Судьба Вайлет и Люка (ЛП) - Соренсен Джессика. Страница 47

— Останься. — Это все, что он говорит, когда пространство между нами исчезает. Я чувствую тепло его тела и, возможно, своего собственного, когда он притягивает меня ближе, пока наши тела не соприкасаются. Господи, кажется, мои соски только что затвердели.

— Все получится… мы можем жить в одной комнате, и я…

— Ты собираешься делить со мной комнату? Серьезно. — Я качаю головой. — Разве тебе не хватило этого сегодня утром?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду мой безумный ритуал пробуждения. Я так просыпаюсь каждое утро.

Он всматривается в мое лицо в поисках чего-то, но не находит, что бы это ни было.

— Я могу справиться с капризной Вайолет. Я делаю это уже несколько недель.

— Да, но у тебя были перерывы, — говорю я в замешательстве. Я не понимаю, почему он так мил и полон решимости помочь мне. Это не имеет смысла, если только он чего-то не хочет. — На этот раз их не будет. Я буду там круглосуточно, пока ты спишь, ешь, принимаешь душ.

Он подавляет улыбку, когда его рука скользит вверх по моей руке к плечу.

— Если тебе станет слишком плохо, я ненадолго покину дом, — говорит он, и я чувствую запах водки в его дыхании.

— Ты пьян. — Теперь понятно, почему он хочет мне помочь. — Теперь я понимаю.

— Во-первых, я не пьян. Я едва сделал глоток и, поверь мне, у меня чертовски высокая толерантность к алкоголю, — говорит он мне. — А во-вторых, что ты теряешь?

— Почему ты решил помочь мне?

— Я не собираюсь тебе помогать. Я просто хочу, чтобы ты жила со мной… с нами. — Он вздрагивает от собственных слов, но не отводит от меня взгляда, наши взгляды соединяются. — Давай жить вместе.

— Не думаю, что это хорошая идея, — говорю я, когда его взгляд скользит по моим губам.

— Почему нет? — Он потирает губы, убирая руку с моего плеча, и его большой палец касается моей нижней губы.

— Потому что я сумасшедшая и настойчивая. — Я сглатываю ком в горле, когда мой желудок трепещет. — Ты устанешь от меня. Гарантирую.

— Я тоже. — Он зациклился на моих губах, водя по ним большим пальцем взад и вперед, и это кажется странным, чудесным и волнующим. — Господи… — выдыхает он, словно разрываясь, на его лице вспыхивает множество эмоций, но, в конце концов, только победа и замешательство, странная комбинация.

Прежде чем я успеваю сделать следующий вдох, он наклоняется ко мне, и его губы касаются моих. Мое дыхание перерывается и отходит куда-то в сторону, а ноги мгновенно становятся резиновыми. Меня много раз целовали люди, которых я ненавижу, не люблю, с которыми вообще не чувствовала никакой связи. Это по-другому… даже больше, чем в его грузовике… это… возбуждает. Медленно и чувственно… все происходит медленно, даже мое сердцебиение замедляется. Я чувствую, как по всему моему телу ползет странное чувство, спускаясь к пальцам ног, когда я провожу вверх по его худым рукам и хватаюсь за его плечи, чтобы не упасть на землю. Он держит меня в своих руках, снова заставляя меня чувствовать себя в безопасности. Я открываю рот и позволяю его языку глубоко проникнуть внутрь, прижимаясь к его груди своей.

— Трезвым намного лучше… — бормочет он, и я понимаю, что он помнит поцелуй в своем грузовике. Он издает гортанный стон, его хватка на моем плече становится еще крепче, а другая рука тянет меня за талию, прижимая меня к себе. Наши тела сталкиваются, смешивая исходящее от нас тепло. Все, что я чувствовала, когда выходила отсюда, исчезло и сменилось этим медленным огнем. Все только усиливается, когда его рука скользит по моей спине и запутывается в моих волосах. Я ненавижу прикосновения к своим волосам, но когда он грубо дергает их, мне хочется закричать от удовольствия. Мысль о том, что он может сделать со мной что угодно, в данный момент чертовски бодрит. Что он может продолжать целовать меня, как сейчас. Поглотить меня. Заняться со мной сексом. Все, что он хочет, и я не знаю его достаточно, чтобы понять это. Это ужасно и волнующе, и это заставляет меня желать большего.

