Хозяйка «Волшебной флейты» (СИ) - Эристова Анна. Страница 2

– Голова и живот?

Я кивнула, заинтересовавшись против воли:

– А это что, литотерапия?

– Некоторые ваши слова, душечка, – она достала камень приятного фиолетового цвета в чуть более светлые разводы, – вводят меня в прострацию.

Я отшатнулась, когда она занесла руку надо мной, но старуха с укоризной посмотрела мне в глаза:

– Мадемуазель, сидите спокойно!

Камень лёг мне на лоб почти между бровей. Я замерла, боясь, что он упадёт, но голыш держался как приклеенный. Он был тёплым, но дарил прохладу. А дама вынула из углубления ещё один камешек – на этот раз приторно-розового цвета – и приложила к солнечному сплетению, быстро и точно сунув руку мне в декольте. Я старалась не шевелиться и не отсвечивать, но ситуация была настолько неестественной и чудной, что мне захотелось хорошенько проржаться. А прохлада приятно разлилась по телу, стало легко. Потом я поняла, что голова больше не болит.

– Как вы это сделали? – удивилась я, прислушиваясь к желудку. Шторм успокоился, блевать не тянуло.

– Сидите мирно, Танечка, – любезно посоветовала старуха. – Пусть действие камней вылечит вас окончательно.

– Это что, какой-то развод? – снова усомнилась. – Они натёрты наркотиком?

– Во имя чёрной богини, какая же вы недоверчивая! – восхитилась мадам Корнелия. – Вы именно тот человек, что мне нужен для управления заведением!

– Уфти, – выдохнула устало. – Ладно, рассказывайте, что там у вас за предложение.

– Так я уже всё вам рассказала, мадемуазель. Я нанимаю вас, вы получаете прибыль и половину прибыли отправляете в мой банк каждый месяц. Вот и всё!

– А сейчас, конечно же, ваше хм-хм заведение убыточно?

– Что вы, упаси богиня! Есть некоторые нюансы, если не вдаваться в подробности, но я уверена, что вы справитесь с любыми трудностями, Танечка.

Так, начинается. Трудности, нюансы… Нет, это всё-таки развод, я уверена! Надо смываться. Тем более, что я уже вылечилась от птичьей болезни.

– Спасибо, конечно, за доверие, так сказать… Но не думаю, что мне сейчас нужны трудности. Я, пожалуй, пойду.

И даже начала подниматься со скамейки, но мадам Корнелия сказала спокойно и твёрдо:

– Сидеть!

Я замерла. Не то чтобы послушалась… Но её тона невозможно было ослушаться. Вот уж точно – мадам. Спохватившись, отлепила будто намагниченные камни от кожи и протянула старухе:

– Видите ли… Я хотела накопить немного денег, чтобы пойти на курсы маникюра… А не вот это вот всё.

– Душечка, как только вы сможете воспитать достойную хозяйку из смены, вы сможете прекрасным образом вернуться и пройти ваши курсы… э-э-э чего вы там хотите?

Я пошевелила поднятыми пальцами:

– Ноготки!

– А! Ну да, хотя бы это. Так вот, я предпочитаю складывать яйца во много разных корзин, поэтому в вашем мире у меня тоже есть некоторые вклады. По окончанию контракта, по выполнению всех условий вы получите достойную сумму в ваших деньгах.

– Сколько? – практично спросила я.

– Сколько стоят ваши э-э-э курсы?

– Тысяча баксов, – ответила быстро. Ладно, чутка завысила, но надо всегда просить больше, тогда дадут, сколько надо.

Мадам Корнелия прищурилась и кивнула:

– По рукам.

И ладонь протянула. Я тоже прищурилась. Нет, подвох точно есть, слишком быстро она согласилась. И вообще, я даже не знаю, где эта Мишель. Может, в Турции какой-нибудь или в Египте, а там надо держать ухо востро! Живо паспорт отберут и рабыней сделают…

Но, глядя в голубые старушечьи глаза, я отчего-то послушно вложила руку в её ладонь и пожала.

– Что ж, Танечка, по рукам ударили, теперь самое время отправляться в Мишель, – довольно сообщила мадам Корнелия. Она вынула из ридикюля ещё одну коробочку, открыла её ещё одним ключиком и набрала в щепоть мелкого серого порошка. Дунула, осыпав нас обеих, улыбнулась и сказала:

– Мишель.

