Больше чем страсть - Линден Кэролайн. Страница 32

К тому же Абигайль хотелось увидеть грот при более ярком освещении, чем дает пламя свечи.

Абигайль взяла фонарь и двинулась вниз по узким каменным ступеням. Как и раньше, ее окутал прохладный воздух, но на этот раз она едва чувствовала его. С фонарем, который давал гораздо больше света, не было необходимости, чтобы Себастьян следовал за ней вплотную, но она слышала шорох его одежды и звук шагов, когда он продвигался вперед, прихрамывая больше обычного.

– Вы не взяли свою трость? – спросила Абигайль, сообразив наконец, в чем дело.

– Нет. Она мешает, когда что-нибудь несешь.

– Принести ее? – предложила Абигайль.

– Не надо. Я оставил ее в «стеклянном» зале.

По коже Абигайль пробежал озноб. Она сказала себе, что это из-за холода, а не потому, что произошло между ними в «стеклянном» зале. И все же холод не мог объяснить, почему ее сердце пропустило удар, а в груди стало так тесно, что она не могла вздохнуть.

– Значит, вы уже были там.

– А вы не догадались?

Абигайль озадаченно нахмурилась и уже открыла рот, собираясь спросить, что он имеет в виду, но вместо этого ахнула. Впереди стало светлее. Подняв фонарь выше, она сделала последние несколько шагов по плавно изгибавшемуся коридору и остановилась на пороге «стеклянного» зала, онемев от потрясения.

По периметру зала стояли четыре фонаря с открытыми створками. Их свет наполнял помещение ярким сиянием, заставляя осколки стекла, инкрустированные в стены и свод, сверкать, как драгоценные камни.

– Поразительно, – прошептала она.

Себастьян взял у нее фонарь и повесил его на ржавый железный крюк, торчавший над ее головой из потолка.

– В прошлый раз у вас не было возможности разглядеть все, как следует. – Вейн развязал ленту на ее шляпке и снял ее с головы Абигайль. – Ведь вы поэтому пришли?

– Ну… отчасти. – Она не знала, что еще сказать. Его темные глаза, казалось, обжигали ее кожу. Это смущало и завораживало, заставляя живо вспоминать, что случилось, когда они были здесь в прошлый раз.

– Только отчасти? – Вейн заправил выбившийся из прически локон ей за ухо. – А еще почему?

– Чтобы поблагодарить вас за книгу, – прошептала Абигайль.

Он снова слабо улыбнулся.

– Вы это уже говорили. Идемте. – Он взял ее за руку. – Эта иллюминация выглядит даже более зрелищно, если стоишь в центре. – Он повел ее в центр зала, где Абигайль наконец смогла оторвать от него глаза и охватить взглядом окружающий вид.

Сводчатый потолок не был высоким – Себастьян, наверное, мог бы коснуться его пальцами, если бы поднял руку, – но помещение казалось просторным. На этот раз Абигайль могла видеть больше, чем кусочек стены, выхваченный из темноты пламенем свечи. Медленно поворачиваясь вокруг своей оси, она заметила кое-что интересное.

– Похоже на орнамент, – прошептала она. Почему-то приглушенные голоса казались более уместными в таком окружении.

– Это не орнамент. – Себастьян бросил свой сверток, который оказался двумя большими подушками, на ковер, расстеленный на полу, и протянул ей руку. – Ложитесь. – Абигайль изумленно уставилась на него. – Доверьтесь мне. Это наилучшая позиция для осмотра.

Абигайль дала ему руку и позволила проводить себя к одной из подушек. Он помог ей сесть, а затем, слегка поморщившись, опустился сам на другую подушку.

– Ложитесь и смотрите вверх, – велел он.

Когда Абигайль послушалась и легла, подоткнув юбки под ноги, рот ее снова раскрылся от изумления. Мистер Вейн оказался прав – это был не орнамент. Это была мозаика из кусочков стекла, изображавшая морских животных, которые плавали и резвились в воде. Крохотные осколки зеркала, которые она заметила при первом посещении, оказались глазами рыб, осьминогов, китов и других морских чудовищ.

– Смотрите, русалка! – воскликнула она, указав на потолок, где обнаженная дева с голубой кожей, длинным зеленым хвостом и желтыми волосами протягивала руку как будто в мольбе.

