Возраст не помеха - Мишин Виктор Сергеевич. Страница 39

– Ты на минах еще и юмор шутить успеваешь? – ухмыльнулся человек. Молодой парень, лет двадцати – двадцати двух. Грязное лицо, а у кого оно сейчас чистое, из-под пилотки торчит черный чуб. Глаза веселые, сейчас были чуть сужены, видимо, зацепила его моя болтовня. – Помочь?

– Как вы здесь оказались? – спросил я, уже понимая, кто мне помог. Парень ловко закинул автомат на спину и присел. Шаг, другой, третий – и вот он уже возле меня. По пути что-то обходил, явно видит лучше, чем я, дурачок слепой.

– Сестричку встретили, молодец, братишка, спас нам дивчину! Давай и я тебе помогу. Держишь? – он указал рукой вниз, а сам приблизил лицо буквально к моим ногам на мине. Как ему не страшно?

– Не держал бы, уже бы полетел, как И-16.

– Почему как И-16? – удивился парень.

– Да так же низенько и недалеко.

Парень заржал, но быстро оборвал смех, оглядевшись по сторонам.

– Давай ты потом пошутишь, а то еще рванет, станем, как тот самолет…

– Почему не сработала? – спросил я.

– Помолчи немного. – Парень быстро вытащил из штанов ремень, тонкий и узкий, и положил на землю. Достав свой нож и втыкая его в землю вплотную к мине, посмотрел мне в глаза.

– Держишь? – Я кивнул. – Что бы я ни делал, не ослабляй нажим, ясно? Просто дави.

Дальше было самое опасное. Действуя ножом медленно и осторожно, парень начал обкапывать мину. Земля была здесь легкой, на удивление, сказывалось то, что, когда мину устанавливали, хорошо прорыхлили ямку.

– Деревяшка, это хорошо.

Хорошо ему, у меня уже ноги затекли, а он тут рассуждает. Какая мне разница, деревянная или железная, ты ее иди еще, подними. Дело это очень серьезное, нужно не просто обкопать коробку мины, но и сделать это так, чтобы та случайно не наклонилась и не просела вниз. Если нож съедет хоть чуть-чуть, кранты.

Парень все это время упорно и методично копал. Сделав ямку рядом с миной, он уложил на дно ремешок и вновь заглянул мне в глаза. В его глазах было столько эмоций, готовых вырваться наружу, что я читал в них как в книге. Парень очень хотел мне помочь, искренность из него так и перла, люблю таких людей, честных и открытых. Он ведь ни секунды не раздумывал, пришел и сразу начал работу. В меня вселяла надежду его уверенность, каждое движение было точным и выверенным, наблюдать за его работой было интересно, но, один черт, страшно.

Качая нож, вводя его в землю возле самого корпуса мины, он действовал как рычагом, сдвигая опасную хреновину на новое место, туда, где лежал его ремешок, благо я весил мало и это было возможно. Тот норовил сдвинуться вместе с миной, но боец ее осторожно приподнял и опустил уже на ремень сверху. В этот момент, признаться, я чуть не дрогнул. Когда он начал ее поднимать вместе с моей ногой, по инерции чуть было не поднял свою конечность. Если бы я это сделал, нас могло бы разметать обоих, черт ее знает, сработает или нет? Несколько ужасно долгих движений, и вот ремень точно по середине корпуса. Дальше чуть проще, но один черт, страшно, аж мурашки бегают по всему телу.

Осторожно завязывая концы ремешка поверх моего ботинка, парень натянул ремень что есть силы, стараясь при этом не дернуть в сторону. Я смотрел на все это как завороженный.

– Сможешь ногу вытащить, ботинки-то, смотрю, велики? – спросил боец.

– Смогу, – кивнул я и не смог пошевелиться.

Боец взглянул мне в глаза, а я не мог понять, почему не могу сделать то, что казалось легким минуту назад. Собрав мысли в кучу, моргнул – и получил легкий укол ножом выше колена. Чувствительность вернулась, но сапер явно рисковал, а если бы я дернулся от неожиданности? Страх развеяли руки парня, придерживающие мою ногу, ясно, не дал бы дернуться. Потянув стопу вверх, почуял, что с трудом, но она все же начала выходить из ботинка. Парень стягивал ремень все сильнее, не давая слабины. Есть, нога на свободе, а вокруг тишина. Не грохнула.

– Держи коробку, пока вязать стану, крышка большая, удобно.

