Судьба Вайлет и Люка (ЛП) - Соренсен Джессика. Страница 34

Уголки ее губ изгибаются, когда она складывает руки на груди.

— Я удивлена, что ты вообще помнишь, что произошло. — Она делает паузу, как будто ждет, что я скажу что-то о поцелуе.

Я возвращаюсь к двери с коробкой в руке.

— На самом деле я хорошо запоминаю в пьяном состоянии. — Я подмигиваю ей, пытаясь отшутиться. Я никогда не задерживался, и мне приходилось терпеть неловкость следующего утра. Конечно, у нас не было секса, но я все же коснулся ее груди и скользнул пальцами вверх по ее ногам.

Она одаривает меня легкой улыбкой.

— Я уверена, что да.

При виде ее улыбки у меня в груди поднимается жар, и это одновременно и хорошо, и плохо. Я никогда раньше не флиртовал с такой девушкой. Обычно я даю им около часа и прилагаю мало усилий, ровно столько, чтобы очаровать ее, переспать и уйти. Создание слишком сильной связи сводит на нет цель того, чего я пытаюсь достичь с помощью секса, а именно контролировать несколько моментов и забыть обо всех моментах, которые я не мог контролировать. То, что произошло вчера, разрушило черту между Вайолет и мной, особенно после прошлой ночи. Я не могу заняться с ней сексом, будет практически невозможно сбежать после того, как я получу от нее то, что мне нужно. Но дело в том, что я хочу проскользнуть внутрь нее так сильно, что это становится очень трудно контролировать.

— У меня есть вопрос, — говорит она, хватая сумку с кровати и перекидывая ручку через плечо.

Ее тон заставляет меня насторожиться.

— Хорошо.

— Я думала, — начинает она, но затем передумывает. — Я имею в виду, я думал, что диабетики должны делать себе уколы.

Мне становится немного не по себе, когда мы сворачиваем к двум темам, которые я ненавижу. Мой диабет и иглы.

— Да, это не приносит никакой пользы, когда в моем организме есть алкоголь.

— Но обычно ты пользуешься иглой.

— Да. — В горле пересохло.

— Это больно?

— Иногда бывает, — говорю я сдавленно. — В зависимости от моего настроения.

Она украдкой наблюдает за мной, затем меняет тему.

— Так куда направляется коробка? — спрашиваю я, похлопывая по дну коробки.

Она обнимает себя руками и оглядывается через плечо на окно.

— За пределы здания, я думаю.

Я киваю и выхожу в холл. Она следует за мной, закрывая за собой дверь. Пока мы идем к лифту, я стараюсь не думать о том, что после того, как я закончу помогать ей, мне придется вернуться в свое общежитие и выяснить, что делать со своими вещами и выяснить, куда я еду. Когда мы выходим на улицу, я оглядываю парковку. В кампусе почти не осталось машин.

— Так в какую машину мне положить коробку?

Она останавливается у края тротуара и кусает губы, глядя на дорогу сбоку от нас.

— Можешь просто положить ее здесь.

Я опускаю коробку на бетон, потерявшись.

— Тебя кто-то заберет или как?

— Что-то в этом роде, — бормочет она и плюхается на коробку. Она упирается локтем в колено, и ее волосы падают на ее лицо, скрывая от меня выражение ее лица, когда она позволяет ручке сумки соскользнуть с ее поникшего плеча на землю. — Спасибо. Ты можешь идти.

Я наклоняюсь вперед и пытаясь поймать ее взгляд, но она не смотрит на меня, так что я ни хрена не понимаю, о чем она думает. Я хочу знать, и это нехорошо, потому что это дает ей некоторый контроль надо мной.

Я начинаю пятиться по тротуару и заставляю себя уйти, вернуться к моему «Джеку Дэниелу» и женщинам, которые меня не интересуют настолько, чтобы тянуть меня обратно к ним. Но как только я теряю ее из виду, я замечаю, как она опускает голову на руки, выглядя такой побежденной, что я понимаю, что не могу оставить ее в таком состоянии.

Я возвращаюсь назад и останавливаюсь рядом с ней.

— Вайолет, куда ты едешь?

Ее грудь вздымается и опускается, когда она глубоко вздыхает, пряча лицо в руках.

— Не имею представления.

Я чувствую слабое ускорение своего пульса, когда приседаю рядом с ней и убираю ее волосы с лица.