– И ее возлюбленный, – отозвался Себастьян. – Вон там… – Абигайль проследила за его пальцем, указывающим на другое длиннохвостое существо, ладонь которого тянулась к русалке. Посеребренные осколки стекла, усыпавшие между ними свод, подмигивали, как звезды.

– Поразительно, – снова выдохнула она. В течение нескольких минут Абигайль просто созерцала потолок, стараясь рассмотреть его во всех деталях. Фигуры русалок были выполнены довольно грубо, лишены выражения лица при всем том, что их создание могло занять долгие часы кропотливой работы, но что-то в их позах показалось ей печальным.

– Интересно, почему они так далеко друг от друга, – промолвила она. – Казалось бы, они должны быть вместе.

– Мифологические создания редко обретают счастливый конец.

– В историях, когда мужчина влюбляется в богиню, – согласилась она, – или бог в земную женщину. Но эти двое одной породы. Почему они не могут быть вместе?

– Если бы все было так просто!

Абигайль посмотрела на Себастьяна. Он лежал на спине, повернув к ней голову.

– И что, по-вашему, это означает?

Он устремил взгляд на возлюбленного русалки.

– Этот дом и грот были построены для любовницы короля. Полагаю, это намек на тот факт, что она не может быть рядом с ним. Слишком многое разделяло их, чтобы их союз был прочным и продолжительным.

Абигайль тоже повернула голову, глядя на возлюбленного русалки. Его лицо казалось бесстрастным, словно он знал, что они никогда не встретятся. Конечно, он тянулся к ней, но его рука была вялой и скорее выражала снисходительность, чем страсть. А вот русалка… Вся ее фигура была воплощением тоски. Глупо было так думать о создании, сделанном из кусочков стекла. Но одна рука была прижата к ее сердцу, а та, которая тянулась к мужчине, была повернута ладонью вверх, словно в немой мольбе.

– Как вы думаете, король видел это?

– Не имею понятия.

– Но как вы полагаете? – настаивала она. – Вы можете представить себе короля Англии, лежащим там, где мы сейчас?

Вейн ответил не сразу.

– Если он любил ее, то, наверное, да. Но, полагаю, любовь – не то чувство, которое связывает королей с любовницами.

– А вот она, думаю, действительно любила его, – пылко сказала Абигайль. – Зачем еще она это построила?

– Насколько я понимаю, любовницы – не самые практичные создания, – отозвался он с иронией. – Это могло позабавить ее, и ничего более.

– Нет! – возразила она. – Наверняка нет.

– Это довольно далеко от Харт-Хауса. Еще неизвестно, видела ли она эту мозаику сама.

– Должна была видеть. Как можно, зная, что здесь устроено, не прийти и посмотреть?

Себастьян приглушенно хмыкнул.

– Не все похожи на вас, моя дорогая мисс Уэстон.

Абигайль закрыла глаза и улыбнулась:

– Глупую и романтичную? Вы раскусили меня.

– Не глупую, – сказал он, по-прежнему забавляясь. – А то, что вы романтичная, я и так знал.

Абигайль рассмеялась, и на мгновение они оба притихли.

– Вы знали, что здесь так красиво, когда намекнули, что мне следует снова прийти сюда?

– До вчерашнего дня я ни разу здесь не был, после того как вы гордо удалились. – Вейн помедлил. – Я заслужил это.

Абигайль была согласна с ним, поэтому промолчала.

– Прошло так много времени, с тех пор как респектабельная женщина смотрела на меня иначе, чем с презрением или страхом, – продолжил Себастьян тихим голосом. – И хотя я знал, что вы другая, все же был уверен, что вы проникнетесь таким же отвращением к моему обществу, как остальные. Вообще-то вы поступили бы мудро, сделав так.

– Это почему… – возмущенно начала Абигайль, но Себастьян поднял руку, остановив ее возражения. Он опять повернулся лицом к потолку, и она видела только его профиль.

– Вы признали, что слышали разговоры, которые ходят обо мне в городе. Хотя Борис – всего лишь обычная собака, остальное не такая уж выдумка. Мой отец действительно сошел с ума, и все ждут, что я последую по его стопам.

– Но вы не сумасшедший! – перебила его она.