Жестокое жертвоприношение (ЛП) - Джонс Афродита. Страница 18

Несмотря отличную физическую форму (Ларри каждый день бегал трусцой и продолжал заниматься карате), он подал заявление о полной инвалидности, жалуясь на ноги, спину и психическую депрессию. Ему платили небольшое пособие от правительства по нетрудоспособности из-за посттравматического стрессового расстройства, но теперь ему хотелось большего. Он проводил большую часть времени, посещая врачей в госпитале ветеранов в Луисвилле, пытаясь задокументировать, какой он инвалид.

Дома всё стало ещё хуже. Ларри теперь то и дело собирал вещи, угрожая уехать навсегда. Марджи и две старшие дочери были бы только рады, но это так расстраивало Мелинду, что она плакала по ночам.

Мелинда по-прежнему боготворила Ларри. Она знала, что он плохо обращается с мамой и сёстрами, но ничего не могла с собой поделать. Она была любимицей Ларри, у них было особое взаимопонимание, особый вид любви, который был выше всего остального. Мелинда была его "любимкой", его "деткой", его "звёздочкой". Она гладила отца по голове, растирала руки, мыла ноги и просто баловала Ларри каждый вечер. Когда Марджи начала предпринимать более серьезные шаги к разводу, Мелинда сильно расстраивалась. Она умоляла мать сохранить семью.

Осенью 1986 года случилось так, что железная дорога, на которой Ларри проработал 15 лет, предоставила ему право досрочного выхода на пенсию. Компания расплачивалась с людьми, потому что находилась в процессе слияния. Лавлесс потребовал 45 тыс. долларов, но получил только 28 тыс. наличными после уплаты налогов.

Марджи сразу же решила купить дом. В глубине души она знала, что уйдет от Ларри, но хотела, чтобы у дочерей сначала был свой дом. Она всегда обещала им его.

В течение недели Ларри вложил 15 тыс. долларов в покупку кирпичного дома с тремя спальнями, расположенный прямо напротив кладбища, и вскоре семья переехала на Чарльзтаун-роуд. Перед покупкой дома Ларри согласился немного изменить своё поведение. Он оставит Марджи в покое, позволит ей спать на диване и перестанет придираться к Мишель и Мелиссе. Это была нормальная договорённость.

Дом Лавлессов на Чарльзтаун-роуд 2211, Нью-Олбани, Индиана

Но счастье длилось недолго.

8

В доме было весело. Для всех было облегчением снова почувствовать землю под ногами, и, казалось, всё вернулось на правильный путь. У Мелинды появилось много друзей – кучка маленьких девочек то и дело сидела снаружи на крыльце, все разговаривали, играли и слушали музыку. Её лучшая подруга Кристал Уотен всегда была рядом. Кристал и Мелинда были так близки, как только могут быть две девочки.

Мелинда с подругой Кристал Уотен

– Мы все время играли в кукол Барби, в игры, в семью – как и все маленькие девочки, – вспоминала Кристал. – Мы садились и представляли, что мы радиоведущие, записывали себя на пленку и всё такое прочее, делали много всяких безумных вещей.

Поскольку Кристал стала как член семьи, она никогда не задавала вопросов о поведении Ларри; на самом деле, она довольно хорошо ладила с ним.

– Мы прошли через всё вместе, – позже скажет Мелинда. – Кристал практически жила в моем доме, лазила в холодильник, брала то, что хотела, разгуливала в одном нижнем белье. Она была как ещё один ребенок.

Кристал по-своему привлекала Ларри. Он фотографировал Кристал и Мелинду в купальниках, вечно подшучивал над ними и играл с обеими. Тем не менее его поведение было непредсказуемым, и Кристал временами не могла его понять.

– На самом деле он был привлекательным мужчиной. Такого встретишь – никогда ничего такого не подумаешь. Нужно знать его ближе и знать его проблемы. Сейчас он пьян, в другой раз очень милый, а потом – становится настоящим джентльменом, как в старые времена, – рассказывала Кристал. – Он часто ставил нас на место и показывал, как мужчина должен обращаться с женщиной. Он отодвигал стул, чтобы женщина села, пододвигал её стул к столу, разговаривал с нами и держал за руку со всей возможной галантностью. Он показывал, как всё это делается. А потом он вдруг становился каким-то властным и чрезмерно требовательным – чтобы к 21:00 все лежали в постели, радио чтобы было выключено и свет тоже.