Я скольжу рукой по его спине и прижимаюсь к нему, заставляя его придвинуться ближе ко мне.

— Вайолет, — стонет он, проводя зубами по моей нижней губе и нежно покусывая ее. — Я думаю… я думаю… — он начинает отстраняться.

— Не останавливайся. — Мой голос звучит чуть более умоляюще, чем я планировала, и это начинает возвращать меня к реальности, но затем он издает низкое рычание, и его губы буквально врезаются в мои, так сильно, что, клянусь Богом, у меня будет синяк.

Чудесная, удивительная тишина, которую я никогда раньше не ощущала, наполняет мое тело, когда он прижимает меня спиной к дереву и выравнивает наши тела вместе. Он страстно целует меня, дергая за волосы, хватая за талию так, что становится больно. Его рука начинает скользить вверх по моему телу, обжигая даже сквозь ткань рубашки. Когда он достигает моего лифчика, он мягко сжимает мою грудь, нежно лаская ее, прежде чем провести рукой по верхней части моей ключицы. Я задыхаюсь, когда он сжимает пальцы у основания моей шеи, не настолько сильно, чтобы причинить мне боль, но достаточно, чтобы почувствовать давление. Я возбуждена. Ошеломлена тем, как мое тело отвечает не с потребностью, а удовлетворением. Блаженство, смущение, безмятежность. Больше, чем когда я стою на краю здания, тону в воде, выхожу перед машинами. Я хочу больше. Нуждаюсь в большем. Я хватаюсь за него, впиваясь ногтями в его кожу, и это вызывает стон с его губ.

Он резко отрывает свои губы от моих и начинает осыпать поцелуями мою челюсть, горло, прижимаясь ко мне своим телом. Я стону от ощущения его и от пульсирующего во мне адреналина. О Боже, я не могу поверить, что стону. Я никогда не стону.

— Я хотел сделать это с тех пор, как мы впервые встретились, — выдыхает он мне в шею, и мои веки закрываются, когда я уплываю от реальности. Хотела бы я дрейфовать дальше. Забыть все. Я уже близко.

— Люк, нам пора! — кричит мужской голос, и момент рушится.

Я возвращаюсь в реальный мир, ощущение безопасности испаряется из моего тела. Но Люк, кажется, еще больше погружается в нашу маленькую фантазию, его хватка на моей шее становится сильнее, когда его рот движется к моей груди.

— Люк, — выдыхаю я, оглядываясь по сторонам. — Кажется, кто-то только что позвал тебя.

— Секундочку. — Он тяжело дышит мне в грудь, его голова наклонена вниз, его пальцы впиваются мне в талию, его руки дрожат. Я не знаю, что происходит, но чувствую, что что-то не так, как будто он изо всех сил пытается меня отпустить.

Сет появляется на лужайке, огибая деревья и куря сигарету. Его медово-карие глаза полны раздражения, а светлые волосы торчат вверх.

— Люк, — окликает он. — Нам нужно идти, если мы собираемся сегодня выкинуть все твое дерьмо из общежития.

Люк все еще дышит мне в шею, его пальцы глубже впиваются в мою кожу. Я начинаю думать, придется ли мне отталкивать его, и смогу ли, но затем он отпускает меня и отталкивает сам. В его глазах стеклянный взгляд, а порез на губе выглядит так, будто вот-вот снова разойдется.

— Что? — Он моргает, а затем скользит взглядом по деревьям, траве и зданию общежития, как будто забыл, где мы находимся.

— Что ты делаешь? — спрашивает Сет, подходя к дереву, под которым мы стоим. — Мы должны идти. Грейсон сказал Дугласу, что мы будем там через час, чтобы подписать договор аренды.

Люк проводит рукой по лицу, какое-то время смотрит на меня, а затем приходит в себя достаточно, чтобы обернуться.

— Я иду, так что, черт возьми, расслабься, — раздраженно говорит он.

Сет закатывает глаза, а затем отводит их в сторону, чтобы посмотреть на меня.

— Ты тоже идешь?

Я открываю рот, чтобы сказать, что нет, потому что очевидно, что он не хочет, чтобы я пошла с ним, но Люк поворачивается и переплетает наши пальцы вместе, и от порыва безопасности мои колени подгибаются.

Я хватаю его за плечи, надеясь, что он не заметит, как сильно я дрожу.

— Да, она идет, — говорит он за меня, проводя пальцем по внутренней стороне моего запястья.