Когда плачут драконы (СИ) - Эн Вера. Страница 97

Ана вздохнула, но настаивать не стала. Вместо этого предложила товарищу отправиться на смотр вместе. Эдрик как-то обреченно повел плечами, однако поплелся рядом с Аной.

— Отец — градоначальник, брат — почти главнокомандующий, — неожиданно пробормотал он. — Оба на коне — как раз то, что надо, чтобы поставить меня на место.

Ана остановилась и непонимающе посмотрела на него.

— Ты, кажется, дракона в одиночку спас, — напомнила она, искренне желая поддержать товарища. Эдрику на самом деле приходилось непросто в беспросветной тени видных родных. Вечная борьба за свои интересы — и вечный проигрыш. Вот и Ана в итоге предпочла ему Хедина. Будто предательница. — Такого ни Вилхе, ни Хеду не удавалось сделать. Ни Джемме твоей, — не удержалась от выпада в ее сторону Ана. — Так что им на тебя равняться надо, а не тебе на них. Вот блеснешь еще в новом деле...

— Не блесну, — покачал головой Эдрик. Ана вздохнула, не одобряя этого заведомого смирения, и принялась перечислять все достоинства товарища, способные помочь ему стать героем. Ана говорила легко и привычно, далеко не в первый раз пытаясь таким образом вернуть Эдрику уверенность в себе. И вдруг осеклась, поймав за хвост промелькнувшую догадку:

— Опять не позвали?

Эдрик не ответил, однако Ане и не нужны были слова. Внутри поднялся настоящий ураган негодования: парни снова проигнорировали Эдрика! Низко, бессовестно — они сделали вид, что забыли о его заслугах и умениях и снова решили унизить, оставив в Армелоне, когда сами собрались в Южные страны. Вот уж такой подлости Ана от них не ожидала. Но если с подходом Вилхе, который не особо хорошо понимал Эдрика, еще можно было смириться, то принять теперь поступок Хедина...

Ана сжала кулаки, сверкнула глазами. Приняла решение.

— Идем! — приказала она и направилась в обратную сторону. Ее больше не интересовал никакой смотр. Она собиралась высказать Хедину все то, что думала по поводу его отвратительного пренебрежения братом. И времени до казармы ей аккурат хватило, чтобы сформулировать свои претензии.

Большинство дружинников уже отправилось на Главную площадь, но лошадь Хедина еще стояла привязанной к ограде, а значит, и он сам должен был быть здесь. Ана решительно шагнула к зданию, но Эдрик, наконец поняв ее замысел, задержал за руку.

— Ана, не стоит, — негромко, но как-то чересчур твердо проговорил он. — Я не желаю навязываться, но еще меньше хотел бы, чтобы ты вступалась за меня. Это гораздо унизительнее, чем нынешнее пренебрежение.

Ана осеклась, обернулась. Посмотрела Эдрику в глаза и увидела в них отчаянную серьезность. Ойра, ну надо же, из-за своей горячности чуть дел не натворила. Ведь действительно же, выступи Ана в защиту Эдрика — и он одной жалости был бы достоин. Словно сам побоялся высказаться и девчонку вместо себя прислал. Подставил под удар, как последний трус.

— Прости! — выдохнула Ана и ласково погладила сжатую на своем запястье руку. — Я не подумала. Ты прав, конечно, но надо же что-то с этим делать! Это несправедливо...

— Восхитительное зрелище! — прервал ее издевательски насмешливый голос Хедина, и Ана даже вздрогнула, словно он застал ее за чем-то неприличным. — А чего здесь, чего не на плацу? Чтобы весь город ваши нежности видел?

Ана вспыхнула, выдернула у Эдрика руку. Ну да, их поза сейчас наводила на одну только мысль — ту самую, что озвучил Хедин. Но какое он имел право вмешиваться, особенно если бы это было правдой? И если он сам...

— Нам с Эдриком лавры не нужны! — заявила она, пряча за злостью сумасшедшее смущение. — В отличие от тебя! Ты и чужими не гнушаешься!..

Хедин прищурился, и Ана почувствовала, как тает установившееся между ними понимание вместе с необъяснимой теплотой. И от этого стало страшно и почти физически больно. Так, что слезы глаза защипали.

Но не мириться же с этим высокомерием!

— Может, напомнишь, когда я на чужое зарился? — жестко и отвратительно холодно поинтересовался Хедин. Упрек был справедлив, но остановить Ану это уже не могло.

