Волшебство любви - Линден Кэролайн. Страница 70

Олконбери осторожно убрал завиток с ее виска.

— А ваше сердце еще можно украсть?

«Нет». Франческа вновь улыбнулась — вернее, вымучила улыбку.

— Останетесь на завтрак? Я еще не ела, но запах кофе успела почувствовать. Миссис Дженкинс с удовольствием приготовит для вас чашечку.

Олконбери долго смотрел на нее, не отвечая.

— У меня сегодня утром был странный посетитель, — сказал он. — Он едва не сломал мне дверь несколько часов назад. Я думал, что в дом ворвались грабители или случился пожар, но это был всего лишь де Лейси.

Сердце Франчески забилось сильнее лишь при одном упоминании этого имени.

— Боже, как это грубо с его стороны!

— Очень грубо, — согласился Олконбери. — Он попросил меня зайти к вам. Он подумал, что вам, возможно, сегодня утром понадобится общество друга.

Каким-то образом ей удалось изобразить подобие улыбки.

— Я всегда рада видеть вас, Генри…

— Нет, — мягко возразил он, — не всегда. В тот вечер в театре вы просили меня не приходить, потому что надеялись, что утром он по-прежнему будет у вас.

Франческа вышла из гостиной в смежную комнату, где миссис Дженкинс уже накрыла стол к завтраку. Как жестоко со стороны Олконбери напоминать ей об этом. Да, тогда она была, словно влюбленная девочка, в восторге от того, что он отыскал ее в театре, пренебрегая опасностью скандала, даже провоцируя его. Как слепо, как безумно она им увлеклась.

Между тем Олконбери продолжал:

— Франческа, что он сделал?

Она рассеянно рассматривала еду, расставленную на буфете.

— Ничего.

— Тогда что вы хотели бы, чтобы он сделал?

Его прозорливый вопрос ужалил ее как крапивой. Ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы не разрыдаться.

— Я сказала вам — ничего. — Голос ее дрожал совсем чуть-чуть. — Он ничего мне не обещал, и я ничего от него не жду.

— Ничего не ждете… — задумчиво произнес Олконбери.

Франческа продолжала изучать каждое из выставленных блюд, хотя уже все успела осмотреть не один раз, но так и не придумала, чего бы ей хотелось отведать.

— Тогда чего вы хотите?

«Я хочу, чтобы он любил меня так же сильно, как люблю его я». Она молча покачала головой.

Руки Олконбери были нежны, когда он взял ее за плечи и повернул к себе лицом.

— Неделю назад вы вся светились, едва он заходил в комнату. Теперь вы заявляете, что ничего от него не ждете, хотя я вижу, что от этих слов вас тошнит. Вы думаете, я не способен распознать симптомы разбитого сердца, Франческа?

По щекам ее покатились слезы.

— Он не любит меня, — прошептала она. — Я думала, он меня любит, или по крайней мере надеялась на это, но он так ни разу мне об этом и не сказал.

— Ах! — Олконбери заключил Франческу в объятия, позволив ей уткнуться лицом в его грудь. — Не все мужчины так хороши и честны, как я, моя дорогая. Большая часть бледнеет от страха при одном звуке этого слова и уж совсем не испытывает желания броситься на колени и признаться в том, что любовь — это именно то, что они чувствуют. — Он ласково приподнял ее лицо. — Если бы вы сказали мне «да» две недели назад, то слышали бы мои признания каждое утро.

— Я знаю, — сказала Франческа, всхлипывая. — Мне надо было сказать «да».

Он тихо засмеялся и вздохнул.

— Конечно же, вам не надо было этого говорить. Я был глупцом, когда просил вас стать моей женой. Я знал, что вы в него влюблены. Ну, по крайней мере, я понимал, что вы не влюблены в меня. И, если только я очень сильно не заблуждаюсь, он вас любит.

Франческа вытерла глаза.

— Он нанял сыщика, чтобы тот навел обо мне справки. До того.

— Привык все держать под контролем… — вздохнул Олконбери. — Меня не удивляет его поступок.

— Ему следовало бы спросить у меня все, что он хотел знать… кто мои родители и что случилось с Сесилем, — добавила Франческа.

— Конечно, следовало. Ваши семейные тайны не пропечатаны в бульварных газетах, как его.

