Полёт мотылька (СИ) - Лин Брук. Страница 33

В этот момент мне показалось, что лучше бы я соврала и сказала, что Альберт меня обижает. Я почувствовала, как его руки сжимаются от напряжения, а, подняв взгляд, увидела, как мышцы на его лице сотрясаются от злости.

— Прости, — прошептала следом.

Но он ничего не ответил. Провёл руку к волосам и, резко сжав их, притянул меня к себе. А в следующее мгновение, я почувствовала на своих губах то самое нежное прикосновение пылающих губ, когда-то так сладко целующих мои руки.

Разразился гром, и по телу ударила молния нахлынувшей любви и нежности. Я испытала тысячи эмоций за одну секунду и готова была продать душу дьяволу за вечность, заключённую в этом поцелуе.

Мой первый поцелуй… Он случился с любимым мужчиной. И будучи несчастной, я вдруг вновь ощутила прилив безграничного счастья в своей разбитой душе.

Глава 19

Тишину в комнате перебивало лишь биение моего сердца. Я расплывалась в улыбке и, нежно проводя пальцем по губам, вспоминала прошлый вечер:

«— Не удержался — прошептал он, слегка отстранившись от меня.

Я покрылась румянцем и отвела взгляд в сторону. Захотелось отойти, отдышаться, привести чувства в порядок, но не успела. Поймав меня за подбородок, Давид вновь притянул меня к себе.

— Ты решила, что я тебя отпущу? — ухмыльнулся и коснулся моих губ.»

Каждое его движение и прикосновение пленило так, что кружило голову. А поцелуи намертво засели в моем сердце. Это было невероятно бушующее внутри меня чувство, которое окрыляло, возвышая к звёздам, и превращало все мрачные краски в палитру ярких цветов.

Больше не было сомнений, что я совершила ошибку. И от этой мысли я сходила с ума. Теперь казалось ещё более немыслимым то, что я позволю когда-нибудь прикоснуться к себе Альберту. Ведь ему никогда не занять то место, что занял Давид, — того, кому принадлежит моё сердце, мой разум. И этого ничто не изменит.

Стук в дверь заставил меня встрепенуться и стряхнуть с себя все мысли. Я прикрылась и позволила стучавшему войти.

— Привет, — поприветствовал меня Альберт.

— Здравствуй.

— Как ты? Сегодня с утра зашёл за тобой, но ты очень крепко спала. Решил тебя не будить, — молвил он, продолжая стоять у порога.

— Да, я сегодня проспала до полудня.

Я из последних сил держала взгляд на уровне его глаз. Было очень стыдно смотреть в них. Стыдно, ведь, как никак — он мой муж, а я, кажется, напрочь об этом забыла.

— Мне сообщили, что ты вчера приехала поздно ночью. Где ты была? — поинтересовался спокойно.

— Сначала была в гостях у тёти, потом прошлась по магазинам, а после решила сходить на ночной сеанс в кино, — начинала трястись изнутри, понимая, что нагло вру человеку в глаза. — Извини, не думала, что ты будешь против.

— Нет, я не против. Но находиться одной в такое время небезопасно. В следующий раз просто возьми с собой Артёма.

— Хорошо, я тебя поняла, — улыбнулась натянуто.

— Ладно, пойду спать.

Пожелав спокойной ночи, Альберт скрылся за дверью. Звуки уходящих шагов утихли очень быстро, а я вновь погрузилась в свои мысли. И вроде становилось стыдно за свою фривольность, допущенную с Давидом, но я, все равно, продолжала улыбаться, нежась в постели и думая о нас с ним.

На следующий день, я ехала в гости к Сандре, догадываясь о допросе, который она мне устроит, желая узнать, что же между мной и Давидом происходит. Я долго думала над тем, что же скажу ей в ответ, как объяснюсь. И в итоге пришла к решению, что Сандра именно тот человек, которому я могу рассказать все, что у меня на душе и что скрыто от чужих глаз.

Я устала нести запретные чувства в себе, скрывая их от всего мира. Хотелось поделиться частичкой своих эмоций с близким человеком. С тем, кто не осудит, не оттолкнёт. И, разделив мои чувства, даст возможность отдышаться полной грудью.

— Ну здравствуй, распутница, — игриво встретила меня у порога сестра.

Я лишь рассмеялась и, обняв, поцеловала её. Мы прошли в дом, и она сразу же приступила к небольшой экскурсии по их уютному маленькому гнёздышку, где каждый уголок был пропитан любовью, окутывающей теплотой.