— Когда решил, что можешь присвоить себе заслуги Эдрика! — выплюнула она. У Хедина побелело лицо и заиграли желваки. Да, Ана умела бить не в бровь, а в глаз. Даже если была не права.

В какую-то секунду Хедин оказался возле нее — так, что Эдрик и вступиться не успел. Схватил за плечо и силой потащил в казарму. Эдрик бросился было на помощь, но Хедин его будто не заметил. Только перед самым входом одним движением усадил на землю, а Ану втолкнул внутрь и закрыл дверь на засов.

— Теперь поговорим, — произнес он таким тоном, что у нее в груди родился невольный страх. Давно она Хедина не боялась: он не давал повода, да и она старалась сглаживать острые углы. И вдруг жахнула такое, что самой было стыдно. Для Хедина воинская честь была важнее жизни, и он скорее умер бы, что запятнал ее грязным поступком. А Ана вдруг сходу ударилась в крайности. Дура неуемная!

— О чем мне с тобой говорить?! — рванулась она, но Хедин крепко прижимал ее плечи к стене, а сам нависал, заслоняя свет единственного в предбаннике окна. — Я думала, ты только слово держать не умеешь! А ты еще и с братом так же, как со мной!

Дверь задрожала — очевидно, Эдрик пытался ее открыть, чтобы помочь подруге. Но Хедин не собирался позволять ему вмешиваться в их милую беседу.

— О тебе я с Вилхе договорился! — рявкнул Хедин: то ли на нее, то ли на затарабанившего в двери брата. — Пришлось его даже мордой в песок сегодня ткнуть, чтобы доказать свою способность тебя защитить! А Эд сам свой выбор сделал, когда на собрание не пришел! Уговаривать здесь никто никого не намерен!

— Если ты ему о собрании так же, как мне только что, сообщил!.. — не снижая тона, возмутилась Ана. Богини милосердные, она зарывалась все глубже и никак не могла остановиться. Прокляла бы себя сейчас на месте Хедина. Всеми способами его оскорбила — зачем же он оправдывался? Вытолкал бы ее из казармы взашей и думать забыл. И Ана знала бы, что заслужила.

— Лично не мог, извини, Джемму попросил! — раздраженно, но уже не так свирепо огрызнулся Хедин. — В следующий раз обязательно официальное приглашение ему пришлю. А еще лучше...

— Джемму? — оборвала его Ана и, кажется, начала все понимать. — Так они же... поссорились с Эдриком. Может, она и не сказала ему?

Хедин снова прищурился — еще холоднее, чем в предыдущий раз, и Ана совсем смешалась. Уж теперь-то она точно никакой гадости не сказала. Или Хедин весь их разговор припомнил?

— А ты и рада! — неожиданно выдал он столь презрительным тоном, что Ану даже передернуло. — Тут же на тепленькое место? К любимому дружку — доказывать, какая ты хорошая?

Ана дернулась, униженная этим подозрением до глубины души. Да как Хедин мог подумать про нее такое? Да, Эдрик — друг, лучший друг, но Ана никогда не видела в нем жениха. И никогда не позволила бы себе воспользоваться размолвкой влюбленных, чтобы получить какие-то выгоды. Но если Хедин был о ней такого мнения...

— Придурок! — прошипела она. — Да чтобы я еще хоть раз!.. Связалась с тобой!.. Не подойду больше никогда!.. И подарок свой забери!.. Не надо мне!..

Но Хедин вдруг вздохнул, отпустил ее плечи, оперевшись о стену одной рукой и из-за этого став еще ближе. Так, что у Аны слова оборвались и мысли исчезли — и нужные, и ненужные. А вместо них родилось сумасбродное желание — такое неуместное, что Ана даже себе не решилась в нем признаться, но такое сильное, словно кроме него и на свете-то больше ничего не существовало. Кроме него и наглого, самовлюбленного, грубого... безумно нужного Хеда...

Он поднял руку, осторожно дотронулся до цветка в ее волосах, а Ане показалось, что он ее губы пальцем погладил. Ненормальная, это же Хедин, в него все девчонки Армелона влюблены, он знает, как ключик к любой подобрать, и использует это, как заблагорассудится. Он и от Аны добьется своего и забудет, на следующую перекинувшись.

Но какая ей была разница, если возле ее груди тяжело вздымалась его грудь и в глазах у него не было ни злости, ни ненависти, а словно бы отражение Аниного желания и такая же непривычная, невозможная нежность?