— Тебе нужно, чтобы я тебя куда-нибудь отвез? Потому что я могу. В благодарность за прошлую ночь. — Какого черта я делаю?

Глаза закрыты, лицо повернуто ко мне.

— Мне не нужно благодарности, — говорит она. — Меня просто нужно подвезти… куда-нибудь.

Несмотря на мои первоначальные сомнения, меньшее, что я могу сделать, это подвезти ее в знак благодарности за то, что она довела меня до моего грузовика и не позволила моей тупой заднице быть побитой прошлой ночью, и за то, что помогла мне получить таблетки для нормализации уровня глюкозы в моем организме.

— Хорошо, куда тебя нужно подвезти?

— Недалеко от города. — Она открывает глаза, и ее зрачки сужаются, когда на них падает солнце, поглощая вместе с ним любые эмоции. Но на короткое мгновение я что-то вижу в ней: очень знакомое чувство беспомощности — то самое, что привело меня в стриптиз-клуб подраться. — Это на одной из проселочных дорог, сразу за автострадой… по дороге, где находится стриптиз-клуб, — говорит она.

— Почему ты шла по той дороге прошлой ночью? И что заставило тебя остановиться в стриптиз-клубе?

— Причудливое совпадение, — заявляет она, ища что-то в моих глазах.

— Совпадение? — Я провожу пальцем по ее скуле, и она не вздрагивает и не отстраняется, глядя на меня так, как смотрела на меня прошлой ночью. — Я не куплюсь на это.

— Хорошо, ты меня поймал. Я преследовала тебя, — сухо шутит она, затем снова закрывает глаза. — У меня болит голова, — бормочет она, делая вдох и выдох.

Я смотрю, как она все больше и больше погружается в себя, ее губы приоткрываются, когда она делает вдох. Это как смотреть, как кто-то разваливается на части, и я не уверен, хочу ли я починить ее, попытаться поймать осколки или отступить и позволить им упасть на землю. Боже, этот взгляд разрывает мое сердце изнутри. Я хочу заставить ее чувствовать себя лучше, больше, чем мне бы этого стоило хотеть, для сохранения контроля над собой, я начинаю наклоняться к ней, чтобы либо поцеловать ее, либо обнять ее… желая, снова прикоснуться к ней… утешить ее. Она стоит совершенно неподвижно, выражение ее лица нейтральное, но глаза расширяются. Я все еще держу руку в ее волосах и осторожно дергаю их за корни, отчего ее дыхание учащается. Ее грудь вздымается и опускается, и образы того, что мы могли бы сделать вместе, всплывают в моей голове; такие вещи, как то, что мы делали прошлой ночью в моей машине. Я мог снова прикоснуться к ней и вспоминания снова всплывали в моей голове. Внезапно я понимаю, что думаю о нас вместе. Я не думаю о том, чтобы просто уйти. Я думаю о том, чтобы она пошла со мной. Это уже не только обо мне. Я вырываюсь, высвобождаю пальцы из ее волос и выпрямляю ноги, чтобы встать.

— Хочешь, я отнесу твою коробку в свой грузовик? — спрашиваю я, пытаясь собраться с мыслями. Я отказываюсь возвращаться в то место, где я жил, когда был ребенком, и моя мама контролировала все, что я делал.

Она наблюдает за мной, все еще положив голову на руки, ее глаза изучают меня, затем она садится, проводя пальцами по волосам, когда поднимается на ноги.

— Нет, я могу сама. — Она наклоняется и поднимает коробку. Несмотря на то, что эта коробка достаточно тяжелая, я позволил ей отнести ее к грузовику, установив столь необходимую границу между нами. Это линия, которую я прокладываю между большинством людей, которые проходят через мою жизнь, чтобы держать людей подальше, чтобы уберечь себя от необходимости идти туда, где я жил столько лет. Там, где я чувствую себя потерянным. Там, где я слаб и ничего не контролирую.

Вайолет

Мне кажется, он чуть не поцеловал меня. Я чувствовала это электричество в воздухе и пульсацию в его пальцах. Я рада, что он этого не сделал, иначе мне пришлось бы причинить ему боль, а я не хочу причинять ему боль. Иди разберись. Я слишком расстроена, чтобы сегодня сдерживать свой гнев, и я слишком потеряна из-за прошлой ночи с ним. Я даже не знаю, помнит ли он этот электрический поцелуй, за которым, по крайней мере для меня, последовало чувство. И если он забыл, то я тоже забуду.