Когда плачут драконы (СИ) - Эн Вера. Страница 17

— Мы с Арве убить тебя пытались, — зачем-то напомнил он. Хедин кивнул.

— Плохо пытались, — заметил он. — На поле брани с такими навыками вы и минуты не продержались бы. Так что придется потрудиться, чтобы кроме рукопашного другими стилями боя овладеть. Зато и хлеба будет вдоволь.

Мальчишка поглубже вздохнул — словно в прорубь собирался прыгнуть.

— А Арве? — напряженно спросил он. — Он не ручная зверушка, между прочим. А без него…

— Пусть пообещает, что не станет пакостничать, — пожал плечами Хедин. — Слышал я, что крепче драконьего слова нет ничего на свете. Вот и проверим.

Мальчишка просиял так, что даже ответа от него не потребовалось. А Кедде посмотрел на Хедина с нескрываемым интересом.

Глава седьмая: Ана

Ана с недоумением посматривала на явно пришибленного брата. Она знала, конечно, чем Вилхе занимается во время своих отлучек ­— хоть он и прилагал все усилия, чтобы это оставалось тайной, — но никогда еще не видела его в таком состоянии после спасательных вылазок. На неприятности нарвались? Так не в первый же раз. Вилхе, конечно, не рассказывал: вероятно, вообще считал, что Ана так и не подозревает о его делах, — зато Кайя щедро делилась подробностями. Ане она доверяла: сколь бы та ни ссорилась с братом, а подвести его никогда бы не подвела. И сейчас, чтобы узнать ответы на свои вопросы, Ане стоило обратиться именно к подруге, а не лезть под кожу Вилхе, как она делала это раньше.

Ана многое пересмотрела в своем поведении. Урок, преподанный Кёном и его сообщниками, не прошел для нее даром, заставив задуматься о близких и о том, сколько неприятностей она причиняла им своим характером. У папы, например, виски поседели после того происшествия. А мама плакала всю ночь, хотя вроде бы должна была радоваться счастливому избавлению; да только сил у нее на эту радость не осталось — все выплеснула, переживая за Ану. Вилхе трясло, как в лихорадке, аж зубы стучали, когда он пытался выговорить Ане за ее проделку, а потом только прижал сестру к себе изо всех сил, едва ей ребра не поломав, и просто выдохнул безадресное, но бесконечно глубокое «спасибо». А Дарре…

Ведь ничего же не произошло бы, не будь Ана такой зазнайкой. Не потащись она прямиком в ловушку, несмотря на предупреждение Эдрика, ни мальчишкам, ни брату потом не пришлось бы рисковать собственными жизнями, чтобы ее спасти. И Айлин не пострадала бы, едва не отдав Создателям душу. И Джемма не стала бы местной героиней, вытащив Ану и Эдрика с Хедином из беды. А именно с этим унижением смириться было сложнее всего. Ана не заикалась, но она предпочла бы погибнуть, нежели быть обязанной Джемме. Благодарностью тут и не пахло, несмотря на то, что Ана отлично осознавала, как сложно пришлось Джемме в том бою и какую услугу она ей оказала. Но разве можно радоваться успехам соперницы? А Джемма была соперницей, это Ана поняла сразу, едва увидела, какими глазами на нее смотрел Эдрик. Еще до того, как она спасла их с братом. А уж после всего он ее и вовсе вознес до божественного уровня. Только и слышно стало: Джемма то, Джемма это. Разве что в рот ей не заглядывал, а так надышаться не мог.

Ана терпела, загоняя гордость поглубже, понимая, что Джемма заслужила особенное отношение к себе, и сама не заметила, как отдалилась от Эдрика. Сначала перестала нуждаться в его мнении по любому вопросу. Потом открыла, что дни без Эдрика вовсе не выглядели потерянными. Затем избавилась от необходимости бросаться на его обидчиков, будто наседка, защищающая цыпленка. Исчезло это давящее чувство ответственности за товарища, как будто Ана переложила его на кого-то другого и задышала полной грудью. Смогла посмотреть на мир незашоренными обидой за Эдрика глазами. И обнаружить, сколь много он может ей дать.