— Чудесный дом с потрясающей атмосферой, — вымолвила я, присев на диван и продолжая разглядывать белые стены, на которых висели картины. — Я искренне рада за тебя, дорогая. — перевела взгляд на сестру, которая села рядом.

— Спасибо, сестрён, — улыбнулась довольно, а после стала чуть более серьёзной. — А теперь рассказывай, что это произошло в тот день?

— С Давидом? — усмехнулась, тяжело вздохнув.

— Именно. Я до сих пор прийти в себя не могу.

— О, дорогая, ты даже не представляешь, во что я ввязалась, — закрыв глаза, измученно потёрла лицо. — Влюбилась, как безумная, и теперь не знаю куда себя деть.

Зная и понимая, что сестра, как никто, поймёт меня, я рассказала ей абсолютно все.

И пока я рассказывала ей всё в мельчайших подробностях со дня нашего с Давидом знакомства и до дня, когда я всё оборвала, она сидела ошеломлённая, ни разу не перебив меня.

— Так… — начала Сандра, на лице которой читалось недоумение, — То есть Давид, по уши влюбившись в тебя, предложил тебе бежать с ним, а ты, вместо того, чтобы мчаться с ним на край света, вышла замуж непонятно за кого? — ошарашено завершила свой монолог.

И почему после ее краткого резюме, посмотрев на ситуацию с другой стороны, я ощутила себя полной дурой?

— Сандра, я наблюдала за слезами наших родителей, — попыталась оправдаться. — Слышала их крики и слова, что больно били по сердцу. Я просто не смогла поступить с ними так жестоко, сбежав на следующий день после тебя. Это было выше моих сил.

— И чувств, видимо, тоже, — расстроено добавила сестра, сбив меня с мыслей. — Дядя если узнает, что женил тебя против твоих чувств, жизни лишится. Ты вообще дура? Неужели ты думаешь, что он отказал бы, если бы ты пришла к нему и сказала, что полюбила другого?

— Сан, я хотела поговорить с родителями, — сделала небольшую паузу, вспоминая те дни и эмоции семьи. — Перешагнув через стыд, что, будучи обручённой, влюбилась в другого, я шла к маме с стремлением всё ей рассказать. Но она… — я замолчала, не желая цитировать её слова.

— Что она? — поинтересовалась сестра, не дождавшись продолжения.

— Не успела я начать свой рассказ, как она сказала то, что на корню обрубило все мои желания говорить о правде, — сделала паузу, переведя тяжело дыхание. — Пойми, мне нужно было благословение наших с Давидом семей. Но его отец отказался приходить к моему и просить руки уже обручённой девушки, — приглушенно закончила я.

— Мама сказала о родителях Арсена, да? — усмехнулась с болью в голосе.

— Да, — тихо призналась ей.

— Ты все равно должна была сказать, Амели.

Я ничего ей не ответила. Знала и без того, что должна была.

— Тебя полюбил достойнейший из мужчина, а ты… — покачала недовольно головой. — Вышла замуж за гея или импотента, — закатив глаза, ударила себя по лбу.

Я рассмеялась, понимая всю абсурдность её последних слов.

— Не смешно, — еле сдерживаясь, ударила меня по плечу.

— Очень смешно. Альберт не гей и, думаю, не импотент, — продолжала говорить через смех.

— Вот объясни мне, какой нормальный мужик будет спать отдельно от жены?

— Так я ведь только рада этому!

— Причём тут ты? Он при виде тебя не должен даже допускать мысли, чтобы уйти на ночь в другую комнату. У него должно быть желание завоевать тебя, а не избегать. Понимаешь?

Она говорила об очевидных вещах — это понятно. Но я рада тому, что Альберт пассивен в наших отношениях. Иное поведение мучило бы меня и разрывало на части.

— Мужика должно штырить от своей женщины, он должен сходить с ума по ней. Срываться во Францию, продлевать отдых, везти в Париж и предлагать бежать — вот какими должны быть эмоции у мужчины.

И хоть от услышанного губы и расстянулись, сердце моё больно заныло от воспоминаний. Осознание, что все было в моих руках, и я могла продлить свою сказку на всю жизнь, терзали душу. И я лишь грезила теперь одной надеждой, что возможно у меня есть ещё шанс все исправить и быть счастливой рядом с любимым человеком.