Возраст не помеха - Мишин Виктор Сергеевич. Страница 38

– Что? – удивилась девушка. В том, что это была девушка, я был уверен теперь на все сто, потому как точно ее узнал, хоть и по голосу.

– Катерина, это вы? Я был у товарища Рыкова несколько дней назад, помните, в сквере? Вы еще раненых на берег повезли и к нему заходили за помощью?

– Нет, я тебя не помню! – упрямо помотала головой девушка. Блин, да какая девушка? Девчонка она совсем, сколько, Рыков говорил, ей лет? Черт, вылетело из головы, я тогда думал о другом, о том, что это я пока еще очень молодой, хуже того – ребенок. На вид, конечно.

– Ну как же, Катерина? – пытался развеять все сомнения и всколыхнуть память девчонки. – Мы разговаривали с товарищем батальонным комиссаром, когда вы вошли к нему и сообщили, что лейтенанта нужно срочно эвакуировать.

– Не помню тебя, но что-то такое было. Так кто ты?

– Захар я, – пожал я плечами.

– И что тут делаешь, Захар-разведчик? – она презрительно хмыкнула, кажется, не веря ни одному моему слову. В принципе, правильно, я бы тоже не поверил. Впрочем, угрозы от нее не исходило, даже пистолет опускает.

– Дела тут были, возвращаюсь к нашим. А вы-то тут что забыли, здесь же нет никого, ни раненых, ни убитых? – я обвел взглядом округу и развел руками.

– По верху ползла, выносила парня, а тут обстрел. Мина совсем рядом рванула, раненый меня собой закрыл и… – девушка заплакала, – и погиб. Вся спина была как решето, а до меня ни один осколок не долетел.

– Молодец парнишка, правильно поступил, – стащил я с головы кепку.

– Скатилась сюда, а тут… – девушка убрала пистолет и показала куда-то себе под ноги.

– Что? – спросил я, делая еще шаг вперед.

– Стой, не подходи! – чуть не вскрикнула девушка.

– Да что же ты будешь делать? – прошептал я. – Как же я увижу, что там у вас?

– Мины тут. Мне бойцы давно говорили, что, если заметишь, стой и не двигайся. Вот я и стою, а позвать некого, далеко.

– Эх, елки-иголки, ежики-кактусы, – грустно прошептал я, но девушка услышала.

– Какие елки, какие ежики?

Смотрю на нее, вот так близко еще ведь не видел, а в голове сумбур и тепло.

– Колючие, – бросил я в ответ. – У вас фонарика нет?

Девушка покачала головой. Стоп, у меня же зажигалка есть, трофейная, Лихой подарил, как наследнику, хоть и не знает об этом.

Быстро найдя в кармане зажигалку, я приготовил ее и стал искать, чем бы укрыться. Хоть огонек и будет маленьким, но и его можно заметить в такой полнейшей темноте.

– Накрыться бы чем-нибудь, а то еще фрицы увидят, да залп дадут, последний для нас обоих.

– Может, мне шинель снять? – Катя взялась за пуговицы.

– Давай помогу, главное, стой смирно, ладно, а то раскидает нас с тобой по разным берегам, запчастей-то не найдешь, отремонтироваться.

Кажется, в этот раз Катерина даже улыбнулась.

Другого выхода, кроме как помочь девушке, я не видел. Она стояла в окружении маленьких антенн, мама дорогая, да сколько же их тут насеяли-то? У меня глаза разбегались. Вся сложность именно в темноте. Днем мы просто аккуратно вышли бы и все, а ночью…

Мины были нажимного действия, радовало отсутствие проволоки, хоть растяжек нет, и то хлеб. Разглядев при свете зажигалки подошву огромного солдатского сапога, стоявшего между двух мин, чуть не рассмеялся. Насколько же они ей велики, как она вообще в них ходит? Бедные девчонки в армии, сколько неудобств им терпеть приходиться. Даже не беру в расчет их ежемесячные проблемы, тут и без них хватает всякого. Обувь, одежда, грязь и мы, мужики. Пусть я-то еще пацан сейчас, но я не о себе.

Сантиметр за сантиметром изучал место. Нужно сразу, на несколько шагов все просмотреть, нам ведь вдвоем выходить. Блин, ну как же темно-то!

– Захар, а у тебя получится? – вдруг прошептала девушка.

– Будет лучше, если вы меня не станете пугать, неожиданно задавая вопросы, – стараясь скрыть нервозность, ответил я.

– Прости…

– Можете левую ногу чуть приподнять? – попросил я и тут же добавил: – Только левую, не перепутайте.