Например, одарить подругой. Раньше у Аны не было необходимости в таком общении, но женитьба Дарре и отдаление Эдрика высвободили кучу свободного времени, и в один прекрасный день Ана решила, что может потратить его на Кайю. Поначалу привычно пожалела, услышав от Беаты малоприятные слова в адрес названой сестры. Решила, что Кайя чересчур одинока в своей семье, где все внимание родителей отнимает неуемная Беата, и поэтому столь робка и застенчива. А коль скоро у Аны появилось место под крылышком, то Кайя казалась идеальной кандидатурой, о которой стоило позаботиться.

Однако на деле все вышло совсем не так, как предполагала Ана, и за это она была безмерно благодарна Создателям.

Кайя оказалась очень сильной, понимающей и не по годам мудрой маленькой женщиной. Она не стала сопротивляться попыткам младшей подруги взять ее под свою опеку, но очень скоро доказала, что не нуждается в ней. И что самой Ане необходим вовсе не подопечный, а настоящий друг, с которым можно делиться секретами, зная, что тот не предаст, и который будет рядом в трудную минуту, не пытаясь осудить, даже если Ана вдруг окажется не права. И это дорогого стоило.

Ана слишком хорошо помнила, какую обиду и разочарование испытала, когда Эдрик обвинил ее в случившемся со всеми ними несчастье. Она и сама тогда понимала, что поступила неправильно, и сильнее всех корила себя за гордыню, толкнувшую на столь очевидную глупость. Но услышать гневные слова из уст Эдрика, который сказал ей их не наедине, а при Джемме, оказалось для Аны сколь неожиданно, столь и больно. Он имел, конечно, право указать ей на ошибки, но уж точно не больше Джеммы, предупредившей об опасности, и Хедина, пострадавшего в той переделке больше всех. Однако Джемма смолчала, не поддержав пылкую речь товарища, а Хедин и вовсе одернул брата, да так, что тому никогда больше в его присутствии не захотелось бы задевать Ану. Хедин, как всегда, не церемонился и не выбирал слова, а Ана впервые в жизни услышала в них правоту. До сих пор она априори вставала на сторону Эдрика, не беря в расчет никаких доказательств против него: именно так Ана понимала дружбу. Обвини кто-нибудь Эдрика в том, что, в отличие от брата, на нем почти ни царапины не осталось, Ана глотку бы перегрызла такому обличителю, не думая, почему случилось так, а не иначе. Поспорь Эдрик с Хедином, что Создателей четверо, а не трое, Ана встала бы на сторону товарища и доказала его несносному брату, что ошибается именно он, а не Эдрик. А если бы не доказала, то обвинила бы в том, что он цепляется к брату, несмотря на его возраст и слабость, и что он просто ищет повод для ссоры, и что…

А Хедин заступился за нее при первой же необходимости. И кулаки не пожалел, и оправданий не постеснялся. Ана знала, что не должна сравнивать, что это не достойно их с Эдриком дружбы, но удержаться не смогла. Эдрик, конечно, в тот момент брата защищал, которого, несмотря на все стычки, очень любил, но тогда выходило, что Ану он не любил вовсе. Иначе разве принялся бы позорить перед соперницей?

Ана не смогла поделиться этими переживаниями с матерью, опасаясь, что та к ней отнесется как к неразумному ребенку, а вовсе не как к равной себе, да так и носила этот груз в сердце. Пока Кайя не спросила, действительно ли Джемма виновата в их с Эдриком отдалении. Они тогда впятером, включая Вилхе, поехали по каким-то делам в соседний город и никак не могли разыскать Джемму с Эдриком, чтобы отправиться в обратный путь. Возвращаться пришлось уже затемно, что вызвало недовольство родителей и еще большее недовольство Аны. Она была уверена, что именно Джемма в тот день утащила Эдрика на сторожевую башню любоваться горными вершинами, хоть Эдрик и взял вину на себя и перед друзьями, и перед их родными.

— Выгораживает! — фырчала Ана. — Что я, Эдрика не знаю? Он бы никогда друзей не подвел и ко времени встречи не опоздал! Розовоглазая заболтала! А он ради нее…

— Ана, ты ведь злишься вовсе не из-за того, что нам от родителей досталось? — оборвала ее возмущение Кайя. — В тебе обида говорит — и очень сильная обида. Может быть, я смогу чем-то помочь?

Ана поначалу передернула плечами, но та самая подмеченная Кайей обида накатила, развязав язык. Уж слишком долго она точила Анину душу. Эдрик снова предпочел ей Джемму. Заступился за нее, тогда как Ану, напротив, обвинил в неприятностях. И как после этого она должна была к нему относиться?