Волшебство любви - Линден Кэролайн. Страница 69

Эдвард провел бессонную ночь, просидев у камина, глядя в огонь. Он пил лучший бренди отца, спрашивая себя, как же ему теперь быть. В конечном итоге он придумал для себя три выхода, ни один из которых не сулил ничего хорошего.

Первый состоял в том, чтобы ждать, когда Франческа согласится увидеться с ним вновь. То есть надеяться на то, что она пожелает с ним увидеться. Ему не нравилась эта тактика. Каждый день ожидания станет для него пыткой. Он всю жизнь гордился своим терпением и выдержкой, но перспектива выжидать, когда его позовут, хотя его могли не позвать никогда, могла сломить дух самого выдержанного из смертных.

Второй вариант состоял в том, чтобы ворваться в ее дом и излить ей душу, объяснив все свои тайные и явные мотивы. Он мог бы, стоя у нее подокнами, кричать о том, почему он так поступил, пусть даже собрал бы вокруг себя толпу зевак и прослыл сумасшедшим — если она выставит его за дверь. И при этом молиться, что она даст себе труд его выслушать и то, что она услышит, заставит ее простить его. Но такое поведение могло вызвать у нее реакцию прямо противоположную ожидаемой — он мог оттолкнуть ее такими столь несвойственными ему поступками, и она больше никогда не станет с ним говорить. Эдвард никогда прежде не навязывал своего общества леди и не был уверен, что способен на это. Если она разрыдается и потребует, чтобы он ушел, он, вполне возможно, пойдет и утопится в Темзе.

Тогда оставался третий план, который ему нравился ничуть не больше, чем два предыдущих. Он выпил еще бренди, потом еще и еще, пытаясь придумать четвертый и пятый планы, но в конечном итоге ненавистный третий оказался тем единственным, на который он готов был пойти.

Он постучал несколько раз до того, как открылась дверь. Слуга молча уставился на него мутным сонным взглядом. Очевидно, внешность Эдварда не внушала уверенности в том, что его можно без опаски впустить в дом. Эдвард не стал дожидаться, пока перед носом захлопнут дверь, и протиснулся мимо слуги в холл.

— Сообщите лорду Олконбери, что я желаю видеть его немедленно.

— Его милость еще в постели, — возразил слуга. — Вы можете прийти в более приличное время для визитов.

— Сообщите ему, — с расстановкой повторил Эдвард, грозя заморозить привратника взглядом, — немедленно.

Лакей скривился, но еще до того, как он успел что-то сказать настойчивому господину, с верхней площадки лестницы раздался голос:

— Я думал, у нас пожар. Что за крик?

Эдвард поднял голову.

— Я бы хотел поговорить, Олконбери. О леди Гордон.

Барон медленно спустился вниз. Он явно только что встал с постели — на нем был халат, и волосы его были растрепаны. Взмахом руки он отпустил слугу, велев лакею возвращаться в постель. Слуга закрыл входную дверь и послушно удалился в сторону кухни.

— Не думаю, что мне интересно ваше о ней мнение.

— Нет, — сказал Эдвард, — это не то, что вы думаете.

Олконбери приподнял бровь.

— Вы, случаем, не уезжаете в Китай на всю оставшуюся жизнь?

«А это мысль».

— Я пришел просить вас об услуге.

— Неужели? — сухо поинтересовался Олконбери.

Эдвард невольно сжал кулаки.

— Для нее, не для себя. Я боюсь… — Ему было трудно говорить. — Я боюсь, что ей понадобится дружеская поддержка. Насколько я понимаю, когда умер ее муж…

От былой подозрительности Олконбери не осталось и следа. С какой бы неприязнью ни относился к нему Эдвард, он вынужден был признать, что чувства Олконбери к Франческе были искренними, и, если честно, это делало миссию Эдварда еще более тягостной.

— Что с ней? — воскликнул Олконбери. — Скажите ради Бога, де Лейси, что случилось?

— Она жива и здорова. — Даже та холодная сдержанность, которую столько лет культивировал в себе Эдвард, не стала для него щитом. Ему пришлось отвернуться, он не мог смотреть в искаженное тревогой лицо Олконбери, зная, что именно этот мужчина будет утешать женщину, которую он, Эдвард, любит и которую, вполне возможно, навсегда потерял из-за своей глупости. — Она всего лишь узнала обо мне не слишком приятные вещи. Я уверен, она будет рада обществу друга.