Я делал все, что он мне говорил, и через пару минут ремешок уже прочно держал немецкий «подарочек». А ведь вышло. Мой ботинок оказался в роли рычага, который держал взрыватель, а сам был зафиксирован ремешком через донце мины. Таким образом мы как бы привязали крышку в нажатом состоянии к корпусу. Надеюсь, повторять такое не придется, наверное, я поседел уже. Хотя после лагеря и школы я и так с серебром в волосах, но было очень страшно.

– Что будем делать? – тихо, словно боясь спугнуть удачу, спросил я.

– Отходи, быстро! – скомандовал парнишка. – По моим следам, сюда! – мне указали, куда ставить ногу, а уж выполнить это я смог в точности, страх подгонял.

Я выполнил его приказ и отошел в то же место, где недавно укрывалась Катерина. Боец медленно поднял мину и начал вставать. Это хорошо, правильно он заметил, что мина именно деревянная, а то немцы еще используют мины со вторым взрывателем в донце. Извлекаешь такую, она в этот момент и бахает. Но если бы тут была именно такая, то мы бы уже об этом знали, та рванет от малейшего движения. Когда мина была полностью в руках бойца, тот, размахнувшись, швырнул всю нашу конструкцию в овраг и упал на землю. Рвануло почти мгновенно, негромко, все-таки противопехотная мина небольшая.

– Идем отсюда, провожу, – боец протянул мне руку, которую я с удовольствие пожал.

Парень выглядел спокойно, но струйки пота, стекающие по его лицу, выдавали нервное напряжение. Ведь рисковал он не только мной, но и собой. В такой ситуации, где он возится с миной, и она бахает, я пострадал бы только ногами, скорее всего. А вот сапер скорее всего погиб, могло и голову оторвать, она ведь была так близко к этому взрывающемуся немецкому «подарку».

– Спасибо, добрый человек, как вас зовут?

– Сержант Иванов, саперный взвод тридцать девятого полка.

Так это специалист!

– Спасибо, товарищ сержант, – я повторил благодарность.

– Тебе спасибо, и за сестричку, и за диверсантов. Она все рассказала, когда наткнулась на нас, мы рядом были, метров двести отсюда, такие же «подарки» искали, на завтра. Нашим вперед надо, а тут обильно немец «засеял», стараемся.

– Товарищ сержант, а почему она не сработала? – задал я волновавший меня вопрос.

– А черт ее знает, если честно, – потер лоб всей пятерней сапер, вытирая пот и размазывая грязь по лицу. – Но уже не в первый раз вижу, как они заедают. Может, специально так сделана, немцы хитрые суки, всякое придумывают. Наступил боец на такую штуку, не взорвалась, он обрадовался, кричит об этом другим. Бойцы могут подойти, а он ногу убирает и… Покалеченных больше, чем один. А вообще, бракованные и у нас попадаются. Два дня назад немецкая «тройка» сразу на два наших «блина» напоролась, мы ждем, а они молчат. Танк дальше проехал, а мы ночью пошли мины проверять, оказалось, взрыватели брак, вот так-то.

– Вот и не знаешь, хвалить работяг или нет? – усмехнулся я, отходняк пошел, на смех пробрало. – Немцы накосячили – хорошо! Наши – плохо. Но живым и целым как-то лучше живется.

– Это точно, – кивнул сержант. – А что такое накосячили? – Вот блин, ляпнул я все же.

– Схалтурили значит, ошиблись, брак сделали, – пояснил я, не вдаваясь в подробности и объяснения.

Идти и правда оказалось немного, метров сто, наверное. Как бойцы, находящиеся тут, раньше в нас пару очередей не выпустили, приняв за немцев, не хочется даже думать. На позиции саперов нас встретила еще пара бойцов.

– Никифоров, Маслов, продолжайте работу, я провожу мальца к штабу.

– Товарищ сержант, там недалеко, – я указал в сторону, откуда мы только что пришли, – рядом с машиной, я оставил вещи диверсантов и рацию, которую они утащили из штаба, перед тем как взорвать его.

Сержант отдал распоряжение своим бойцам, и мы пошли дальше, в штаб.

Ну, а в штабе меня уже ждали, причем не звездюли. Новость о том, что диверсантов нейтрализовали, дошла и сюда, поэтому после слов благодарности попросили доложить, как положено, раз уж я весь из себя такой вояка. Доложил, не заржавело. Еще раз похвалили. Отвечая, я заметил, что в одиночку не справился бы с миной, так что попросил поблагодарить товарища сержанта.