– Захар, а почему ты ко мне на вы обращаешься? – сбила меня с толку Катя.

– Не знаю, – буркнул я и попросил быть тише.

Взяв девушку за ногу, точнее за сапог, она даже чуть дернулась, направил на пустое место. Даже через толстенный сапог я чувствовал, как она дрожит. Страшно? А мне, думаете, нет?

– Чувствуете землю?

– Д-да, – немного растерявшись, ответила Катерина.

– Ага. Если беру вашу ногу в руки, значит, можно поднимать. Отвожу в сторону и нажимаю, значит опускаете, только очень медленно.

Дальше пришлось убирать зажигалку, нужны обе руки, да и неудобно мне, под шинелью. Попросил Катерину набросить ее на себя, дескать, больше не нужна. Да и замерзла девчонка, холодно тут сейчас.

– Катерина, как только скажу, сразу прыгаете влево от меня, сможете допрыгнуть до машины? Я вас подтолкну немного, в спину.

– Да, если поможешь, смогу, – уверенно ответила девушка, но я заметил, как она напрягла не ту ногу, которая нужна для прыжка, и поспешил добавить:

– Не так сказал, от меня влево, это значит вправо, к машине, – проверил себя еще раз, все в порядке, надеюсь, я ее не запутал еще хуже, нервничаю, вот и говорить связно перестал. – Готовы? Прыгайте!

Слева от меня стоял остов сгоревшей машины, ржавый весь, давно тут лежит видимо, за нее девушка и сиганула, там уже было чисто, я оттуда сюда и зашел.

«А хорошо толкнул, полетела стрелой», – промелькнуло в голове, и в этот момент раздался щелчок. Толкнув девушку, я отрывал одну ногу от земли, а поставил прямо на мину…

В тишине ночи щелчок сработавшего механизма казался громким, как будто доской о доску стукнули. Мгновенно вспотев, не чувствуя ног, я не понимал, что делать. По факту меня давно уже должно было подбросить вверх разрывом мины, а на деле я все еще жив.

– Захар, а что теперь? – раздался голос из-за машины. Девушка! Она ведь там еще.

– Бегите отсюда, Катя, быстро! – Раз не хлопнуло до сих пор, то и девушке залегать уже не надо. Думаю, теперь мне угрожает только сход с мины. Так бывает. На самом деле противопехотки рассчитаны именно на нажим. Здесь, скорее всего, что-то заело, но не проверишь же? Страх такой, что ноги как свинцом налились, ни за что не поднимешь, не то что прыгнуть. Девушка отошла метров на тридцать, и я крикнул: – Вы знаете, где штаб дивизии? Он тут недалеко, на берегу.

– Знаю. Захар, ты на мину встал? – то ли поняла, то ли услышала девушка.

– Нужно сообщить в штаб, товарищу Родимцеву, что группы диверсантов больше нет, вам понятно? – не отвечая Кате, потребовал доложить о задании.

– А ты? – Кажется или нет, в голосе девушки прозвучала озабоченность и тревога, она даже шагнула ко мне.

– Да, попозже подойду, идите, главное, надо передать поскорее, что задание выполнено.

Она уходила, но продолжала оглядываться. Медленно, как в кино, шаг, другой, третий, остановка. А с меня лил пот, заливая глаза. Щипало, аж жуть как, и не сделать ничего, даже повернуть голову, чтобы попытаться протереть лицо о воротник куртки, и то боюсь. Черт бы побрал эту темноту, когда надо, ни луны, ни «люстр» немецких, как в заднице у афро… Ну, вы поняли.

– Катерина, смотрите под ноги, а то второго меня тут нет, – попросил я девушку быть внимательнее. Но скорее всего, говорил, чтобы себя немного расшевелить и подзадорить, страх-то хреновый помощник.

Когда я перестал видеть девушку, точнее ее очертания, мысли стали еще чернее. Как же выбраться-то? Это ж надо так влезть? Ведь думал, что там и мин-то уже нет, толкал девушку, скорее для придания уверенности лично ей. Почему же она не грохнула, а? Ну, это же не кино! Мина не ждет, когда с нее сойдут, а грохает тогда, когда жертва наступит.

– Эй, есть тут кто? – внезапно раздался голос, который вернул меня на землю. Отвечать или нет? Вряд ли кто-то так запросто рискнул бы подать голос, если б не был уверен, что здесь нет немцев.

– Как бы есть, но, думаю, ненадолго, – выдал я. Почти сразу из темноты выскользнула фигура в плащ-палатке и с ППШ в руках.