Марджи тоже поладила с Кристал. Она приходила с работы и слышала, как Мелинда и Кристал хихикают, болтают о мальчиках и пробуют косметику. Марджи ни в чём не ограничивала Мелинду. Ей было приятно видеть дочь счастливой. Она хотела, чтобы у той была успешная, нормальная жизнь. Она хотела этого для всех своих девочек. Всякий раз, когда Марджи не работала или не спала, она всё время посвящала Мелинде: возила дочь и её подружек в торговый центр или в кино.

– Я люблю Марджори, люблю её до смерти. Она мне как мама, – позже скажет Кристал. – Она тоже была не чужда подростковым шалостям, и мы подумали, что это даже здорово. Ей всегда хотелось, чтобы мы красиво одевались, чтобы у нас волосы были в порядке, чтобы мы красиво выглядели. Она хотела, чтобы мы были самыми обычными подростками, и нам это в ней нравилось.

Когда Мелинде было 12 лет, у неё появился первый "парень". Это был мальчик по соседству, примерно её возраста, и они вдвоем проводили время, играли в мяч и катались на велосипедах. Марджи решила, что пришло время рассказать Мелинде о половой жизни, но вместо того, чтобы сесть с ней за стол, она купила Мелинде книгу, в которой подробно рассказывалось о менструациях, венерических заболеваниях и беременности.

Год спустя именно Мишель открыла Мелинде правду о СПИДе, презервативах и вреде беспорядочных связей. Хотя Мишель отвернулась от мужчин, она понимала, насколько соблазнительна сестра. В том раннем возрасте мальчики липли к Мелинде, глазели на неё и приставали к ней. Мелинда была только в шестом классе, и к ней уже подкатывали парни постарше, приглашая на свидания. Одному 19-летнему парню Мишель пригрозила вызвать полицию и выставила из дома. Вокруг Мелинды вертелось много парней из школы, и ей не было скучно. Она приходила домой вся взволнованная, рассказывала о ком-то, кого считала очень милым. Это беспокоило Ларри.

– Моя маленькая девочка взрослеет и уходит от меня, – ныл он.

– Да нет же, это просто друзья, – заверяла его Мелинда.

Ларри по-прежнему проводил время наедине с Мелиндой, хотя уже не так часто. Она по-прежнему ездила с ним на стрельбище в Селлерсберге, но ей это надоело, и она начала говорить ему об этом. Она встречала новых друзей, все больше занималась учёбой. Она взрослела, но Ларри не хотел этого признавать. Вместо этого он во всём обвинял Марджи.

– Ты настраиваешь её против меня, ты подговорила её, чтобы она не ехала со мной, – выл Ларри.

С Ларри Мелинда всегда ощущала себя сорванцом, кем-то мужественным. Хотя Ларри говорил ей, какая она красивая, одновременно он учил её боксу и иногда довольно сильно побивал; он учил её быть агрессивной. Мелинда чувствовала, что он воспитывает в ней маленького мальчика. Она была в замешательстве по поводу своей сексуальности, своей идентичности.

– Я просто смотрела, как он чистит оружие и ездит стрелять. Он брал с собой меня и подругу, какая-бы у меня в то время ни была подруга, – объясняла Мелинда. – Я думала, это для защиты, чтобы я была в безопасности, потому что он часто говорил, что нужно уметь защищаться. Он позволял мне носить газовый баллончик, дал мне маленький складной нож, и я носила его в сумочке.

Очевидно, Мелинда не единственная, кто запутался в своей гендерной идентичности, потому что как раз перед Рождеством того года Мишель пришла домой и тихо объявила, что она лесбиянка. Ларри не обратил на это внимания; он был в зените славы, занят тем, что тратил остаток денег на себя и своих подружек. Однако он взял за правило дарить на Рождество подарки каждому члену семьи, кроме Мишель.