходить с визитами.

Он прошел в узкий коридор. Подоспевшая миссис Дженкинс протянула руку, готовая забрать у гостя шляпу. Франческа мельком взглянула на свое отражение в зеркале, висевшем напротив двери в гостиную. Боже, она выглядела так, словно только что вылезла из постели, что, впрочем; было недалеко от истины, с растрепанными волосами и в домашнем платье, которому было года два, не меньше, ни крупинки пудры на лице. Франческа стала в спешке скручивать волосы в узел, поскольку с платьем и лицом она уже ничего сделать не могла.

Лорд Эдвард снял шляпу и, глядя в зеркало, протянул ее миссис Дженкинс. Их с Франческой взгляды встретились, и она оцепенела: между ними словно протянулась невидимая нить.

Как обычно, Франческа не догадывалась, о чем он думает. Но когда его взгляд принялся блуждать по ее раскрасневшемуся от волнения лицу, глаза его перестали казаться ей холодными. Нет, они не были холодными, совсем напротив. Так ей показалось.

— Вы не зайдете? — предложила Франческа, оставив попытки поправить прическу. Не дожидаясь ответа, она повернулась и направилась в гостиную — лишь бы укрыться от его пронизывающего взгляда. — Пожалуйста, присаживайтесь.

— Благодарю. — Лорд Эдвард сел на кушетку, тогда как Франческа заняла кресло напротив. — Прошу прощения, что не прислал вам записку перед тем, как заехать. Я случайно оказался поблизости и решил зайти, помня о вашем желании поторопить события.

— Не стоит извиняться, сэр. — Она тепло ему улыбнулась. Теперь она уже лучше владела собой. Или по крайней мере контролировала свое поведение. К несчастью, сердце ее стучало, как барабан.

Лорд Эдвард закинул ногу на ногу, и его колено оказалось в опасной близости к ее колену. «Надо переставить тут мебель, — подумала Франческа, — чтобы гостям было просторнее».

— Я очень многим вам обязана и отнюдь не требую соблюдения таких формальностей, как уведомление о приходе.

— Нет, не требуете, — сказал лорд Эдвард, изучая ее. Как он это делает? Как ему удается не выдавать своих мыслей и чувств ни мимикой, ни взглядом? Она продолжала любезно улыбаться, хотя это давалось ей даже труднее, чем сохранять невозмутимость, когда он смотрел на нее так пристально со столь небольшого расстояния. Он опустил руку на колено, и Франческа, взглянув на эту руку, вдруг с мучительной остротой вспомнила свои ощущения при его пожатии. Странно, тогда она едва ли обратила внимание на то, что почувствовала, а теперь не могла забыть.