Как будто из ниоткуда поднялся ветер, зашумели липы над нами, а дрозды спрятали флейты и сами спрятались. Я испуганно вскрикнула:

– Что это? Прекратите немедленно!

– Ля демуазель не должна бояться магии, – наставительным тоном заметила мадам Корнелия. – Она должна подчинять её себе.

И после этой шикарной философской мысли ветер превратился в ураган, поднял нас обеих – спокойную, как сова, старуху и орущую от ужаса меня – и закрутил в сумасшедшей польке.

Когда танец завершился, я, не в силах устоять на ногах, повалилась на пол.

На пол?

Мы оказались в большой комнате с балками под белёным потолком, с камином, холодный зев которого смердел сажей, с деревянным полом, и не выровненные половицы создавали впечатление, что дом этот – в деревне. У бабушки такие полы были…

– Ну что же, перенос прошёл удачно, – сказала мадам Корнелия настолько беспечным тоном, будто говорила о покупке пирожного в кафе. – Поднимайтесь же, Танечка.

– Вам хорошо, – проворчала я, пытаясь собраться в кучку и заставить мышцы повиноваться. – А я ничего не поняла…

– Вы в Мишеле, дорогуша, и нам нужно осуществить ещё много важных дел! Подписать договор, приодеть вас согласно этикету, передать вам некоторую сумму в качестве подъёмного капитала…

– Делайте, как знаете, – буркнула я вяло, оглядываясь.

Дом производил впечатление старинного поместья. Кроме балок и камина на это указывали простые одинарные окна без стеклопакетов и жалюзи. За окнами раскинулся цветущий сад, и я подошла поближе, чтобы разглядеть, что именно цветёт. Показалось, что вишни, хотя ведь уже не сезон!

– Простите, а где именно находится Мишель? – спросила отвлечённо. Мадам Корнелия так же отвлечённо сказала:

– А, в другом, отличном от вашего, мире. Пойдёмте же в кабинет, надо подписать договор.

– В каком ещё другом мире? О чём вы вообще говорите?!

Вишни, это точно вишни! Но они не цветут в одно время с липами. А в парке цвели липы… Как такое возможно? Как вообще возможно то, что я оказалась здесь после того, как ураган унёс нас со скамейки?

Мадам Корнелия коснулась моей руки, и я вздрогнула, дико посмотрела на старуху. Та улыбнулась мягко и сказала:

– Просто примите в голове тот факт, что вы оказались в совершенно другом месте. А остальное приложится. Быть может, чаю с бергамотом? Лесси! Лесси, где ты, глупая девчонка?

Была бы я Лесси, я бы фыркнула и отчитала старую дуру за «глупую девчонку». Но на зов прибежала одетая совершенно невообразимым образом молоденькая девушка. На вид ей было лет пятнадцать, не больше. Чёрное платье в пол с белым передником, как у советских школьниц, только гораздо длиннее, придавало девушке вид старинной горничной. Но самое главное – её волосы прикрывал охренительный белый чепчик с кружевами, завязанный ленточками под горлом!

Лесси коротко присела в книксене и встала, сложив руки на переднике:

– Слушаю вас, барыня.

– Живо сервируй чай с бергамотом в кабинете и не забудь несколько кусочков сахару, – распорядилась мадам Корнелия. Я же закрыла рот и просто смотрела на Лесси большими глазами. Та бросила на меня любопытный взгляд, снова присела и убежала в коридор. Повернувшись к мадам Корнелии, я спросила:

– А это?

– Моя служанка Лесси. Весьма нерасторопна и медлительна, но при должной муштре из неё может выйти толк. Я оставлю её в твоём услужении. Она сможет и причесать, и накрыть на стол. Идёмте, Танечка.

Пришлось последовать за ней. По узкому и длинному коридору мы свернули налево, потом прошли через большую красиво обставленную комнату, стены которой украшали огромные портреты в стиле ампир, в другую – более строгую, без безделушек и картин, но с большой библиотекой. Я подошла к ближайшему шкафу, тронула корешки – такие пыльные! Их никто не брал в руки уже много времени. Эх, было бы у меня столько книг…

– Мадемуазель, договор! – напомнила старуха от стола.

– Иду, иду.

Она подвинула мне несколько исписанных от руки листов желтоватой бумаги, и я попыталась вчитаться в текст, но не поняла ни слова. Буквы были знакомые, не то кириллица, не то латиница, но в слова не складывались. Отодвинув бумаги, решительно заявила: