Когда плачут драконы (СИ) - Эн Вера. Страница 108

— Но как?!.. — наконец не выдержал Одже, как будто говорил не с богами, а с товарищами, которых у него раньше никогда не было.

— Мы тогда еще были очень сильны, — ветерком зашелестели слова Ойры, и Одже на мгновение показалось, что она рассказывает легенду из книги. — Праматерь подпитывала нас своим Огнем без всякой скупости, и превратить человека в дракона было для Энды делом одного мгновения.

— Те люди действительно обманули его и очень сильно разочаровали, — вступилась за брата Ивон, а Энда хмыкнул, будто нашкодивший мальчишка, которому нашли оправдание.

— Они заслужили свое наказание, — присоединилась Ойра и продолжила рассказ: — Но шли годы, и мы все чаще слышали от них мольбы о прощении. И не смогли остаться равнодушными.

— Начали уговаривать брата сменить гнев на милость, убеждая, что дети не должны отвечать за грехи своих родителей, — грустно улыбнулась Ивон. — Если бы мы тогда только могли предположить…

— Не возвращения к людям они желали, а мести! — резко проговорил Энда. — Сговорились, просчитали — и ударили, когда мы с сестрами не ждали!

— Если бы драконьи отпрыски не обрели человеческую ипостась, мама не допустила бы их к себе, — с горечью призналась Ивон. — Но перед ребятней невозможно устоять. А мы не подумали, что драконы не пожалеют собственных детей, отправив их к праматери с подлыми намерениями.

— Мама никогда не рассказывала, что тогда произошло на самом деле, — едва слышно проговорила Ойра. — Но эти самые дети похитили Огненный камень, дающий ей силу. Вынесли его из пещеры и подставили под солнечные лучи. И он распался на сотни осколков, осевших в душах предателей.

— А мама превратилась в драконью старуху, — снова всхлипнула Ивон. — Мы пытались возвратить ей Огонь, объединив наши умения и наши души. Но без ее подпитки это оказалось невозможно.

— Наших сил больше не хватает на настоящие чудеса, — вздохнула Ойра. — Лишь в триединстве заключено теперь наше могущество. Боги могут управлять тысячами судеб, но, когда дело касается близких, становятся так же уязвимы, как и простые люди.

— Драконы добились того, чего хотели с самого начала, — стали подобием богов! — озлобленно подытожил Энда. — Каждому из них досталось по Божественной искре, давшей удивительные умения, но и напитавшей их ненавистью к людям. Огонь не терпит подлости, выжигая черную душу дотла.

— И что?.. — словно находясь в какой-то прострации, спросил Одже. — Неужели ничего нельзя сделать, чтобы вернуть прародительнице силу и освободить драконов от ненависти?

Энда удивленно приподнял брови. Потом хмыкнул.

— Зришь в корень, мальчик, — заметил он. Одже поморщился: мог бы и не напоминать о том, как он выглядит в свои почти девятнадцать. Впрочем, какая ему теперь была разница? — Призвать Искры под силу что мне, что любой из моих сестер. Но нужен достаточно крепкий сосуд, чтобы собрать их воедино.

— Чистая душа, — прошелестела Ойра, и Одже неожиданно стало холодно. — Та, что не захочет использовать Огненную силу в своих целях.

— Иначе сосуд сгорит заживо, — неприятно жестко предупредила Ивон. — Так что хорошо подумай, прежде чем предлагать себя для этой цели, если не хочешь сгинуть огромным факелом.

Одже повел плечами. Так или иначе он не собирался возвращаться. А что может быть лучше, чем закончить жизнь хотя бы попыткой сделать доброе дело?

— Не знаю, насколько подходит моя душа... — начал было он, но Энда оборвал его своим замечанием:

— Больше, чем у иных героев! — заявил он. И Одже решился.

— А что будет, если получится? — сам не зная зачем, спросил он. Энда нахмурился, однако ответил:

— Исполню твое желание: на это-то я еще способен!

Но Одже замотал головой. Разве о себе он говорил? Вдруг захотелось представить мир без драконьей ненависти и божественной слабости. Станет ли он лучше? Быть может, драконы наконец помирятся с людьми и смогут сосуществовать рядом? И боги перестанут им препятствовать и займутся действительно нужными делами? Остановят войны, потушат эпидемии, возродят свои добрые имена и напомнят о своей матери?

