Сумасшедшая одержимость - Лори Даниэль. Страница 13

Я поперхнулась собственной яростью.

– Ненавижу тебя.

– Я думаю о тебе.

Эти четыре слова повисли в воздухе между нами и опустились на пол, пронзив меня до самого сердца. Моя кровь мгновенно остыла, и тишина выползла наружу, чтобы коснуться моей кожи ледяными пальцами.

Я уставилась на него широко раскрытыми глазами.

Аллистер наблюдал за моим выражением лица с горьким весельем во взгляде.

– Вот тебе твой чертов секрет.

Опрокинув в себя содержимое стакана, он поставил его на стойку и направился к двери. Положив руку на дверную ручку, помедлил и обернулся.

– Хочешь знать, почему я никогда тебя не касаюсь?

Я помотала головой.

– Потому что если прикоснусь, то не смогу остановиться, пока не потушу прелестный огонек в твоих глазах. – Аллистер сверкнул взглядом. – Больше никогда не запирайся со мной в одной комнате, Джианна.

Он ушел, но его угроза осталась со мной.

* * *

С замирающим сердцем я спустилась по лестнице и постучала в тяжелую дверь. Она распахнулась, и на той стороне меня встретила Тара. При виде меня ее широкая улыбка сменилась оскалом.

– Ты же знаешь, что Антонио не любит, когда сюда приходят женщины.

Она зарабатывала тем, что открывала дверь, но мнила себя кем-то вроде правой руки президента. Без понятия почему, но все девушки, которым поручали открывать эту дверь, были теми еще сучками.

– У тебя есть секунда, чтобы меня впустить, или я понижу тебя до выноса мусора.

Ее глаза сузились до щелочек.

– Ты не посмеешь.

– Спорим?

Ее щеки вспыхнули от злости, но тут, словно вспомнив что-то важное, она хитро сверкнула глазами и распахнула дверь.

Очевидно, меня что-то поджидало, но не было сил об этом волноваться. Слова Аллистера выбили меня из колеи, и плюс к тому я была неимоверно зла на Туза за то, что он рассказал Аллистеру о случившемся между нами.

Я прошла мимо Тары и спустилась по короткой металлической лестнице.

В воздухе висел сигаретный дым, смешивающийся с приглушенным оранжевым светом. За карточными столами никого не было, кабинки по краям зала пустовали. Несколько мужчин бездельничали у дверей конференц-зала, и до моих ушей донеслось яростное обсуждение изнутри. Я направилась к офису Антонио, чтобы дождаться там конца собрания.

Когда я проходила мимо двери конференц-зала, из группы мужчин вынырнул Лоренцо и преградил мне дорогу.

– Что ты тут делаешь?

– Пытаюсь подслушать ваши тайные планы по захвату мира.

Улыбнувшись, он убрал руки в карманы. Лоренцо был самым милым из всех Руссо, если это слово вообще можно было применить к кому-то из них. Брызги крови и взгляды «Коза Ностра», как правило, убирали даже намеки на слово милый из их описания. Но Лоренцо каким-то образом умудрился быть таковым. Впрочем, я слышала, что он был не только самым милым, но и самым извращенным.

– У тебя вечеринка наверху, – сказал он. – Почему бы тебе туда не вернуться?

– Я вернусь, но сначала мне нужно убить Туза.

– Туз занят.

– Я подожду, пока освободится.

Мне в любом случае нужна была минутка, чтобы собраться с мыслями. «Пока не потушу прелестный огонек в твоих глазах». По позвоночнику прокатилась волна холода. Что это вообще значило?

Я рассеянно попыталась обойти Лоренцо, но он снова преградил мне путь.

– Иди наверх, Джианна.

В памяти всплыл хитрый взгляд Тары.

– Что же такое прячется в офисе моего мужа, чего я не должна видеть? – нараспев спросила я.

– Ничего.

– Ох, Ло, я знаю, что это не твоя вина, но тебе никто никогда не говорил, что ты совершенно не умеешь врать? – Я закатила глаза и протиснулась мимо него.

Перед дверью в офис стоял Джон, положив одну руку на запястье второй. Он не был итальянцем, а потому не мог официально вступить в ряды мафии, но он был доверенным лицом моего мужа с самой первой нашей встречи.