Олконбери подозрительно прищурился:

— Я ее предупреждал, что вы причините ей боль.

— Вы были правы, — наклонив голову, сказал Эдвард.

— Да, я был прав. — Олконбери смотрел на соперника, хмурясь в раздумье.

— Она говорила, что вы были ей верным другом, когда умер ее муж, — продолжал Эдвард, как бы ни было ему тяжело произносить эти слова. — Я верю, что вы можете и сейчас ее поддержать. Как верный друг.

— Я попытаюсь, — медленно проговорил Олконбери. Эдвард коротко кивнул в знак благодарности. Он не мог заставить себя произнести слова благодарности этому мужчине, зная, что только что дал барону еще один шанс завоевать сердце Франчески. Рано или поздно она решит, что лучше полюбить того, кто всегда готов ее поддержать, когда другой мужчина разбил ей сердце. — Спасибо за визит, — добавил Олконбери, словно прочитав мысли Эдварда. — Я заеду к ней этим утром.

Эдвард представил, как Франческа улыбается Олконбери за завтраком, как она пьет с ним шампанское в полутемном театре, позволяя ему пропускать сквозь пальцы ее яркие шелковистые волосы… И перед глазами поплыла темная пелена. Он сделал то, ради чего пришел. Задерживаться смысла не было.

— Всего доброго, — пробормотал он и ушел, захлопнув за собой дверь.

Франческа почти не спала этой ночью. Безуспешно пытаясь уснуть, ворочаясь с боку на бок, она в конце концов сдалась и встала с рассветом. Она все еще не могла отойти от шока. Как мог Эдвард нанять сыщика, чтобы тот шпионил за ней, копался в ее прошлом и настоящем? Как мог он так с ней поступить! И чего он этим надеялся добиться? Он сказал, что поступил так потому, что его настолько сильно к ней влекло, что он не мог удержаться от искушения. Ну, возможно, нечто подобное испытывала и она. И ее поступки тоже были направлены на то, чтобы поскорее избавиться от мучительного наваждения. Не с этой ли мыслью она поцеловала его? А потом пригласила остаться у нее на ночь, замышляя соблазнить… Но по крайней мере она действовала открыто и честно!

И что бы он сделал, размышляла Франческа в мрачном отчаянии, если бы узнал от мистера Джексона о ней нечто такое, что бы ему не понравилось? Он бы отверг ее или все равно переспал с ней, зная, что в любой момент может избавиться от нее, как от ненужной вещи? Если бы он хоть раз сказал ей о своих чувствах, она смогла бы ухватиться за его признание и убедить себя в том, что правда в этом и, чем бы ни было вызвано его стремление навести о ней справки, он действовал лишь в силу старой привычки, которую уже успел изжить.

Но он так ничего ей и не сказал. Даже когда она взмолилась о том, чтобы он ей сказал хоть что-то, пусть даже солгал.

Пытаясь хоть как-то отвлечься от мыслей об Эдварде, она решила навестить Джорджиану. Эллен пообещала, что позволит ей навещать племянницу в любое время, и Франческа хотела привезти некоторые подарки и одежду, которые она приготовила для своей племянницы. Она была наверху, выбирая, что взять с собой, когда миссис Дженкинс поднялась к ней и сообщила, что лорд Олконбери ждет в гостиной.

Франческа спустилась в гостиную. Она была рада, что он снова стал ее навещать. В глубине души она испытывала не вполне рациональное разочарование из-за того, что ее утренним гостем стал не Эдвард. Но она напомнила себе, что сама велела ему не приходить. Едва ли она могла винить его в том, что он уступает ее желаниям. Франческа надеялась, что Олконбери удастся ее отвлечь, потому что сама она с этой задачей справиться не могла.

— Олконбери, как хорошо, что вы пришли меня навестить, — сказала она, протянув руки ему навстречу. — Я скучала.

— И я соскучился. — Он поцеловал ее в щеку, затем отступил на шаг, пристально на нее глядя. — Вы неважно выглядите.

Она невесело рассмеялась.

— О, как вы расточительны на комплименты. Будете продолжать в том же духе, так и сердце мое украдете.