Лишь бы Беата в этом новом мире нашла свое счастье!

— Я хочу попытаться! — твердо проговорил Одже. — Обещаю, что не предам вашего доверия!

— Даже если я скажу, что это не твое предназначение? — вдруг как-то скучно поинтересовался Энда. — Что тебе на роду написано прожить до девяноста трех лет и скончаться во сне без страха и мучений?

— Вот и посмотрим, насколько верны ваши предсказания, — легко улыбнулся Одже. — Не хочу еще и следующие три четверти века презирать себя за трусость. И за неблагодарность гостеприимным богам.

— Хорошо сказано! — мягко поддержала его Ивон. — Мы с сестрой постараемся избавить тебя от боли, и твой разум останется светлым и незамутненным, способным принимать решения.

— Тебя будет наполнять тепло, и в какой-то момент ты ощутишь в себе огромную силу, — продолжила объяснение Ойра. — Если справишься с собой, если не захочешь оставить ее себе навсегда, значит, и душа твоя выдержит испытание Огнем. Однако при первом же твоем сомнении...

— Я спалю сам себя, — кивнул Одже. Ойра согласно вздохнула.

— У тебя все еще есть возможность отказаться, — напомнил Энда. — Вернешься домой — и даже не вспомнишь о нашей встрече.

— Этого я и боюсь больше всего, — признался Одже. — Второй раз заявиться в покои Создателей мне наглости точно не хватит.

Энда еще с минуту осматривал его, будто искал повод отправить-таки восвояси. Потом закутал себя вместе с сестрами в драконьи крылья, и Божественная Триада сомкнула глаза, призывая потерянную когда-то силу...

Глава тридцать шестая: Хрустальный дракон

Чем ближе они с Орой подлетали к Драконьей долине, тем сильнее нервничала Беата. Нет, она не боялась ни встречи с Создателями, ни их вероятного наказания за дерзость. Но ее до смерти пугало все усиливающееся ощущение, что она не успеет. Что слишком много времени ей понадобилось, чтобы понять Одже и броситься ему на помощь. Что каждая секунда промедления причиняет ему жестокую боль и что он не дождется — не сможет дождаться! — Беатиной поддержки. И тогда все будет напрасно. И ее осознание, и Орино великодушие, и слезы, и мольбы…

И замерзающее сердце…

Да почему же?!..

Что могли боги придумать для Одже? Уж они-то лучше всех знали, какой он на самом деле! И о его отце-изверге знали! И о том, что Одже все-таки не сломался и не стал его подобием! И о том, как тяжело жилось ему с самого детства! Неужели им хватит жестокости добавить ему еще страданий?

Ох, тогда Беата устроит Божественной Триаде такое, что весь мир закачается! Она-то никого не стеснялась и никаких средств не чуралась, когда было нужно.

А сейчас было просто необходимо!..

Золотой дракон почти неслышно скользил по темному ночному небу: то ныряя в облака, то легко взмывая к какой-то яркой звезде. Беата не сразу поняла, что по ней Ора и ориентируется. А Беата невольно смотрела вниз, в черноту, представляя, как совсем недавно здесь шел Одже. Глупо уверенный в том, что Беата от него отказалась, он упорно двигался к Драконьей долине, преодолевая встречающиеся на дороге препятствия и упорно держась за свою идею совершить настоящее дело.

Думал ли он тогда о Беате? Конечно думал. Он дня без нее прожить не мог. Иначе разве написал бы такое письмо?

Едва прочитав, Беата не дала себе возможности прочувствовать его содержание, первым делом бросившись на подмогу. Но сейчас, сидя на широкой драконьей спине, она наконец отдалась ощущениям, вызываемым глубокими восхитительными словами.

Только Одже мог так написать! Но не потому, что любил читать и знал немало красивых фраз. А потому, что у него была открытая и необыкновенно чистая душа. И вовсе не ему везло, если кто-то проявлял к нему интерес, а тому человеку, что обретал в лице Одже самого верного и самого чуткого друга.

«Мое яркое жгучее солнце!»

Эти слова прочно поселились в сердце Беаты, согревая его, даже когда становилось по-настоящему страшно. Что бы она только ни отдала, лишь бы Одже произнес их вслух! А он вместо того, чтобы признаться в своей любви и предъявить на Беату права, оставил ее совсем одну. Ничего он не понимал в женской душе. И Беата не помогла разобраться. Вот и пожинала теперь…