– Новая стрижка? – спросила я, глядя на его лысую голову. Это была наша постоянная шутка.

Он слегка улыбнулся.

– Одолжил немного геля для волос у Лоренцо.

Я спиной почувствовала, как Ло закатил глаза.

– Ну, что могу сказать, мне нравится. – Я подмигнула.

Я взялась за дверную ручку, но меня остановил голос Джона.

– Джианна.

Посмотрев на него, я увидела сочувствующий взгляд. Я уже знала, что за дверью, но за прошедший год чертовски устала убегать от этого. Эти мысли явно отразились в моих глазах, потому что Джон понимающе кивнул.

Я открыла дверь и вошла внутрь.

Она сидела на диване, закинув ногу на ногу и держа на коленях учебник. Подняв глаза и увидев меня, она замерла и выронила ручку.

– Привет, Сидни.

Она сглотнула.

– Джианна.

– Не обращай внимания, – сказала я, плюхаясь рядом с ней на диван и беря в руки пульт от телевизора. – Я просто подожду тут Туза, мне надо его убить. Потом уйду.

Она кивнула так, словно ей все было кристально понятно.

Я пощелкала каналы, остановилась на любимом сериале и поджала под себя ноги.

От Сидни несло дискомфортом, словно терпким парфюмом. Она поерзала в своей голубой униформе, и я поняла, что она, вероятно, приехала прямиком из больницы. Она работала флеботомистом, чтобы закончить медицинское училище. Удивительно, что она все еще продолжала работать, – я знала, что Антонио бы заплатил за все, не моргнув глазом.

– Джианна… – Она запнулась, и ее голос потяжелел от эмоций. – Я не знаю, что мне сказать, чтобы ты знала, как я жалею обо всем.

Предательство скрутило мои внутренности железной хваткой.

Все это она уже сказала в сотнях писем, голосовых сообщений, СМС и паре личных визитов, которые я быстро прекратила. Скажите что-нибудь слишком много раз – и оно потеряет всякое значение.

– Если бы я могла вернуться и все исправить…

– Нет, нет, нет, – пробормотала я, покачав головой, глядя в телевизор. – Не спи с Чадом. Он только на прошлой неделе переспал с Киарой за твоей спиной!

Сидни посмотрела на экран и вспыхнула от раздражения.

– Я слишком хорошо тебя знаю, Джианна. Тебе не настолько плевать, уж точно не на меня.

Горло обожгло горечью.

– Ты и правда меня знаешь. Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо. И именно поэтому я не могу тебя простить, Сидни.

Выйдя замуж и переехав в Нью-Йорк, я записалась на несколько курсов в колледже. «Поможет тебе освоиться в городе», – сказал Антонио. Меня восхищала его щедрость и та свобода, что он предоставил, ведь раньше у меня не было ничего подобного. Там я и познакомилась с Сидни. Я хорошо помнила, как мы часами смотрели в потолок и разговаривали о жизни, прижавшись друг к другу на ее двухэтажной общажной кровати.

Это была первая настоящая дружба в моей жизни, но когда она закончилась, мое сердце выдрали из груди далеко не в первый раз. В моей груди было пусто с пяти лет, и порой на месте эмоций оставалось только онемение. Некоторые называли это депрессией. Я называла это жизнью.

– Ты же знаешь его, – сказала она тихо.

Я знала. Знала так хорошо, что мне даже было ее жаль. Но перестать думать о том, что они вместе, не помогало. Как и знание того, что они встречались уже год, совершенно не заботясь о моих чувствах.

– Я не хотела, чтобы это произошло. Мне все это было отвратительно.

– Возмутительно скучная тема, – вздохнула я. – О, знаю, давай поговорим о том, каков мой муж в постели.

Она издала раздраженный звук.

– Прекрати. Прекрати притворяться, что тебе все равно.

– Ты хочешь от меня честных эмоций? Ладно. – Слова сорвались с моих губ. – Я ненавижу тебя. Ненавижу тебя за то, что ты сделала. Ненавижу за то, что ты продолжаешь это делать. Ненавижу за то, что ты ведешь себя так, как будто это со мной тут что-то не так. Ты мертва для меня, Сидни. Так достаточно эмоционально?

«Ты мертва для меня».

Слова бесконечным эхом отдавались в комнате, словно заело пластинку.