Она поморщилась при упоминании о том, что его семью поливают грязью едва ли не все газеты в городе. Эдварда это бесило, но он старался не показывать виду.

— Он этого не заслуживает.

— Никто из нас этого не заслуживает. Некоторые просто держатся лучше, чем другие.

— Хотите сказать, что он это сделал, потому что злился из-за сплетен? — Франческа смотрела на него с сомнением в глазах.

Олконбери ответил ей сардонической усмешкой.

— Я говорю лишь то, что на мужчин иногда находит блажь. Если бы я узнал, что вот-вот лишусь всего, что у меня есть, и при этом надо мной и моими братьями потешаются чуть ли не в каждой лондонской гостиной, и некая рыжеволосая бестия нахально врывается в мою жизнь, требуя, чтобы я все бросил и стал ей помогать, я бы тоже мог совершить поступки, о которых впоследствии пожалел бы. — Он наклонился к ней и, понизив голос до шепота, добавил: — Особенно если бы я находил ее неотразимой.

Франческа отстранилась, высвободившись из его объятий, и отошла. Эдвард сказал то же самое, он говорил, что его неодолимо влекло к ней…

— Вы просто пытаетесь меня утешить.

— Конечно. Но возможно, все так и обстоит. И какими бы ни были его мотивы тогда, сейчас он настроен серьезно. Я говорил, что он ворвался в мой дом еще до рассвета, требуя, чтобы я к вам пришел, чтобы вас успокоить?

Она пожала плечами. Ей бы больше понравилось, если б Эдвард пришел успокоить ее сам, что противоречило логике, ибо она велела ему не приходить. Она еще не готова была встретиться с ним лицом к лицу, но, поговорив о нем с Олконбери, она поймала себя на том, что очень, очень хочет его увидеть. Больше, чем когда-либо. И больше всего ей было неприятно то, что он заставил ее чувствовать себя так, как она чувствовала — вздорной, истеричной, капризной. И еще она очень сильно сожалела о том, что велела ему держаться от нее подальше.

— Он поступил непростительно грубо.

— Да, Эдвард де Лейси известный невежа, — ответил Олконбери. — Варвар прямо-таки, не имеющий представления о хороших манерах. — Франческа злобно на него уставилась. — О чем он думал, явившись в мой дом до рассвета, с мутными от пьянства глазами, в таком виде, словно его волоком тащили по мостовой до самого моего дома, а потом еще и посмел не попросить, а прямо-таки приказать мне отправиться утешать женщину, которой, как ему случайно стало известно, я сделал предложение? К женщине, с которой его видели повсюду в городе, смею добавить, что наводит всех окружающих, в том числе и меня, на мысль, что его намерения входят в явное противоречие с тем, что он на самом деле делал. Этот мужчина, должно быть, безумец. Или, возможно… всего лишь влюблен.

С Франчески было довольно. Возможно, так и есть. Ей определенно хотелось думать, что так оно и есть.

— Спасибо, что пришли, Олконбери. — Голос ее обрел силу. — Ваши советы всегда для меня бесценны.

Он улыбнулся:

— Будем надеяться, что на сей раз, вы из них извлечете пользу. — Он вдруг замер, принюхиваясь. — И поскольку я оказал де Лейси неоценимую услугу этим утром, могу я насладиться чашкой его кофе перед уходом? Не знаю, смогу ли я ненавидеть человека, который убедил вас уговорить миссис Дженкинс заварить для меня кофе.

Глава 26

У Франчески сводило живот, когда она постучала в дверь Эллен Хейвуд. Сегодня она имела возможность получить более детальное представление о том месте, в котором жила Джорджиана. Ступени были чисто выметены, и на окошке возле входной двери стоял горшок с яркими цветами. Сад вокруг дома был большим и ухоженным. Судя по всему, дела у этой семьи пошли в гору, и Эллен пообещала, что отныне отношения между ними изменятся, но Франческа все равно затаив дыхание ждала, когда откроется дверь.

— Пожалуйста, заходи, тетя Франни, — сказала Джорджиана. Глаза у девочки сияли, когда она очень вежливо присела в реверансе.

Франческа, испытав громадное облегчение, ответила племяннице тем же.

— Спасибо, мисс Хейвуд. Приятно видеть вас вновь.